— Чересчур гуманно? Публично запороть до полусмерти воинов Повелителя?
— Исключительно из уважения к их статусу. Разбойное нападение, грабеж и групповое изнасилование — простому гражданину за такое полагалась бы виселица. Командир Хашеп чем-то недоволен? Я не понял ни слова из того, что он пытался мне сказать, но, судя по тону и по тому, что он вам пожаловался…
— Он задал мне совершенно справедливый вопрос — за что мы воевали?
— Странно. Я полагал — за веру, за Повелителя, за грядущие свершения, а он считает — за право безнаказанно грабить и насиловать? И он не постыдился сказать это вслух, да еще вам, зная о вашей приверженности высоким идеалам бескорыстного служения?
Наместник озадаченно захлопнул пасть.
— Вы уж потрудитесь разъяснить командирам, — как ни в чем не бывало продолжал Шеллар, — что раз уж вы объявили их божьим воинством, они должны хоть немного соответствовать названию. Я понимаю, в соседнем мире проблемы с кадрами, чтобы собрать армию, Повелителю пришлось привлечь в свое войско всех боеспособных мужчин. В том числе всякую шваль, отбросы общества, подонков и уголовников. Но если мы хотим, чтобы их считали небесным воинством, чтобы хоть кто-то в это верил, нам следует приложить некоторые усилия. Если человек выглядит как сволочь, говорит как сволочь и ведет себя как последняя сволочь, никто не поверит в его божественность. И как бы ни старались братья в своих проповедях, истинной веры при таких обстоятельствах нет и не будет. Или надо менять концепцию, или…
— Или советника!
— Как вам будет угодно. Храм и в самом деле выглядит несколько странно из-за того, что северо-восточный квадрант пола в главном зале заметно светлее, чем остальная поверхность оного. Видимо, без меня сей пол домыть некому.
Наместник устало вздохнул и оперся подбородком о сложенные на спинке стула руки.
— Шеллар, твои понятия о благе ордена и о том, как должно действовать ради этого блага, иногда повергают меня в полное недоумение. Я чувствую, что все не так, но не могу найти слов, чтобы возразить.
— Это потому, что в глубине души вы со мной согласны, но вам мешает это понять привычка мыслить стереотипами. Перечитайте на досуге «Слово господне» и вспомните, чего требует Повелитель от своих верующих. Стандартный набор общепринятых духовных наставлений, основанных на общечеловеческих моральных нормах. Вы не найдете в учении Повелителя указаний на то, что его последователям рекомендуется тащить все, что плохо лежит, грабить всех, кто слабее, трахать все, что понравится.
— Шеллар, заткнись, а? Я понял, к чему ты клонишь, но этим ребятам тоже кое-что обещано. И надо как-то соблюдать баланс интересов…
— Вот пусть они и соблюдают. Тогда и подобных инцидентов не будет. Одним словом, господин наместник, вы можете наказать меня как вам будет угодно, если вы недовольны, но убедить меня, что я был неправ, вы этим не сможете. Ибо я по-прежнему считаю себя правым.
— Послушай, — задумчиво произнес наместник, на бронированном челе которого вдруг отразилась работа мысли (явно не очень успешная), — а вот я… Как я выгляжу, веду себя и говорю? Меня ты тоже сволочью считаешь?
— Вы выглядите как демон, — бесстрастно ответил Шеллар. — И для этого вам достаточно просто взглянуть в зеркало, не уточняя у советника. Таким видят вас все, кому вы попадаетесь на глаза, и именно так вас воспринимают. Вы говорите как образованный маг, вставший по какой-то причине на криминальный путь. Это мое личное впечатление, на истинности которого я не настаиваю. А ведете вы себя как предводитель наемников, который однажды, проснувшись после пьянки, обнаружил, что вчера его не спросясь короновали, и только-только начинает понимать, какая ответственность на него легла.
— Ты помнишь тот разговор в пятницу? Да сядь, не маячь…
Советник послушно опустился на ближайший стул.
— Если вы желали знать мое мнение по дамскому вопросу, то я его в пятницу и высказал. Исчерпывающе.
— Угу, — хмыкнул Харган. — Помню. Удел убогих. Вроде рядового Нихха. Ты его видел? Ему ж даже за деньги никакая женщина не даст.
