— О чем ты? — медленно вымолвила София, понимая, однако, что он хочет этим сказать.
Санти поцеловал ее в висок, и сердце ее учащенно забилось в груди.
— Не знаю, Софи, я просто не хотел бы причинять ей боль.
— Давай не будем сейчас думать об этом, — храбро проговорила она.
Она верила, что, пока не признано поражение, всегда остается надежда на победу.
— Нам нет необходимости принимать судьбоносное решение прямо сейчас. Давай просто наслаждаться тем, что дарит нам настоящее.
— Да, мы не должны принимать судьбоносных решений, — согласился он.
София не сомневалась, что неопределенность так же мучительна для него, как и для нее.
Когда она вернулась к себе в комнату, уже брезжил рассвет, окрашивая все вокруг в розово-голубые тона. Она решила не думать о будущем, ибо слишком боялась неизбежной разлуки.
София проснулась очень поздно, но на этот раз точно знала, что находится в родном доме. Она надела короткий сарафан и бодрым шагом направилась к террасе. Беспощадное аргентинское солнце палило немилосердно. Она вспомнила, как проводила большую часть таких дней у бассейна, наслаждаясь жарой. Как ей не хватало такой погоды в Англии! Прошло время, и она почти забыла, каким бескрайним бывает прозрачное синее небо.
Рафаэль и Жасмин читали, когда София вышла им навстречу. Анна и Пако сидели под зонтиками. Дети лежали на солнышке и занимались рисованием. Она бы тоже так жила, если бы вернулась тогда? Могли бы они с Санти расчитывать на совместное будущее на родине? Ее мысли вернулись к малышу Сантьягито. Она тут же ощутила острое желание обнять и его, и двух своих дочерей. Где сейчас был ее сын? Ему сейчас исполнилось двадцать три года, и он был уже не юношей, а молодым человеком. Он ни за что не узнал бы ее, даже если бы произошло чудо, и она встретила своего сына. Они были чужими, незнакомыми людьми.
Заглушая боль, она поздоровалась с семьей и села за стол. Вскоре Соледад принесла чай, тост и сыр. София заметила, что Жасмин держит малышку у груди, прикрыв ее красивой белой шалью. Ребенок спал, и Жасмин спокойно читала. Если бы София умела, то нарисовала бы Жасмин — прекрасную и полную достоинства, назвав картину «Мать и дитя».
Посидев немного с родителями, с братом и его женой, София ощутила горячее желание увидеть Санти. Она с нетерпением ждала вечера, когда Клаудия отправится в город и оставит их вдвоем. Все молчали, погруженные в свой маленький мир, где каждому была отведена определенная роль. Она вспомнила дни юности, когда и она была частью этого мира. Она следила за тем, как читает ее мама, спрятав лицо под широкополой шляпой. София всегда помнила ее в шляпе — это была визитная карточка матери. Она не могла припомнить, что носила Анна зимой. Казалось, здесь все время было лето. Пако просматривал воскресные газеты. На его крючковатом носу сидели маленькие очки с круглыми стеклами. Почувствовав взгляд дочери, он поднял глаза и улыбнулся ей. Пако искренне любил Софию. Но теперь она странным образом ощущала себя чужой. Они сидели в молчании, потому что настолько хорошо знали друг друга, что им не требовались слова. София не принадлежала этому миру; только в воспоминаниях о тех далеких днях сохранилась неясная, а от этого еще более притягательная картинка прошлого.
Она пила чай, не нарушая тишины. Прибежала Клара, чтобы показать ей свой рисунок. Для ребенка ее возраста он был очень хорошим. Девочка владела цветом, а на картинке изобразила счастливые лица. Она рисовала уверенными штрихами, смело экспериментируя с формой. София искренне изумилась.
— Ну, разве ты не настоящая маленькая художница? — воскликнула она горячо.
Клара вся засияла от гордости.
— Кто научил тебя рисовать?
— Никто. Но я рисую лучше всех в классе.
София с улыбкой всмотрелась в лицо эльфа.
— Ты станешь художницей, когда вырастешь.
— Нет, — уверенно ответила Клара. — Я стану актрисой.
Она широко усмехнулась.
— Думаю, что из тебя получится прекрасная актриса, Клара.
— Ты и вправду так думаешь? — крикнула девочка, подпрыгивая на одной ноге.
— А какой у тебя любимый фильм?
— «Мэри Поппинс».
— И кого бы ты хотела сыграть. Маленькую девочку?
— Нет, только Мэри Поппинс. Я знаю все слова.
И она начла петь. София рассмеялась.
— Мама говорит, что если учить песенки, то можно быстро научиться английскому.
— Она права.
— Я сегодня уезжаю в Буэнос-Айрес, — пожаловалась Клара.
— Но тебе же нравится школа, и потом... В выходные ты снова приедешь.
— Ты все еще будешь здесь?
— Конечно, буду, — ответила София, не желая разочаровывать девочку.
Она не знала, когда ей придется уехать, и ей не хотелось думать об этом.
— Папа сказал, что ты останешься навсегда.
София взглянула на Рафаэля. Тот оторвался от газеты и виновато улыбнулся.
— Я не думаю, что останусь навсегда, но ты обязательно приедешь в Англию, потому что лучшие театры находятся в Англии.
— О, я знаю. А еще Мэри Поппинс живет в Лондоне, — с серьезным видом добавила Клара.
— Точно.
— Смотрите, повозка!
Из-за деревьев показалась двуколка. Роль возницы выполнял Пабло. София вспомнила, как она с бабушкой каталась по ранчо, когда была еще совсем маленькой. Бабушка Соланас говорила, что самой большой радостью для нее было путешествовать по пампе. Каждый раз, когда они приближались к месту, где была плохая дорога, она тихим, но твердым голосом напоминала Жозе, что тот должен быть осторожным. Иногда она приказывала ему остановиться, если замечала какое-то интересное животное или птицу. Бабушка сказала, что когда была молодой, то ездила на этой двуколке в город. София ответила, что это, должно быть, отнимало у нее много часов, и бабушка заметила, что жизнь в то время двигалась не на такой бешеной скорости, как сейчас. «Ты состаришься, не успев насладиться вкусом юности, если будешь спешить», — неодобрительно говорила она, когда София просила Жозе ехать побыстрее. Она получала огромное удовольствие от окружающего пейзажа, от размеренного стука колес и церемонных приветствий встречных гаучо.
Пако направился к лошадям. Он похлопал их по лоснящимся шеям и обернулся к дочери.
— София, не хочешь прокатиться со мной?
— И я, и я! — закричала Клара и, бросив рисовать, побежала к дедушке.
— Я с удовольствием, — отозвалась София.
Пабло сошел на землю, и Пако легко поднял Клару, как если бы она была маленькой собачкой. Он сел в центре, а с двух сторон от него расположились София и Клара. Пако вручил вожжи Кларе и терпеливо начал учить ее, как правильно управлять лошадьми. София следила, как Пабло исчезает за деревьями. Они помахали Рафаэлю и Жасмин. Анна отложила книгу и улыбнулась им из-под шляпы.