Я оглянулся и увидел его обладателя — крупного мускулистого человека средних лет с длинными седыми волосами. Он стоял, широко расставив ноги и оперевшись на меч. Несмотря на мороз, на нем была лишь волчья шкура, обернутая вокруг бедер и какие-то грязные лоскуты ткани, привязанные к ногам веревками. Я узнал в нем вожака колдунов, который в ту ужасную ночь руководил обрядом инициации.
Какой-то чернявый Зверолов подтащил к своему вожаку упирающегося Волчонка.
— Вот его мальчишка, Князь.
Князь! На Медовом Острове так звали лишь королей или вождей. Никогда такого имени не давали предводителю сотни жалких оборванцев. Зверолов сжал плечо Волчонка. Я видел, как страх в глазах мальчика сменяется надеждой, надежда — ненавистью, а та — вновь страхом. Волчонок не плакал и не выл, он не издал ни звука, судорожно сжимая губы, чтобы не выдать своей слабости. Его отец мог бы гордиться им.
Я сказал предводителю:
— Докажи мне, Зверолов, что люди действительно превосходят волков. Отпусти мальчишку. Пощади его, Человек. Волки всегда щадили детей. Покажи, что люди не хуже волков.
Зверолов повернулся к Волчонку с усмешкой, а тот поднял на него огромные голубые глаза. Моя душа дрогнула от его невинного и беззащитного взгляда. Мне казалось, что человеческое сердце должно растаять при виде этого ребенка.
— Этот мальчишка сражался против нас. Он убивал моих сородичей, — сказал Зверолов и сплюнул.
— Не ты ли вынудил его на это? Посмотри, он еще в том возрасте, когда дети играют подле матери, ему же пришлось сражаться наравне со взрослыми. Прояви милосердие человека, отпусти ребенка, ведь я остаюсь в твоей власти.
Зверолов подошел к Волчонку, легонько похлопал его по щеке.
— Я не могу отпустить заложника, который так дорог моему главному врагу. Мне и впрямь жаль убивать ребенка, но он вырастет и наплодит еще кучу таких же омерзительных щенят.
— По твоей вине, Зверолов, а не по своей воле он стал воином. В том, что он храбро сражался, виноват не он, а я, обучивший его убивать врагов. Волки не охотятся на людей, ты ведь знаешь это. Зато люди охотятся на волков. Я обучил его убивать, а ты заставил его делать это. В любом случае здесь нет его вины.
Внезапно Волчонок вырвался из рук держащего его человека и, прыгнув на предводителя Звероловов, вцепился клыками ему в плечо. Князь взвыл от боли, другие воины кинулись спасать своего предводителя и оттащили мальчишку. Волчонок рычал и плевался, рот его был в крови, и я с удовольствием отметил, что это кровь Зверолова. Волчонок оттяпал здоровенный кусок его плоти. Зверолов громко стонал, пытаясь разглядеть оголенные кости своего предплечья.
— Я воин, а не ребенок! — закричал Волчонок. — Я воин Залмоксиса! Отпусти меня, — продолжал рычать мальчишка, — и я вернусь, чтобы убить тебя. Я убил многих твоих людей, я достоин смерти воина! — Тут Волчонок захлебнулся слезами и жалобно завыл: — Залмоксис! Не избавляйся от меня. Я хочу пировать с тобой за одним столом в Чертоге Воинов, я хочу умереть рядом с тобой.
Зверолов перестал стонать и поднял на меня взгляд. Волчонок больше не интересовал его.
— Кто ты? — спросил он сдавленным голосом. Я не ответил, сожалея о глупой болтовне заносчивого ребенка, своими угрозами и признаниями лишившего меня возможности спасти его шкуру.
«Залмоксис! — воззвал я к тому богу, в которого так верил Волчонок. — Неужели ты не отблагодаришь этого ребенка за такую горячую веру в тебя?»
Зверолов поднял меч и уставил острие мне в грудь.
— Итак, ты — прославленный Залмоксис, бог даков, с чьим именем на устах они принимают смерть, — торжественно произнес Зверолов и продолжил насмешливо: — Ты, Великий Волк, обучивший это жалкое племя сражаться с оружием в руках. Смотрите, — сказал он, обращаясь уже не ко мне, а к своим соплеменникам, — мы поймали и связали волчьего бога. Уж не боги ли мы сами после этого?
