Выхин с громким стуком опустил ложку на стол.
— Что происходит?! — громыхнул он. — Мы похоронили кого-то? Или на борту началась «холодная война»? Тогда почему мне об этом не доложили?
Экипаж продолжал молчать, однако ел уже не столь шумно. Кое-кто, слегка повернув голову, косился на командира.
— Я спрашиваю, по какому поводу траур? — Не дождавшись ответа, Выхин рывком поднялся из-за стола. — После завтрака — в комнату отдыха. Не пришедших считаю дезертирами. Даю полчаса.
И он покинул столовую.
Сбор в комнате отдыха не улучшил общего настроя. Арнольдыч смотрел в пол, отстукивая пальцами по коленке почти неслышный ритм. Смитсон с каменным выражением лица взирал на искусственное растение в горшке. Райбман периодически покашливал в кулак. Прочие тоже ничем не выдавали заинтересованности, даже если она была, в чём Выхин сильно сомневался.
Пауза затягивалась, перевозчики облегчить душу не спешили. Пришлось капитану в очередной раз взять слово:
— Я вас слушаю, очень внимательно. В чём дело, ребята? Расстроились из-за Жюли?
Молчание. Выхин предпринял новую попытку:
— Да, мне самому её жалко. Но в таком состоянии Жюли может что-нибудь натворить, потому я и приказал закрыть её в медблоке. Еду она получает регулярно. А что касается странностей нашего экспедитора… кто не без этого?
В уютном помещении по-прежнему царила давящая тишина. Терпение Выхина иссякло.
— Чурбаны бессловесные! Ёжики пугливые, а не космонавты! Ну-ка быстро все высказались или тоже отправитесь в отдельные апартаменты! До конца полёта!
На сей раз безмолвие длилось недолго. Откашлявшись, заговорил Райбман:
— Да вы не сердитесь, командир, просто обстановочка на судне… как бы поточнее выразиться…
— Нервная, — закончил мысль врача Алексеев.
— Верно, — подтвердил Смитсон. — И непонятная.
— Гнетущая, — добавил Арнольдыч.
«Хоть что-то», — подумал Выхин.
— Парни, что бы ни происходило, разберёмся. Уже бывали в переделках. Важно вместе держаться и духом не падать. Скоро прилетит дозаправщик, и мы отсюда свалим. Главное, до того не наделать глупостей. Согласны?
Экипаж закивал.
— Рад, что разобрались. За Жюли чья очередь смотреть?
— Моя, — неохотно произнёс Арнольдыч. — Но я не могу: надо шестерёнки в корабельном движке проверить, больно уж стучат.
— Ладно.
Когда механик ушёл, к капитану приблизился Райбман.
— Во внутренностях корабля, — шепнул он на ухо Юрию, — нет ни единой шестерёнки, помните?
Ситуация повторялась, а Выхин к тому же жутко сглупил. Капитан испытал крайне неприятное, особенно для руководителя, чувство стыда.
— Все за мной, — приказал он. — А ты, Семён, раз не самый мускулистый, иди в медсектор.
— Я не могу. — Врач виновато потупил взор.
— Почему?
— Корабль же из металла, а я с детства страсть как боюсь металлического. Да вы знаете. Я и сюда-то еле дошёл.
Выхин не отрывал взгляда от Райбмана. Врач говорил совершенно искренне — вот только полную чушь.
В итоге было принято коллегиальное решение запереть Арнольдыча и Райбмана в их каютах, от греха подальше. Пока положение не разъяснится, лучше не рисковать. Но если покладистый пожилой Семён не сопротивлялся, то Вася ни в какую не желал садиться под замок. Попытка усмирить разбушевавшегося силача-механика завершилась синяком под глазом у Алексеева, скоротечной погоней по коридорам корабля и вынужденным применением шокера. — Надеюсь, на этом всё и закончится, — проворчал подбитый старпом, закрывая дверь в каюту Арнольдыча на кодовый электронный замок.
Часа два ничего не нарушало тихой, даже слишком тихой жизни дальнобойщиков. А потом явился Смитсон, ответственный за доставку еды запертым, и принёс безрадостную новость:
— Василий Арнольдович сломал робота.
— Что? — растерянно переспросил Выхин. До прихода охранника его занимала одна мысль: как продержаться ещё сутки. Ещё всего лишь сутки до прибытия дозаправщика.
— Механик лишил «запертых» еды, — стал объяснять Смитсон. — Я ведь в качестве доставщика использовал робота с капитанского мостика. Всё равно пневмобот пылился без дела, ну я и запускал его в вентиляцию.
— Отлично. Апогей субординации.
— Прошу прощения?
— База ответила?
— Пока нет.
Выхин хмыкнул.
— Тоже чудесно, хотя ожидаемо. — Он перевёл систему наблюдения за кораблём в автономный режим. — Алексеев остаётся за главного.
— Юрий Максимович, вы куда?
— Думать.
Мысли не слушались: бродящего по левому сектору Выхина последнюю минуту занимал вопрос, почему валирианские попугаи розовые. И с чего вдруг этим заинтересовался, капитан бы не вспомнил. Словно планета намеренно мешала думать.
Надо было снять напряжение. Юрий не останавливаясь отхлебнул из фляги с коньяком и свернул в жилой блок.
«Что же с Клеткой не так? На картах её нет. Не отметили? Вариант. Сектор заброшенный, редко кто тут появляется. Но сигнал отчего не проходит?!»
Когда они садились, техника засекла непонятные лучи.
«Кто-то глушит сигнал, чтобы мы не выбрались и не рассказали о планете? Только кому это нужно да и зачем? Что здесь скрывать?!..»
Теперь с мысли сбил Кошта, который нёсся навстречу как угорелый.
— Юрий Максимыч! Арнольдыч сбежал!
— Но вы его повязали?
— Да. Смитсон…
— Юджин его схватил?
— Он помог Арнольдычу!
Выхин опешил.
— Ты ничего не путаешь?
— Нет. — Кошта эмоционально помотал головой. — Смитсон пошёл выяснять, зачем механик бота поломал. А потом мы случайно наткнулись на Юджина в каюте, где раньше сидел Арнольдыч. Охранник плакал, словно дитя малое, а Вася тем временем пытался Жюли выпустить. Его старпом заприметил и вызвал меня по коммуникатору. Мы за этим придурочным минут двадцать по правому сектору гонялись, пока Смитсон его шокером не вырубил.
— Сам выпустил, сам поймал… Не вижу логики.
— И я, Юрий Максимыч.
— Где он?
— Кто, Вася?
— К чёрту Васю! Где Смитсон?
— В своей каюте. Заперся и никого не пускает. Геннадий Палыч за ним приглядывает.
— Пойдём, поговорим с нашим героем.
— С Геннадием Палычем?
Выхин обескураженно покачал головой.
— А бегал-то зачем? — спросил капитан по дороге. — Есть же комм.
— Я раз десять пытался выйти на связь, но вы не отвечали.
«Врёт, — догадался Выхин. — Или… правда глушат?»
Алексеев, с шокером наготове, сидел на корточках возле каюты Смитсона. Завидев командира, старпом неторопливо встал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});