Читать интересную книгу Беседы - Александр Агеев

— А как было при Суслове, помните?

— Конечно, помню. Вы знаете, Суслов спас мой спектакль «Разгром» по Фадееву в театре Маяковского в 1980 г., который уже решено было снять. В 1967 г. Фурцева запретила «Доходное место», спустя два года — «Банкет» Арканова и Горина. Мне ничего не давали ставить, и если бы «Разгром» закрыли, я должен был бы уехать из Москвы. Но в это дело неожиданно вмешались женщины: Бабанова позвонила своей подруге Ангелине Степановой, вдове Фадеева, и сказала: «Появился молодой режиссер, поставил хороший спектакль по Фадееву, а его запрещают: говорят, что не может быть руководителем партизанского отряда человек по фамилии Левинсон». Степанова возмутилась: «Как можно запрещать Сашу в наше время!» — и позвонила Суслову. Ну, пришел Суслов в галошах, чем очень меня развеселил — я веселился, не до конца осознавая, что решается моя судьба.

В финале он аплодировал стоя, и дня через два в «Правде» появилась хвалебная статья о моем спектакле, где замечательно играл Армен Джигарханян.

— А что взыскует Ваш зритель сегодня? Что ему нужно?

— С тех пор как в 1974 г. Григорий Горин сделал для нас веселую инсценировку «Тиля Уленшпигеля» — из-за нее, как я уже сказал, у меня тоже были проблемы, — в театре аншлаги. Наши зрители — это прежде всего пенсионеры и молодежь, студенты. Деловых людей, которые не умеют выключать мобильные телефоны, чуть поменьше.

Сегодня очень трудно придумать новый театральный проект, который бы настолько привлекал внимание публики, что люди были бы готовы подарить театру два с половиной или три часа. Время теперь дорого. Я иногда смотрю в зал, и если количество мужчин и женщин примерно одинаковое — значит, спектакль пользуется известным авторитетом. Если в зале сплошь женщины — значит, что-то не так, потому что мужчины сейчас очень ценят свое время.

И потом, Москва сильно изменилась, есть куда пойти — много ресторанов на разный вкус, ночных клубов, казино, дискотек.

— О прошлом Вы рассказали, а как Вы представляете себе будущее? Что изменится в человеке лет через пять?

— У меня очень плохие прогнозы, которые связаны с глобальными рисками. Сейчас человечество столкнулось с огромным переизбытком информации, который в какой-то момент может стать проблемой. Кроме того, совсем недавно выяснилось, что экономика — это не точная наука, она не поддается ни расчету, ни прогнозу. К тому же в нашем руководстве, в том числе и в верховном, не осталось людей, умеющих считать. По крайней мере, об этом свидетельствует памятная всем нам монетизация льгот. Нам удается просчитать только первый ход, продумать второй мы пока не умеем. Так было с административной реформой и пресловутым ЕГЭ.

— А у нас кто-то еще может просчитывать шаги на отдаленную перспективу?

— У меня есть подозрение, что Чубайс и Лужков считать умеют. Но в целом наше руководство, мне кажется, сейчас пребывает в растерянности, поскольку выяснилось, что экономика подчас напоминает рулетку.

— Какие риски нам грозят в ближайшие годы?

— Вы знаете, у нас стало плохо со здоровьем… Людей откармливают, чтобы они могли служить в армии, дети умирают на уроках физкультуры. В России катастрофическая демографическая ситуация. Растет количество больных, плохо обстоит дело с психическим здоровьем населения. И при этом мы почему-то очень переживаем по поводу того, что иностранцы пытаются усыновить наших детей. А недавно в «Московском комсомольце» была приведена чудовищная статистика: каждый день в нашей стране убивают пятерых детей. Пять детей каждый день!

— Вы имеете в виду уже рожденных детей или аборты?

— Детей.

— В поиске Яндекс число запросов по поводу абортов в ноябре 2008 г. выросло в 22 раза.

— Вот еще один показатель того, что генофонд подрублен почти под корень. Сталинский геноцид почти целиком уничтожил русское крестьянство, командный состав армии… Общество превратилось в зомбированную массу, что мешает интегрироваться в мировое хозяйство, и это печально.

Высшее руководство пока не находит в себе сил демонтировать многие основы сталинского государства, но стремится войти в число государств с самым высоким качеством жизни.

