Впереди показалось большое темное здание, мы подъехали к нему. Здание оказалось сельскохозяйственной школой, которая была отведена под казармы отряда атамана Красильникова, арестовавшего нас.
Нас ввели в здание и посадили всех вместе в одну комнату, которая охранялась внутри и снаружи. Страже громко был отдан приказ стрелять в нас при малейшем нашем подозрительном движении. Это было часа в три ночи. Мы ждали рассвета, так как были убеждены, что на рассвете нас расстреляют. Каждый раз, когда у дверей сменялся караул, мы думали, что это наступила наша последняя минута. Никто не являлся к нам, никто нас не допрашивал, и мы были в полном неведении, что произошло в городе.
Только на второй день, то есть 19-го утром, явился к нам неизвестный, оказавшийся позднее переодетым в штатское офицером из отряда Красильникова, и показал нам газету. Из нее мы узнали об измене одного из членов Всероссийского правительства, Вологодского, бывшего членом Сибирского правительства и принимавшего в свое время присягу на верность народу и избранному в Уфе Всероссийскому правительству. Газета сообщала также об измене своей присяге всего созданного нами Совета министров, который передал всю верховную власть военному министру адмиралу Колчаку. Этот Совет министров состоял почти целиком из бывших членов Сибирского правительства, и таким образом оказалось, что действительным творцом омского переворота было реакционное Сибирское правительство, представители которого наряду со всеми принимали участие в создании правительства в Уфе и приносили ему присягу на верность.
На другой день, 20 ноября, нас под усиленной охраной вывезли под звуки «Боже, царя храни» из казармы, посадили в экстренный поезд и в одну неделю под строгой стражей домчали до границы с Китаем, строго следя за тем, чтобы по дороге мы ни с кем не вступали в сношения. Всю дорогу нас сопровождал отряд в 80 человек офицеров и солдат из отряда атамана Красильникова, которым был отдан Колчаком приказ расстрелять нас на месте в случае попытки к побегу или при попытке освободить нас извне.
Таковы обстоятельства нашего ареста и разрушения Всероссийского правительства, пытавшегося усилиями всех партий спасти страну и общими силами найти дорогу к ее возрождению. Кучка ослепленных безумцев и предателей подняла руку на законную власть, недовольная ее беспристрастием и беспартийностью. Они думали, что огромная страна, с проснувшейся к новой жизни во время революции демократией, может вернуться к старому строю, к реакции и монархии.
Свергнув демократическую коалиционную власть и вступив на путь реакции, правительство Колчака – хотело оно того или не хотело – в величайшей степени укрепило политические позиции большевиков в России, так как после этого переворота никто не посмел бы возразить большевикам, что в лице правительства Колчака они борются не с контрреволюционерами.
Факты это уже доказывают.
Правительство Колчака в Сибири испытывает гораздо больше затруднений, чем их испытывало Всероссийское правительство, вместо дальнейшего объединения освобожденная от большевиков территория России снова распадается, пришедшая нам на смену власть поставила на место утверждавшегося порядка еще больший хаос. Государственный переворот в Омске затруднил дело возрождения великой и свободной России и отдалил час ее воскресения.
Но я твердо верю, что этот час все-таки наступит.
6 февраля 1919 года Тихий океан, по дороге из Японии в Америку