Читать интересную книгу Сказки Долгой Земли - Антон Орлов

На тот случай, если соседи окажутся благородными и решат взять с собой Лерку и Демчо, в запасе есть еще один амулет – отвращающий: достаточно его активировать, и ни одно живое существо (по крайней мере, ни одно из тех, кто сейчас ошивается поблизости) не подойдет по собственной воле к этой палатке.

Амулеты у Демчо – высший класс: их изготовила Серая Дама, если даже не сам Темный Властитель. У Тима такие же. Хозяевам Гиблой страны не нужно, чтобы их агенты среди людей сгинули из-за какой-нибудь случайности.

А Лерка, во время стычки проявившая солидарность, потом опять оделила его враждебным взглядом. Демчо уже замучился ломать голову над тем, что ей не так. Очевидно, он вызывает у нее неприязнь настолько сильную, что та даже сквозь чары пробивается. Почему, за что? Нет, правда, чего такого он ей сделал?!

Снова свернувшись под спальником, думал то о Лерке, дремлющей в темноте на расстоянии вытянутой руки, то о наводнивших запретную территорию обреченных недоумках. За пластиковыми оконцами время от времени шевелились мохнатые черно-белые жгуты: щупальца медузников, слетевшихся к человеческой стоянке. Мысль об обещанной Серой Дамой ране изредка мелькала, не вызывая особых эмоций: сказано ведь, что это будет не смертельно, без последствий, а боль он как-нибудь вытерпит. По-настоящему скверно только то, что тянет за собой плохие последствия, но об этом Демчо знал уже давно.

Любители подглядывать, принявшие их за влюбленную парочку, решили страшно отомстить: посреди ночи Лерку разбудил грохот. Словно кто-то колотит со всей дури железякой о железяку.

Сперва она разозлилась. Потом поняла, что это громыхание наплывает издалека – значит, соседи по стоянке ни при чем. И это не единственный звук, есть и другие: шум машин, далекая стрельба, ужасающий визг – нечеловеческий, похожий на взблески ледяных лезвий – да еще людские крики.

Прорыв. А говорили, что этой ночью его не будет.

– Демчо, просыпайся! Ты что, не слышишь?!

Лерка нашарила впотьмах и включила фонарь. Не спит. Хуже: у него начался приступ. Колотит так, что зубы стучат, лоб в испарине, белеют закатившиеся глаза. Он предупреждал об этих приступах: ничего страшного, кому-то не угодил – и навели порчу, которую никто из знакомых колдунов не в состоянии снять. Может прихватить в любой момент, и тогда нужно просто подождать, когда само пройдет. Длятся эти приступы по-разному, от пяти до сорока минут.

Если сейчас у него эта напасть минут на сорок – полный звездец. Или абзац, как выразился однажды культурный Проводник.

Выключив фонарь, Лерка осторожно приоткрыла клапан палатки. В ночи плясали мертвенно-голубые огоньки, а в той стороне, где Гиблая зона – не ошибешься, там светит, словно крупный изумруд, звезда Странников, она здесь вроде Полярной, только не на севере, а на юге, – разлилось холодное опаловое зарево, оттенив собачий силуэт Рыдающей горы. Медузников в небе кишит столько, словно их тут разводят, как на ферме, – то один, то другой заслоняет месяц. Ни легковушек, ни микроавтобуса на прежнем месте уже нет, но, судя по звукам из темноты, далеко они не уехали – такое впечатление, что буксуют… Или их что-то поймало? Несмолкающий набат не позволял разобрать, что там творится.

Надо сидеть по-мышиному тихо, ничем себя не выдавая. Палатка у них маленькая и неприметная, рядом никаких источников света. Вполне могут не заметить.

Испугаться по-настоящему Лерка пока не успела: ее охватило отчаянное напряжение и возбуждение, но не паника. Хотя при этом и мышцы одеревенели, и по коже забегали мурашки. Возможно, она все-таки испытывала дикий страх на уровне тела, понимающего, что его могут растерзать и сожрать, который на уровень сознания не пробивался? Все это слишком напоминало кино с эффектом присутствия. Лерка помнила о том, что находится на Долгой Земле, на Танаре, в полосе риска, но в то же время не могла отделаться от глупого ощущения, что это не всерьез.

Клапан палатки она прикрыла, оставив небольшую щель, чтобы смотреть. Раздавшийся в той стороне, где надсадно шумели машины, человеческий крик, перешедший в визг, заставил ее содрогнуться. Это был визг пойманной жертвы, а не тех существ, чьи боевые вопли на высоких нотах полосовали ночь серебристыми зарницами.