Звероловы захохотали.
— Смотри, связанный божок, мы проверим твое божественное происхождение на этом костре, — Зверолов указал в сторону нескольких людей, складывающих хворост вокруг столба, назначение которого мне объяснять не потребовалось. Они готовили казнь.
Зверолов предложил:
— Я не звал тебя, ты сам ко мне заявился. Я лишь позволю тебе умереть той смертью, которую ты уготовил мне. Хочу только, чтобы ты знал, как легко попались твои неразумные сородичи. Мы просто открыли ворота, когда они подпалили стены, и эти глупцы с победоносным воем ворвались в крепость.
Я увидел, как покраснел Злой Терри и виновато опустил глаза. Это была ловушка, причем двойная, сначала в нее угодили Дальние, а потом мы.
— Но вот что меня волнует, мой божественный пленник, — продолжал Зверолов все тем же насмешливым тоном, — так это твоя личность. Ты же понимаешь, что я не верю в то, что ты бог. Но кто ты на самом деле, Бешеный Пес? Как удалось оборотню научиться держать в руках металл, да еще обучить целое племя волков сражаться железным оружием? Какими еще необычными способностями ты обладаешь? Как твое настоящее имя?
Я молча смотрел на него. Он усмехнулся.
— Тебя ждет смерть на костре, но прежде чем ты умрешь, ты расскажешь мне о себе все. Пойми, уже одного огня хватит с тебя, не добавляй к нему еще больших мук, которым мне придется подвергнуть тебя, если ты будешь молчать.
— Что ж, я готов удовлетворить твое любопытство. Готов я также и умереть. Что же касается обещанных мне пыток, то отвечу сразу на один из твоих вопросов: одной из прочих моих необычных для волка способностей является умение переносить боль. Я не так чувствителен к боли, как другие волки. Поэтому заставить меня говорить с помощью пыток будет трудно, но я облегчу твою задачу. Сделай кое-что для меня, за это я обещаю быть откровенным. Я расскажу тебе все, что знаю, ну, или многое из того, что знаю.
Я лгал о том, что легко переношу боль, пытки страшили меня, но я помнил то, чему учил меня Гресс: никогда не показывать людям своего страха, люди глупы и доверчивы, их легко обмануть.
— В том ли ты положении, чтобы ставить мне условия? — усмехнулся Зверолов. — Ты стоишь здесь связанный на пороге смерти и имеешь наглость требовать выполнения каких-то условий.
— Я же сказал тебе, что не боюсь смерти. Я могу умереть молча. По ту сторону жизни давно уже ждут меня. Если призовут меня сейчас, то я переступлю порог без сожалений. Так что решай сам и поступай по собственному разумению. Но если ты хочешь услышать мой рассказ, то выполни мою просьбу.
— Ну, говори, что еще за просьба?
— Отпусти волков.
Зверолов опять расхохотался. Я попытался его урезонить:
— Что тебе даст убийство этих волков? Если ты убьешь меня, они станут беззащитными, ты и так сможешь перебить их всех. Отпусти их сейчас, и я открою тебе сокровенные знания.
К сожалению, никакие сокровенные знания не были мне известны. Я даже не мог толком ответить на первый его вопрос: кто я? И, конечно, я надеялся, что волки без меня будут сражаться по-прежнему, ведь они этому уже научились и у них было оружие. Но в плену оказались лучшие воины, дравшиеся со мной плечом к плечу, самые верные, самые отчаянные. И, главное, среди них была и Белая Волчица. И я уже успел заметить похотливые взгляды Звероловов в сторону Вендис и еще двух волчиц из отряда Келла, попавших в плен.
— Среди них есть твоя самка? — спросил Зверолов, будто прочтя мои мысли.
— Нет, — оскалился я, стараясь сдержать прилив бешенства.
Зверолов подошел к связанным волкам, мельком взглянул на волчиц, задержал взгляд на Вендис и указал на нее своим людям. Они схватили ее, Креок бросился защищать дочь, но удар Зверолова свалил его на землю. Креок плевался кровью, пытался встать, снова падал, связанные руки и рана в ноге не давали ему подняться.
Зверолов схватил Вендис за волосы, запрокинул назад ее голову.
«Только не сорвись, только не выдай своей слабости», — твердил я себе. Стоит показать ему слабость, и тогда он расправится с Вендис на моих глазах.