— О, вы недооцениваете их любовь к деньгам. Это во-первых. А во-вторых, его уродство — оно не снаружи. Оно внутри. Будь он человек хороший, рано или поздно нашел бы свое счастье даже с такой рожей. Я же нашел. А почему вы вдруг об этом заговорили?
— Сегодня вечером я несколько расширил свой опыт общения с женщинами. — Судя по мрачному тону, каким это было произнесено, новый опыт мало чем отличался от старого. Разве что в худшую сторону. — Жрица, которую мы захватили в башне, кинулась с этой самой башни вниз головой, чтобы не достаться демону.
— Насколько я знаю этого конкретного демона, для него это не стало препятствием, и упомянутой участи бедняжка не избежала.
Советник оставался столь же бесстрастным, но в его голосе промелькнул знакомый холодок, который всегда настораживал Харгана.
— Там знаешь какая высота? Меня как-то не вдохновляют лепешки.
— А что так смутило вас в ее поступке?
— Сам поступок! Не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно все понял!
— То есть раньше так никто не поступал?
— А что, должны были?
— По теории вероятности…
— Шеллар! Повелитель свидетель — стукну!
— Хорошо, но я по-прежнему не понимаю, что вас удивило. До сих пор, насколько мне известно, дамы не вешались наперебой вам на шею. За исключением Камиллы, но и та долго не выдержала.
— Но и не пытались покончить с собой, лишь бы мне не достаться!
— Вероятно, у них просто не было такой возможности.
— То есть ты считаешь такой поступок логичным и он не вызывает у тебя недоумения? Я действительно настолько страшен, что нормальной реакцией любой женщины будет либо вопль и попытка к бегству, либо торжественное самоубийство?
Шеллар сочувственно улыбнулся, словно любящая маменька хнычущему несмышленышу.
— Эта жрица в башне… она была там одна?
— Нет, конечно. Там была охрана.
— Полагаю, вопрос о судьбе остальных будет излишним?
— Само собой, но какое это имеет значение?
— Вы могли бы сами догадаться, господин наместник, что, после того как вы вырезали всех друзей и соратников этой девушки, ваша внешность уже не имела для нее никакого значения. Вероятно, свою роль сыграл и религиозный аспект — все-таки она жрица, а вы демон, и мы не знаем, как отнеслись бы к такому мезальянсу боги данного конкретного культа; возможно, девушка лишь выполнила свой профессиональный долг. Но это частный случай, а если рассматривать проблему в целом… У всех у нас есть друзья и есть враги. И всем нам свойственно любить друзей и не любить врагов. Но почему-то только вы догадались сначала явиться в эту башню как враг, а потом удивляться, почему вас там плохо приняли. Знаете, когда я был молодым и глупым, я тоже наивно полагал, что многие не любят меня исключительно из-за внешности. С возрастом эти заблуждения имеют свойство проходить.
— Послушать тебя, так достаточно лишь быть с людьми милым и приветливым, и все прямо сразу тебя заобожают!
— Ваш верный шпион Генри был очень милым и приветливым господином, но тем не менее на нем до сих пор висит больше дюжины проклятий, а его смерть праздновали в народе как радостное событие.
— Так он же сволочь та еще! Мне самому иногда хочется его упокоить!
— Вот именно, господин наместник. В этом и состоит суть вопроса. Сволочью быть не надо. Вот и все.
— Это ты все еще о Генри? — подозрительно прищурился наместник.
— Да, это было сказано в рамках приведенного примера. Хотя этот пример вполне применим ко всему вашему «божьему воинству» в полном составе.
— А если я напрямую спрошу тебя о своей персоне, что ты на это скажешь?
— А персонально вам я скажу так: если относиться к людям как к грязи, у вас никогда не будет ни друзей, ни нормальных отношений с женщинами. Лишь враги и рабы будут сопровождать вас по жизни.
— Это только звучит красиво, — пренебрежительно махнул рукой Харган. — А на деле попробуй я относиться к людям иначе — думаешь, кто-то оценит? Так и будут визжать: «Демон!» — бросаться с башни или заглядывать в глаза в ожидании подачки…