того, кого я люблю. Нет.
— Любимая, нет необходимости вставать между нами, мы разберемся сами, — теплым, ласковым тоном ответил Карион, обходя Келлана и становясь прямо за Аланой. — Однако если ты хочешь сохранить ему жизнь, лучше отказать прямо сейчас.
— Я… — Алана потупилась, и вдруг Келлан понял, что она действительно думает, как сформулировать отказ, который вынашивала все это время.
Это открытие словно выжгло его. Келлан ошеломленно смотрел на большую руку Кариона, лежавшую на хрупком плечике, и ощущал, как Алана рвется к этому прикосновению, каким теплом отзывается в ней присутствие герцога, как ей хочется податься назад, опираясь на него спиной, как хочется завернуться в его объятия, и как старательно она пытается скрыть это от несчастного Келлана, думая, что это ранит безответно влюбленного мужчину.
И это ранило, это ударило так глубоко, что Келлан смог только отступить уже слушающимися его ногами, вырывая свои пальцы из ее дрожащих ладоней. Борясь с болью и унижением, он попытался найти опору.
— Я согласен, — выдавил Келлан из себя откровенную ложь. — Я читаю тебя.
Растерянность промелькнула на лице Аланы, но куда хуже была затем смягчившая ее черты жалость.
Даор Карион, с легкостью закрывший Ингарда от таланта Келлана, не просто так не укрыл свою возлюбленную. Поняв это, Келлан горько, словно был пьяным, рассмеялся:
— Было глупо предполагать, что ты откажешься от близости с ним. Я переоценил тебя. Конечно.
— Келлан, — прошептала Алана, но, увидев что-то в его глазах, отшатнулась. — Ты не понимаешь…
— Связь? — горько усмехнулся Келлан непослушными губами. — Прекрасно понимаю. Я хочу верить, что у тебя не было выбора, но думаю, все прозаичнее. Мое предложение в силе всегда, Алана, но ты не воспользуешься им, верно? Ты, — обратился он к с улыбкой рассматривающему его Кариону. — Ты — зло. Не смей ее…
Даор Карион не поменялся в лице, но повел пальцами — и Келлан потерял сознание, не успев договорить. Уплывающая мысль о бессмысленности всего, на что он надеялся, и о бесполезности угроз утонула в холоде отчаяния его собственного разрушающегося мира. Последним, что он успел осознать, был образ света, со всех сторон укрытого тьмой.
66. Даор
— Маленькая, послушай меня, пожалуйста, — поцеловал Даор возмущенную девочку в лоб. — Сын Келлфера жив и здоров. Помнишь, что я сказал тебе раньше? Я не люблю нарушать данное слово. За глупые слова мне стоило убить его.
— Он не знал, что цена такая! И они не глупые, вы — действительно зло, а он просто беспокоится обо мне, — упрямо тряхнула головой Алана.
Герцог продолжал смотреть ей в лицо, легко удерживая за плечи. Девочка все никак не могла привыкнуть называть его на «ты» и по имени и каждый раз, когда волновалась, смешно путалась.
Она не рвалась из его объятий, но взглядом с ним не встречалась. Ее длинные ресницы чуть трепетали, на щеках проступил румянец, она все еще громко дышала. И пушистые волосы, растрепанные ветром, придавали девушке еще более юный и какой-то непокорный вид. Если бы только она могла увидеть себя его глазами, ощутить эту сжимавшую сердце нежность, эту глухо рычащую в глубине страсть, эту всеобъемлющую любовь! Даор готов был сейчас не только нарушить слово, но почти в чем угодно пойти у нее на поводу, лишь бы она снова бросилась в его объятия и потянулась к нему, как совсем недавно.
Герцог пригладил светлые волосы, наслаждаясь тем, как Алана машинально прильнула виском к его ладони.
— Алана, — улыбнулся он. — Я не вижу причин для ссоры.
— Если вы причините Келлану вред, причины будут, — твердо ответила девочка, отстраняясь.
— Пытаешься меня шантажировать? — наклонился к ней Даор. Желание поцеловать красные губы было тягучим и сладким. Лицо Аланы мигом приобрело виноватый вид, а затем — снова упрямый. — Это хорошо.
— Хорошо? — недоуменно моргнула она, уже приготовившаяся оправдываться и отстаивать свою позицию.
— Конечно. — Даор привлек девушку к себе. — Значит, поверила, наконец, что я тебя люблю.
Алана смущенно спрятала лицо в ладонях.
Даор посмотрел вслед уже уносившему Келлана Ингарду и усмехнулся.
— Пожалуйста, не убивайте его.
— Ты только что сказала, что любишь его, — сокрушенно покачал головой Даор, ни капли не беспокоясь на этот счет: в общении Аланы с сыном Келлфера не было ни малейшего огня. — Мне ты такого не говорила. А я — зло, помнишь?
— Вы не зло. Я надеюсь, — вздохнула Алана.
— Почему надеешься на это? — спросил герцог, зарываясь носом в пахнущие медом волосы.
— Потому что вам совсем незачем ревновать, — потупившись, произнесла Алана, и Даор ощутил, как она зажмурилась, смущенная собственной наглостью. — Так что не нужно лишать меня друзей.
— Хорошо. Друзей лишать не буду, если они не дадут мне серьезный повод.
Алана отстранилась. Щеки ее алели. Даор наклонился и легко коснулся губами сначала одной — девушка вздрогнула и резко выдохнула, — а затем другой.
Словно мир застыл вокруг них, стоящих на расстоянии волоска друг от друга, дышащих одним воздухом. Воздух вился вокруг кольцами.
— Вы хотели поговорить со мной.
Тихий голос Сина прорвался сквозь волшебство момента, и окружающий мир снова наполнился красками и звуками. Даор слышал шаги директора издалека, так что удивлен не был, и все-таки разочарование промелькнуло в нем. Он взял девочку за руку и поднес к своему виску.
«Скоро военная спешка окончится, и мы, наконец, останемся по-настоящему вдвоем».
Алана не выхватила пальцы, как сделала бы раньше. Вместо этого закусила губу и кивнула:
«И тогда и поговорим».
«И это тоже».
Смущение, загоревшееся в ней, окатило Даора волной жара.
— Здравствуйте, директор Син! — бодро обратилась к старшему директору Алана, отскакивая от черного герцога. — Я очень рада вас видеть.
— Я тоже рад видеть, что с тобой все хорошо, Алана, — мягко ответил Син.
Он был видимо обессилен. На его месте Даор бы не стал приближаться к кому-то вроде себя, но с другой стороны, скрываться было бы трусливо и недальновидно. И снова герцог прикинул, стоит ли убить Сина прямо сейчас. Син терпеливо ждал его решения, легкомысленно не выставляя даже щитов.
— Ты истощен и очень слаб, — усмехнулся Даор.
— Да, — согласился Син, словно собственная уязвимость его не волновала. — Почти так же, как