Страх наконец-то заполз в Леркино сознание. До развалин, чтобы спрятаться, не добежать, медузники нападут раньше. Жаль, что она забыла имя верховной колдуньи Гиблой страны, но, если сюда придут кесу, она скажет им, что была в Отхори и знает Дийнэ – может быть, это их с Демчо выручит? Только пусть бы никто сюда не пришел, пока все не закончится и не появятся люди из береговой охраны. Кому сдалась одинокая палатка, почти неразличимая в темноте за мусорными кучами… Пусть не заметят. Лерка начала дрожать, обхватила плечи ладонями. Оглянулась на Демчо: с ним все по-прежнему, да если даже очнется, толку-то от него! Армейский набат продолжал греметь, вселяя иллюзорную уверенность, будто военные контролируют обстановку и вот-вот сумеют что-нибудь сделать.

Из темноты вынырнул всадник, а она из-за общей какофонии даже топота не расслышала. Медузники, слетевшиеся к палатке, словно мухи к лужице сиропа, отпрянули ввысь и в стороны. Лерка тоже отшатнулась, выпустив брезентовую ткань. Доигралась… Кесу, примчавшаяся на странном, как будто сплетенном из веток создании – оно было безголовое, зато лапы мощные и шипастые, сквозь ажурное туловище просвечивают далекие огоньки, – вполне могла заметить блеснувшие в щелке испуганные глаза.

Надо затаиться и не дышать. Только бы она не поняла, что здесь прячется кто-то живой. Девушка чувствовала, что не в состоянии будет убежать, так ее скрутило. Ноги ослабли, кишки собрались в болезненный комок. И еще подумалось о маме с папой: каково им будет услышать о том, что Лерка сгинула на Танаре во время прорыва? Она вспоминала о них от случая к случаю, иногда забегала в консульство получить очередной «Привет, все в порядке» и оставить взамен такое же коротенькое послание. Родители на орбиталке, им там нравится, а у нее своя самостоятельная жизнь, но до чего это важно – знать, что «все в порядке»! В этот момент Лерке стало их жалко намного сильнее, чем себя.

Вжикнула располосованная ткань. Слегка изогнутый клинок, отразив слабый свет месяца, подцепил и отшвырнул в сторону опавшую распоротую палатку.

– Кьяне Лерка, здравствуй.

Голос был низкий и мелодичный, как звуки скрипки.

Помертвевшая девушка смотрела, не смея шевельнуться, на высокую, статную, пугающую тигриным изяществом туземку, а та возвышалась над ней, как башня. Выражения темного лица не разобрать, в ушах, по-эльфийски заостренных, покачиваются, играя искрами, длинные серьги. Коротко сверкнул вброшенный в ножны меч.

– Сказала в Отхори, я тебя не убью. Свое слово не нарушаю.

– А… – Лерка моргнула. – Извините, нар… наргиянси, я вас не узнала. И я забыла ваше имя…

– Тебе хорошо, что забыла. Мое имя – как острый нож, можно порезаться. Мне надо говорить с тобой, кьяне Лерка.

– Тогда не убивайте, пожалуйста, Демчо, – в горле пересохло, язык еле ворочался. – Он сюда из-за меня поехал, это я его уговорила.

– Если не будет делать глупость и сам нападать, я его не трогаю.

– Нет-нет, он не будет! Он вообще болеет.

Их окружило кольцо тумана, который поднялся и сомкнулся сводами. Словно шатер из мерцающего стекла: все, что осталось снаружи, размыто ползущей по стенкам водяной рябью, шум тоже еле слышен, как будто повернули регулятор громкости. В центре купола зажегся, словно крохотная луна, волшебный фонарик. Верховой зверь наргиянси не шевелился и напоминал сейчас причудливо подстриженный голый куст, от него пахло древесным соком. Ветви на «спине» сплетались в седло, кора на изгибах местами потрескалась, там белела нежная молочная древесина.

Демчо то ли до сих пор не пришел в себя, то ли притворялся (и правильно делал). Лерка устроилась на свернутом спальнике, напряженная до мелкой дрожи, словно внутри вдоль и поперек натянуты струны.

Кесу вытащила из сумки, пристегнутой к боку плетеного зверя, блестящий термос с лазерной наклейкой «Космококтейль» и две изящные металлические чашечки из того же набора с одетыми в термоизолирующий пластик ручками. Земная посуда, продается на втором этаже «Изобилия-Никес». В придачу коробка дорогих шоколадных конфет, попробовать которые у Лерки вечно не хватало денег.

Сновавшие по коже мурашки постепенно угомонились, и туго стянутый узел в животе начал развязываться. Страх – жуткое дело, особенно если он настолько силен, что превращает тебя в подобие заевшего механизма. Глубоко вздохнув, она устроилась на ворохе брезента поудобней, обхватив колени, слегка сутулясь, а гостья между тем разлила по чашкам божественно ароматный напиток, открыла конфеты.