— Фантазии?

— Конечно, фантазии. Мы всегда были склонны к утопиям. Помните, в свое время Ленин говорил: «А Вы приезжайте к нам, батенька, через десять лет!»

— Марк Анатольевич, Вы руководите огромным творческим коллективом. Назовите три принципа или правила управления Марка Захарова.

— Я сторонник компромиссов — с мастерами надо договариваться. Они понимают, что театр — это дом. Русский репертуарный театр — великое наше культурное и организационное завоевание, его надо беречь и помнить о том, что это важно, важнее, чем сняться в сериале или фильме, который может закрыться по финансовым причинам. Второе: очень важно иметь в коллективе человека, от которого идут все негативные организационные решения: он замечает разные нарушения административного плана, готовит документацию на выговор, на уменьшение премии…

— Это некто от дьявола?

— Да, такой Чубайс.

— Каждому коллективу — по Чубайсу.

— А я — тот человек, который разрешает, от меня идет добро и понимание. И только в очень редких случаях я говорю: пусть тот, кто устроил скандал, ко мне зайдет; скажите, что я хочу его повидать и поговорить. Не заходят.

— А третий принцип?

— Третий — это чтобы было весело на репетиции, даже на самой сложной, и чтобы жизнь была пронизана некими комедийными радостями.

— Ваша любимая притча, анекдот или случай из жизни, который вспоминается именно сейчас?

— Бабушка Пельтцер часто говаривала мне с укором: «Еще ни один спектакль от репетиции лучше не становился».

— Согласны ли Вы с тем, что имя России — Александр Невский?

— Нет.

— А кто тогда?

— В этой компании, которая собралась в результате опроса телезрителей, было как минимум три человека, повинных в геноциде против своего народа. Я имею в виду царя Ивана Грозного, Ленина и Сталина. Правда, Грозный потом молился и каялся, да и уничтожал он не всех подряд, а только жителей некоторых городов. И все равно эти люди совершили преступление против человечности, все они преступники. И рядом с ними — Пушкин, Достоевский… Может быть, это надо было делать в форме шутки, веселой игры, где фигурировали бы какие-нибудь, условно говоря, чебурашки? Но такое нам не по силам — у нас на это юмора не хватит. В проекте был один положительный момент — Никита Михалков вывел Столыпина за рамки привычного стереотипа, разъяснив, что он был великим реформатором и его роль в отечественной истории должны признать даже оголтелые коммунисты. Я считаю, что основная задача нашего руководства — дистанцироваться от сталинизма. Мы не можем отвечать за катынский расстрел, за расправы над священниками, за «философский пароход» 1922 г., за разграбление храмов, коллективизацию и прочие коммунистические ужасы. Власть обязана это публично осудить, организовав специальные конгрессы, круглые столы, телепрограммы или что угодно. Но инициатива в наших условиях, увы, должна исходить только сверху, это не должно быть частное мнение какого-то журналиста, литератора или ученого.

— Марк Анатольевич, но ведь никто не каялся, кроме немцев.

— Борис Николаевич очень хотел, но не получилось…

— А почему не получилось? Испугался реакции общества?

— Нет. Дело в том, что наши демократы все вышли из компартии. Каждого из них могли спросить: а что ты делал при советской власти? Ипатьевский дом ломал?

Е.М. Примаков — Мы не можем допустить распада России

«Экономические стратегии», № 02-2009, стр. 09–15

Президент Торгово-промышленной палаты РФ, академик РАН Евгений Максимович Примаков в беседе с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым анализирует наиболее важные аспекты политического и экономического развития прошлого в свете современных тенденций.

— Вы, наверное, знакомы с планами стратегического развития разных стран мира. Что в этих планах вызывает у Вас профессиональное уважение?

— Как правило, отсутствие догматизма, умение перестраиваться в зависимости от развития обстановки. После Второй мировой войны японцы прибегли к планированию своей экономики, которая находилась в тяжелейшем положении. И государство принимало в этом непосредственное участие. Кстати говоря, непосредственное вмешательство государства появилось и в послевоенной Западной Германии. В конце концов эти страны вышли на передовые позиции по всем показателям, в том числе по уровню жизни населения. Это, безусловно, вызывает уважение.