Читать интересную книгу Исповедь гипнотезера - Владимир Леви

Наблюдая за собой, вы, возможно, заметите, что это состояние само собой рождает улыбку. Если так — хорошо, но не впадайте в широко распространенную ошибку, не напяливайте на себя фальшивый «смайл» западнорекламного образца — он никого не обманет, разве что вас самих. Ни о какой улыбке не думайте, а улыбку невольную лучше всего слегка сдерживать. Вы можете и хмурить брови, и сжимать зубы — и все же светиться. Можно говорить в лицо самую горькую правду, критиковать, спорить, уличать в преступлении — и все же светиться…

К вам будут тянуться дети и взрослые, перед вами не будет закрытых дверей.

Если хотите успеха — запомните!

1) Свечение должно стать рефлексом на человека, в пределе — рефлексом на всякое существо, рефлексом на жизнь, вашим постоянным состоянием. Оно не должно гаснуть даже в полном одиночестве (которое никогда не бывает полным). Вас не должно смущать, что практически это не всегда удается. Вера и привычка сделают свое дело, разовьют вашу душу и ее выразительность.

2) Каким бы ни был жанр и исход того или иного общения (взаимонепонимание, конфликт, даже драка), рефлекс Свечения не должен вас покидать или вызывать сомнение. Даже на ринге повредить вам не может, а противника обескуражит.

3) Не заботьтесь о результате, не подсчитывайте сдачу и выручку. Не давайте в долг, а дарите. Вы окажетесь богачом общения тем скорее, чем быстрее забудете, что хотите им стать…

СКОРЛУПКА ТОЖЕ ЗАЧЕМ-ТО НУЖНА

Здравствуйте, доктор,

моему сыну 6 с половиной лет. Ходит в детский сад. Как будто развитой мальчик, но есть некоторые отклонения.

Родился восьмимесячным, искусственник. С полугода я начала делать с ним зарядку, рекомендованную в одной из книг (о плавании для детей грудного возраста еще не знала).

В два года Антон пошел в ясли, очень трудно привыкал, но постепенно втянулся. С трех лет начала учить его буквам. В четыре с удовольствием купался в море, плавал на круге и абсолютно не боялся воды, даже на глубоких местах.

Осенью мы с мужем решили отдать его в бассейн-лягушатник для 4—6-летних детей. Стал ходить туда и вдруг начал бояться воды, началось сильное моргание глазами. Окулист сказал, что это подействовала на глаза слишком хлорированная вода, прописал капли, но это не помогло. Невропатолог сказал: на нервной почве.

Когда Антону было пять лет, я и еще несколько мам объединили своих ребят в группу и раз в неделю проводили с ними занятия по методике Маликова: рисование, чтение, игра в кубики, иногда музыкальные игры.

Все дети, в том числе и Антону ходили на эти занятия с удовольствием. Но при рисовании выяснилось, что у него плохо действуют ручки, не мог даже правильно держать карандаш, он у него выпадал. Он вообще плохо физически развит. В детском саду не получаются упражнения по физкультуре.

Муж сделал дома небольшой спортивный комплекс; когда Антон стал на нем заниматься, появилось заметное улучшение, но ему мешает трусливость: боится любого нового упражнения, боится влезать повыше. Пыталась уговорить не бояться, иногда даже заставляла его, но это не помогало…

Хотела отдать в спортивную гимнастику. Повели его и тех ребят, с которыми он занимался. Тех мальчиков тренер взял, а Антона нет. Говорит, что он не реагирует на приказания, смотрит в сторону, думает о своем, отвлекается.

То же самое говорят мне и в детском саду: то «заторможенный», то "расторможенный".

Итак, со спортом не получилось и сосредоточенности нет.

Для общего развития и для умения сосредоточиться берем уроки игры на пианино. Антон сказал однажды по этому поводу: "Мама, я хочу учиться, а не заниматься". Очень редко играет с охотой, но все же бросать не хочет.

Вожу в студию рисования при бюро добрых услуг. Там есть и взрослые, рисуют на мольбертах, это и заинтересовало Антона. Рисует он там с удовольствием и уже правильно держит карандаш, твердо проводит линии, неплохо раскрашивает.

Кроме того, занимается еще и с логопедом, неважно говорит…

Вожу в театры, в музеи, ходит с удовольствием. Любит, когда читаю ему рассказы и сказки.

Очень любознательный, особенно интересуется техникой. Развита фантазия. Недавно шли с ним по улице мимо плаката, возле плаката сидит собака, смотрит на плакат, лает. Антон: "Мама, смотри, собака читает плакат". Я: "Собаки не умеют читать". Антон: "Знаю, знаю, она просто играет в человека". Увидел через некоторое время другой плакат и залаял на него.

