— Почему ты злишься? — недоуменно спросил в лифте, потому что она была напряжена и громко сопела, отводя взгляд. — Разве я не спас тебя от этих шакалов?
Она вздохнула, словно успокаиваясь, потом еще раз и еще.
— Четери, — таким тоном, как маленькому, — это моя работа. Я обязана с ней справляться. Ты сейчас осложнил мои отношения с коллегами, потому что я ушла, а они остались работать и за меня тоже. Показал куче народу, что ты платишь за мое время. Как я буду смотреть в глаза гостям и девочкам? За кого они меня примут? За очень дорогую шлюху?
— Ты говоришь глупости, Света, — уверенно сказал самый непонятливый дракон на свете, обнимая ее. Но она не расслабилась, как обычно рядом с ним, а уперлась руками ему в грудь, подняла глаза и в них был гнев.
— Ты улетишь со дня на день, — крикнула она звонко и зло, так, что он даже услышал эхо в шахте лифта, — а мне здесь оставаться, работать с этими людьми! Терпеть насмешки, сочувственные взгляды, шепотки! Хорошо, если не вызовут к управляющему, и не уволят! Ты совсем не думаешь обо мне, Чет!
Щелкнули двери лифта, раскрываясь, и он схватил ее на руки, понес в номер.
— Я думаю о тебе, Светлана, — прорычал ей на ухо, а она грустно покачала головой. Он тоже начинал злиться, ведь он помог ей, а она не оценила, да еще и накричала за что-то непонятно-женское.
— Ты о себе думаешь, — сказала тихо, когда он уже занес ее в номер, стал нетерпеливо срывать с нее и себя одежду, зная единственный способ помириться и доказать ей, как сильно он о ней думает. Девушка покорно поднимала руки, переступила через юбку, но опять не глядела на него, и от этого внутри что-то скручивалось и болело.
Унял желание, потянул к себе, усадил лицом к себе на колени, начал гладить по спине, так, как она любит.
— Светааа, посмотри на меня. Чего ты хочешь?
— Тебя, — призналась так же тихо и печально, поднимая на него серые глаза.
— Так я же здесь, — он нетерпеливо уткнулся ей в плечо, провел языком, поцеловал, сжал руками ее бедра, притягивая к себе.
— Это ты сейчас здесь, — прошептала после долгой паузы, совсем неслышно. Он понял, напрягся.
— Светлана, Светочка. Я же ничего не обещал. Я думал, ты понимаешь.
— Я все понимаю, — сказала она уже спокойно и улыбнулась. — Не переживай, я просто устала. Обними меня крепче, Чет.
И он обнял, и поцеловал, и долго, сладостно любил ее, пытаясь вернуть былую легкость их отношениям, но они вдруг перестали быть игрой, и болезненная нотка ее будущего одиночества неприятно колола его, не позволяя полностью и безудержно, как раньше, отдаваться настоящему.
Светлана в этот вечер не пошла в библиотеку — все государственные учреждения были закрыты. Вместо этого она побродила по улицам, заглянула в маленький, совсем не богатый храм, где статуи Богов были в половину человеческого роста и стояли не на земле, а в специальной нише, на возвышении.
Там она долго молилась о том, что известно только ей одной, а Богиня воды и любви ласково смотрела на нее чуть раскосыми глазами и немного укоризненно косилась на Белого целителя жизни. Но, возможно, ей это только казалось.
И после храма она не вернулась в гостиницу ждать своего дракона, а села на автобус и уехала на окраину города, к родителям. Еще днем она звонила, спрашивала, все ли в порядке, и папа с мамой ее успокоили. А она поняла, что очень соскучилась, и решила приехать.
Обеспокоенные долгим отсутствием дочери, ее добрые, такие домашние родители, поили ее самодельным травяным чаем с ягодами, собранными летом, кормили приготовленными папой пирожками, обнимали дочурку, расспрашивали о работе и немного волновались ее отстраненности. Спать она легла в своей детской, и ей снился белый тусклый город, занесенный сыпучим песком, шепчущим ее имя, и по-матерински обнимающая ее Синяя Богиня, прохладная и текучая, которая гладила ее по волосам и обещала, что у хороших девочек все обязательно будет хорошо. А уходя из ее сна, Богиня-вода вручила ей тонкий тяжелый ключ, очень похожий на тот, что был вплетен в волосы Нории-Валерия, который льдинкой поместился в ее ладошках и медленно там растаял.
Четери же, дождавшись осенней ранней темноты, привычно воспарил с крыши в расцвеченное фейерверками небо, отправившись на поиск Владыки.
Нории, совершенно голый, сидел на крыше дворца, и Четери, обернувшись, приземлился чуть позади.
— Не удалось ее увидеть, — сказал хозяин Белого Города, не оглядываясь. — Внизу масса охраны и сигналок, а она переместилась из Совета прямо во дворец. Буду ждать. Лети обратно, я позову, когда вы будете нужны.
— Я сменю тебя утром, — ответил Чет, помолчав. Он тоже чувствовал тепло ауры красной принцессы, но видел ее смутно, как полупрозрачные потоки горячего воздуха.
— Нет, не нужно, — холодно произнес Владыка. — Я хочу все сделать сам.
— Я прилечу, — настойчиво повторил Чет, — под самое утро, когда все еще будут спать. И сейчас подожду. Она ведь спит?
— Спит.
— Тогда не изображай тут петуха на насесте. Отлучишься на часок, поешь, в туалет сходишь. Или будешь охрану удивлять, мочась с крыши им на головы?
Нории поморщился, Чет иногда бывал по-солдатски грубоват и прямолинеен.
— Если упустишь ее, — сказал неохотно, признавая правоту старейшего из них, — накажу.
— Не пугай, — рассмеялся неугомонный воин, — и так на тебя страшно смотреть.
Четери вернулся в номер незадолго до полуночи, надеясь, как всегда, обнаружить там замерзшую Светлану и согреть ее так, как ей нравилось. Но ее не было, и он снова разозлился, заказал такси с веселым, радостным таксистом, подпевающим гимну страны, который крутили по радио, поехал к библиотеке, чтобы забрать ее от ненужных уже газет, но двери заведения были закрыты. Поехал обратно, проверить, не вернулась ли. Не вернулась. Забеспокоился до чесотки в лопатках, ведь если она не пришла к нему, значит, точно что-то случилось. Подошел к ночному администратору на стойке, широко улыбаясь, и выпросил ее телефон. Он так и не удосужился взять номер у девушки, хоть они и прикупили себе по трубке еще на второй день.
Долго шли звонки, и, наконец, сонный мягкий голос недовольно пробормотал в трубку:
— Алло?
— Светлана, ты где? — облегчение и злость, и жалящие мысли о том, где она спит и с кем она спит. Он же ничего о ней не знает, может, она замужем давно и у нее пятеро детей?
— А кто это? — немного растеряна, видимо, не отошла еще ото сна.
— Это Четери, Света, — так, надо успокоиться и не думать о том, что она его не узнала.
— Чет? — теперь удивление и беспокойство. — Не думала, что ты позвонишь. Что-то случилось, нужна помощь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});