Читать интересную книгу Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{03117}

А недостатки в моей пьесе непоправимы. Вижу их не я один, но также и люди, которым я вполне доверяю и компетенцию которых ставлю выше своей. Ждите, когда напишу другую пьесу, а на "Иванова" начихайте! Приезжайте в Москву, если будут ставить Ваших "Театралов". У нас морозы. Послал Мишу за вином, хочу Новый год встречать. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. 567. Е. М. ЛИНТВАРЕВОЙ Конец декабря 1888 г. Москва. Уважаемый товарищ, моя фамилия поручила мне поздравить всех Ваших с праздником и с Новым годом, что я делаю очень охотно. Из кокетства пишу на бумаге, какой нет даже у Харитоненко. В Петербурге я многократно виделся с Вашим братом. Судя по впечатлению, какое он производил на меня, живется ему не скучно; он работает. Говорил я о нем с композитором Чайковским. Последний хочет познакомиться с ним и, вероятно, уже познакомился. Когда приедет в Москву Чайковский, я спрошу. Он хороший человек и не похож на полубога. Будьте здоровы и богом хранимы. Получили ли Гаршинский сборник? Он идет отлично. Ваш А. Чехов. Но какова, чёрт возьми, бумага! Денег нет!!

{03118}

1889

568. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ 2 января 1889 г. Москва. 2 января. Дергает эту обер-офицерскую вдову нечистая сила за язык! Намерение мое переехать на зиму в Питер серьезно; о шести тысячах же разговор был в шутливом тоне, иначе бы я держал его в секрете. Суворин шутя мне предложил, я шутя поддержал эту мысль, говорил об этом Анне Михайловне и, кажется, Абрамову, говорил и дома. Обер-офицерша, значит, подхватила, обрадовалась и затрезвонила по всему свету. Отделаю же я ее, когда увижу! Мои взгляды на дело и отношения к людям не мешают мне поступить в газету. Но 500 рублей я считаю условиями невыгодными. Я соглашусь работать в газете или за 1000 в год, или же за 1000 в месяц - дешевле не могу. В первом случае я читал бы только чужие рукописи, во втором же вел бы ожесточенную борьбу за свою самостоятельность и за те взгляды, какие я имею на газетное дело. Я отдал бы всю свою душу тем, для кого и с кем мне пришлось бы работать, и думаю, что это имело бы не особенно дурные последствия. Продолжать старое я не мог бы, но влить немного молодого вина в старый мех я сумел бы. По крайней мере до сих пор всё то, что я в разные времена давал в газеты (в Москве и в Питере), и все мои более или менее близкие соприкосновения с газетными людьми не имели дурных последствий, но даже, смею льстить себя надеждою, приносили некоторую пользу. Простите, ради создателя, что Вас беспокоил режиссер. Это я виноват, ибо, сам того не желая, ввел его в заблуждение. Как-то в разговоре со мной о моем покойном "Иванове" Вы сказали: "Отчего Вы не дадите нам напечатать его?" Я определенного ответа, насколько помнится, не дал Вам, но Ваше предложение намотал на ус и решил, переделав "Иванова", прислать Вам.

{03119}

Щеглов тоже говорил мне, что в разговоре с ним Вы сказали, что не прочь бы напечатать "Иванова". Я решил прислать Вам мою пьесу в январе или в феврале. Когда у меня с режиссером были разговоры о пьесе, то я сказал ему, что пошлю ее в "Сев(ерный) вестник" в январе или феврале, - отсюда и визит его к Вам. Для меня решительно всё равно, когда Вы напечатаете пьесу: хоть в июле и хоть даже совсем не печатайте - я ее не люблю. Чем позже напечатаете, тем даже лучше - к сезону ближе. К тому же я имею злостное намерение: когда мой "Иванов" провалится в Питере, я прочту в Литературном обществе реферат о том, как не следует писать пьес, и буду читать выдержки из своей пьесы для характеристики моих героев, которых я, как бы то ни было, считаю новыми в русской литературе и никем еще не тронутыми. Пьеса плоха, но люди живые и не сочиненные. Почему-то я чувствую, что "Иванов" не пойдет. Желанием режиссера поставить его я польщен и тронут, но постановка не обещает мне ничего хорошего. Я послал в Питер свое искреннее мнение о пьесе, перечислил условия, которым она должна удовлетворять и которым, по слухам, не удовлетворяет; если это мое мнение не глупо и будет принято в соображение, то пьеса не пойдет. Сношения с дирекцией я веду через Суворина, который очень хочет, чтоб моя пьеса шла. Этот человек относительно меня очень заблуждается: он готов ставить и печатать всё, что только мне вздумалось бы написать. У него азартная страсть ко всякого рода талантам, и каждый талант он видит не иначе, как только в увеличенном виде. Уверяю Вас, что это так. Если бы его воля, то он построил бы хрустальный дворец и поселил бы в нем всех прозаиков, драматургов, поэтов и актрис. Его можно отличино эксплоатировать, и я удивляюсь его чрезмерному счастью: он окружен людями, из которых ни одна душа не покушается на эксплоатацию. Все держат себя с ним чрезвычайно порядочно - и в этом я уверяю Вас. Слабости его принадлежат к тому роду человеческих слабостей, эксплоатировать которые было бы преступно. О сборнике в "Нов(ом) времени", вероятно, будет речь. Я напишу Суворину. Удивительные порядки! Спрос в Москве на сборник был громадный, а прислано