А теперь основное, что тревожит меня.

Антон почти не общается с детьми. Я прочла, что если ребенок до шести лет не играет с другими детьми, то это не считается отклонением, но если после шести лет — это отклонение. Когда бы я ни пришла в детский сад, он почти всегда один бегает по площадке, изредка играет с девочками. Со взрослыми очень общительный, задает тысячи вопросов, а среди сверстников как мокрая курица. Не может ни говорить с ними, ни играть, они просто не реагируют на него, иногда смеются, а иной раз гонят, притесняют.

Пробовала приглашать детей домой. Поначалу приходили, потом перестали.

Что делать, как вырваться из этого?!

Со мной играет в любые игры: и в жмурки, и в догонялки, и в летчиков, и в геологов, проявляет при этом и находчивость, и сообразительность, а в кругу сверстников не приживается, просто боится их.

На следующий год должен пойти в школу, и я со страхом думаю, как это будет…

Ходила с ним несколько раз к психоневрологам, врачи выписывали на некоторое время лекарства, которые делали его спокойнее, но ни одного конкретного совета не получила. Иногда говорили: "Нужно воспитывать. Все зависит от вас". Но это общие фразы, а вот если бы знать, как все осуществлять…

Перечитываю Ваше послание и сравниваю Вашего Антошку еще с одним, тезкой. Ему, правда, скоро уже 16, верзила, бас и усы. Но очень много общего, тот же тип, те же проблемы. При хорошем интеллекте долго длилось относительное двигательное отставание, были и нарушения речи, и тики, и боязливость, и хронический минус в общительности…

И в садике, и в школе пришлось трудненько — травили, на ягненка волчонок всегда найдется. Доходило и до отчаяния.

Постепенно ему удалось сбалансироваться самому, "по сумме очков" сейчас достаточно благополучен, развивает себя на всю катушку. Образовался и небольшой круг друзей.

Я ничего для него не делал, просто удалось убедить родителей набраться терпения и не влезать ни в какую односторонность. Побольше смеяться, вместе и поврозь, и обращать внимание, его и свое, сперва на плюсы этой жизни, а после на минусы, не заслоняя одно другим. Вот и все.

Исходные проблемы и нынче при нем, на ином уровне. Думаю и сейчас, как помогать ему выбираться из скорлупки, в которую он залез, наверное, еще до рождения. Но прислушиваюсь и к голосу, подсказывающему, что скорлупка эта тоже зачем-то нужна.

Знать, как все осуществлять, нельзя, и, я думаю, хорошо, что нельзя. Вы, мне кажется, делаете для сына почти все возможное. Вы живете вместе с ним. Единственное мое Вам пожелание — остерегаться жить за него.

ЗАПАС СОЛНЦА

Уважаемый доктор,

как помочь больному сыну, 10 лет? Четвертый месяц как ему в больнице поставили шизофрению. Дома был месяц — между двумя пребываниями в больнице — и не смог адаптироваться даже на поддерживающей терапии. Для него я не умею быть психотерапевтом, не знаю, как ему конкретно помочь. Витюша был очень спокоен и радостен при общении с любимым отцом, но отец умер меньше года назад. А у меня не получается что-то внушить, изменить его установки и очень сниженную самооценку.

Я теряю единственного сына. Понимаю, что делать что-то можно и надо, но все мои попытки кончаются неудачами. Пыталась, чтобы в доме были его ребята — он их сторонился и уставал. Возила его в бассейн с веселой ребячьей компанией — он возвращался всегда с головной болью, угнетенный. Устраивала его в санатории — он оттуда убегал. Проводить диеты, голодания, водные процедуры, прогулки, игры, гимнастику вообще было невозможно, так как на все был один ответ: не хочу, не буду.

Его "не хочу жить" не дает жить и мне, не дает сил, чтобы ему помочь, перед глазами у меня картины, как я его теряю.

Пока его интеллект сохранен. Мальчик далеко не глупый.

Главный вопрос на сегодня: надо ли держать в больнице так долго (хотят оставить учиться на весь год в стационаре). У мальчика, по словам врачей, форма приступообразная, негативистическая депрессия. Врачи говорят, больница нужна, а не врачи говорят, что больница — это погибель… Что делать, как жить?

Сына Вы не потеряете, если только сами будете в это твердо верить.

Шизофрению очень точно назвали "мусорной корзиной для непонятных симптомов". То, что мы называем болезнью, есть только внешность непонимаемой нами жизни. Продолжение жизни другими средствами.