В тот момент Роберту почти казалось, что он прав. Короноваться в присутствии всего лишь пяти эорлинов — из больше чем трёх десятков великих и могущественных баронов Корнваллиса, — это сродни гаданию на кофейной гуще. Кто-то его определённо поддержит, но многие — нет. И они будут внимательно и исподволь присматриваться к новому королю и не замедлят воспользоваться любым проявлением слабости с его стороны. Укусят, а потом сожрут без жалости и тени сомнения. А тут есть возможность заручиться дружбой одного из самых сильных властителей королевства. Все остальные ещё подумают десять раз, прежде чем схлестнуться с человеком, у которого в родичах Великий Северный лорд.
Но всё не так. Всё опять было не так по логике Оуэна Эмли. Получалось, что Тэлфрин, как только получит хоть какие-нибудь права на престол, немедленно скинет Роберта с трона. И уж этот волк точно получит при этом поддержку со стороны своих друзей и вассалов. Что не делай — везде ждала западня, и королю требовалось нащупывать свой путь, осторожно ступая по узенькой лесной тропинке, справа и слева от которой кустились, шипели и извивались ядовитые колючие растения.
— Ладно, — хмуро заявил потом старик, — что сделано, то сделано. Войны нам всё равно не избежать, хотя хотелось бы, чтобы это произошло не так скоро. После того, как мы привлекли бы на нашу сторону большинство баронов. Ты поторопился, сын мой. Проклятый карбункул…
Роберт в очередной раз вздрогнул, вспомнив тот случай во время церемонии коронации.
— …и прими этот священный меч своих предков, Роберт Даннидир, — тянул высоким голосом архиепископ Эдзеллский, стоя под высокими стрельчатыми сводами главного собора Лонхенбурга, — в знак того, что ты клянёшься защищать народ Корнваллиса от врагов внешних и внутренних, оберегать покой вдов и сирот, и вершить справедливый суд…
И в этот самый момент карбункул, вделанный в яблоко рукояти церемониального меча, с громким стуком упал на каменные плиты пола, откатившись под ноги к гостям. Крупный густого красного цвета камень, символ королевской власти, принадлежавший ещё Мередидду Уриену.
Произошла лёгкая заминка. Камень нашли и немедля вставили обратно в рукоять. Новоиспечённый государь величественно принял клинок, стараясь не смотреть на переглядывающиеся лица собравшихся, и не обращать внимания на тихие шёпотки, которые иглами впивались в его уши.
— Недобрый знак… плохой знак… дурная примета…
Бедного старика Ургрета, архиепископа Эдзеллского, Оуэн Эмли потом просто сжил со света. Заклевал, затравил, и, в конце концов, свёл в могилу.
Но это не помогло. Так же, как не помогло и то, что Главного Хранителя королевских регалий после этого нещадно выпороли и вышвырнули на улицу без всякого содержания.
И вот спустя всего полгода после коронации, даже и того нет, его величество Роберт Даннидир отправляется на войну. Не против страшных дхаргов, во главе многочисленного и блестящего рыцарского войска, с гордо реющими королевскими знамёнами, а против своих же подданных. Имея три тысячи человек под своим началом против семи тысяч у Рича Беркли и графа Тэлфрина. Проклятье.
* * *Снаружи завывал холодный ветер, время от времени откидывая полог шатра и грозя задуть робкие огоньки свечей. Вечерело. В этом богами забытом городке не нашлось ни одного приличного дома, достойного того, чтобы в нём разместился государь Корнваллиса.
Калдикот — небольшое селение на востоке графства Клеймор, — даже не заслуживал названия города. Не считая хозяйственных построек, всего пять дюжин убогих домишек, прилепившихся к отрогам Нолтлэндских гор, деревянных, покосившихся, с маленькими дворами, в которых в снежно-глиняной каше копошились свиньи. Снег, если он до этого и лежал на городских улицах, сразу же втоптали в грязь и размазали сапоги сотен солдат. Жителям приказали не высовывать носа из их кривых хижин, и изнутри слышались только вопли и истошные завывания хозяек, вынужденных наблюдать за тем, как наёмники, то громко гогоча, то отчаянно матерясь, вытаскивали из дворов их живность.
Некоторые из горожан робко пробирались к церкви, старательно прижимаясь к стенам домов и пряча глаза, когда мимо них вышагивала солдатня. Церковь была единственным каменным строением в Калдикоте. Небольшим, но построенным по всем правилам — с поперечным нефом, с древними статуями Аира, Инэ и Телара, и даже со склепом под центральной частью собора.
Каменными в этом городе оказались и мостовые: замощенные крупным выщербленным от времени булыжником, они являли разительный контраст по сравнению с нищенского вида домишками. Въезжая в Калдикот, Роберт даже мимоходом задумался о причинах столь явного несоответствия. Задал вопрос, и тут же получил ответ. Когда-то это был процветающий город, и много больше, чем сейчас, с готовностью пояснил королю Ангус Хамертон, но во времена Войны магов, когда нечисть заполонила юг королевства, его почти полностью смели с лица земли. Потом Калдикот снова заселили, но прежние жители в большинстве своем либо погибли, либо бежали в более спокойные графства. Никто не хочет жить в том месте, куда уже однажды добрались дхарги и тени, пожав плечами, закончил герольд.
Большой и красивый королевский шатер, тёмно-красный с золотым шитьём, развернули прямо на центральной площади, в двадцати шагах от церкви, установив рядом штандарт, на котором на фиолетовом фоне, стоя на задних лапах, боролись серебряные леопард и единорог. Полотнище шатра было двухслойным, а внутри сразу же разожгли несколько жаровен, но Роберта колотил озноб. Выгнав всех, он уже в который раз перечитывал последнее послание Рича Беркли.
«…учитывая сказанное и более всего желая установления мира и спокойствия в королевстве Корнваллис, каковые мир и спокойствие были коварно уничтожены вышеназванными герцогом Оуэном Эмли и сыном его-узурпатором, считаем сообразно нашей рыцарской совести и законам государства наказать означенных злодеев и обеспечить Корнваллису достойное управление, а Роберта Даннидира, вместе с незаконным его отпрыском, нагло именующем себя принцем Арвэлем…»
— Предатели… — процедил сквозь зубы Роберт. — Томас! Томас Одли! Галахада ко мне…
Томас Одли оказался дельным мальчишкой, сообразительным и расторопным. Принц Галахад взял его с собой в качестве оруженосца, произведя его ради такого случая в рыцари, но — так уж получилось, — король пользовался его услугами всё чаще и чаще. Что-то написать, принести, разузнать и быстро доложить — этому юноше цены не было, но что особенно импонировало Роберту — он усмехнулся себе в усы, — так это то, что Томас отчего-то сильно недолюбливал Рича Беркли. Вот он, подумал король, один из немногих, что служат не ради земель и денег, а по совести. Но уж пусть бы служил, а за наградой дело не станет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});