{03120}

было немного. В магазине Суворина спрошено было 205 экземпляров, а имелось только 5. Отчего это? Мой экземпляр храните до нашей встречи. Короленко у меня не был. У него мать больна, и он, говорят, спешил в Нижний. Что он тяготеет к "Русской мысли" - это так естественно и понятно! Ведь он начал в ней свою славу, и она издает его книги. Но что он любит и "Сев(ерный) вестник", в этом я глубоко убежден. "Памяти Гаршина" понравилось в "Новом времени" всем. Это я хорошо помню. При мне также был разговор, что надо-де сборник похвалить. Почему до сих пор не похвалили, не знаю. Заметка же насчет "Горе от ума" и "Ревизора" ничтожна по существу и значения никакого не имеет. Заключать из нее о симпатиях или антипатиях к тому или другому сборнику совсем уж невозможно. Вся моя фамилия низко Вам кланяется и благодарит за поклон. Вашим мой сердечный привет и пожелания всего хорошего. Ваш А. Чехов. Скорей бы весна! или, кажется, даже писал 569. Ал. П. ЧЕХОВУ 2 января 1889 г. Москва. 2 янв. 1889. Велемудрый секретарь! Поздравляю твою лучезарную особу и чад твоих с Новым годом, с новым счастьем. Желаю тебе выиграть 200 тысяч и стать действ(ительным) статским советником, а наипаче всего здравствовать и иметь хлеб наш насущный в достаточном для такого обжоры, как ты, количестве. В последний мой приезд мы виделись и расстались так, как будто между нами произошло недоразумение. Скоро я опять приеду; чтобы прервать это недоразумение, считаю нужным искренно и по совести заявить тебе таковое. Я на тебя не шутя сердился и уехал сердитым, в чем и каюсь теперь перед тобой. В первое же

{03121}

мое посещение меня оторвало от тебя твое ужасное, ни с чем не сообразное обращение с Н(атальей) А(лександровной) и кухаркой. Прости меня великодушно, но так обращаться с женщинами, каковы бы они ни были, недостойно порядочного и любящего человека. Какая небесная или земная власть дала тебе право делать из них своих рабынь? Постоянные ругательства самого низменного сорта, возвышение голоса, попреки, капризы за завтраком и обедом, вечные жалобы на жизнь каторжную и труд анафемский - разве всё это не есть выражение грубого деспотизма? Как бы ничтожна и виновата ни была женщина, как бы близко она ни стояла к тебе, ты не имеешь права сидеть в ее присутствии без штанов, быть в ее присутствии пьяным, говорить словеса, которых не говорят даже фабричные, когда видят около себя женщин. Приличие и воспитанность ты почитаешь предрассудками, но надо ведь щадить хоть что-нибудь, хоть женскую слабость и детей - щадить хоть поэзию жизни, если с прозой уже покончено. Ни один порядочный муж или любовник не позволит себе говорить с женщиной (...) грубо, анекдота ради иронизировать постельные отношения (...) Это развращает женщину и отдаляет ее от бога, в которого она верит. Человек, уважающий женщину, воспитанный и любящий, не позволит себе показаться горничной без штанов, кричать во всё горло: "Катька, подай урыльник!"... Ночью мужья спят с женами, соблюдая всякое приличие в тоне и в манере, а утром они спешат надеть галстух, чтобы не оскорбить женщину своим неприличным видом, сиречь небрежностью костюма. Это педантично, но имеет в основе нечто такое, что ты поймешь, буде вспомнишь о том, какую страшную воспитательную роль играют в жизни человека обстановка и мелочи. Между женщиной, которая спит на чистой простыне, и тою, к(ото)рая дрыхнет на грязной и весело хохочет, когда ее любовник (...), такая же разница, как между гостиной и кабаком. Дети святы и чисты. Даже у разбойников и крокодилов они состоят в ангельском чине. Сами мы можем лезть в какую угодно яму, но их должны окутывать в атмосферу, приличную их чину. Нельзя безнаказанно похабничать в их присутствии, оскорблять прислугу или говорить со злобой Н(аталье) А(лександров)не: