Гуго почти гневно оглядел своих товарищей.
— Так может, стоит того?.. Хотя бы на недельку открыть эту дьявольскую дверь? Чтобы всем этим убийцам и насильникам жизнь мёдом не казалась?!
Ирмио легко положил ладонь на плечо Гуго.
— Ты прав, мой мальчик, — тихо произнёс он, — но это — не наш выбор. Сир Эдмунд… тебе решать.
Миртен поднял обе руки, призывая, к вниманию.
— Друзья мои! Эдмунд и Гуго… Гурх’хак сказал мне… у Бремени Власти есть особенность. Оно иссушает душу. Иссушает и убивает, превращает её в тень.
— Что это значит? — проворчал Гуго.
— Король Мередидд прожил всего лишь полгода после того, как открыл Хронош’гарр и выпустил зло наружу. И у него хватило сил и мужества, чтобы запереть дверь, хотя это ему уже не помогло. Бремя Власти убило его. Он прожил бы дольше, если бы остался Хозяином Теней. Он жил бы вечно. Но… это был бы уже не он. Не человек.
— Никто не говорит про полгода, — с сомнением проговорил Гуго. — Пару дней… неделю. Я с удовольствием бы посмотрел на рожу Рича Беркли, когда он увидел бы целое войско теней…
Эдмунд поднял голову.
— Нет, Гуго, — глухим голосом сказал он, — дело не в графе Клейморе. Дело во мне. Я думал об этом всю ночь. Об Алиеноре, о Бланке. И о себе. Я не могу позволить себе прийти за моими сестрой и невестой во главе армии чёрных чудовищ, пожирающих людей. Это не для меня. И не для них.
— Н-да… — проворчал Гуго, помолчав. Он тяжко вздохнул и, внезапно успокоившись, забрался на лавку. — Почему-то я так и думал, что ты скажешь именно это. Ну ладно, где наша не пропадала. Придётся нам выдумывать другой способ, как вызволить твою сестричку. Да ещё мимоходом вернуть тебе твоё графство.
Эдмунд взглянул на своего друга и фыркнул. Миртен с Ирмио переглянулись, удовлетворённо кивнув друг другу.
— Где наша не пропадала… — повторил маг Огня.
* * *Уже на следующее утро, едва забрезжил рассвет — слава богам, ночь прошла спокойно, — все четверо вышли из Бараш-Дура в сопровождении нескольких десятков дхаргов. Каждый из путников — с ожерельем из зелёных камней на шее и внушительным заплечным мешком.
Их путь лежал на восток. Гурх’хак объяснил, что эта дорога будет намного быстрее и безопаснее, чем если бы они отправились на север туда, откуда пришли. В пяти милях от города дхаргов текла неширокая и быстрая река, истоки которой находились далеко на юге, а русло делало в этом месте крутой поворот в сторону восходящего солнца. Карта Эдмунда очень пригодилась, хотя Миртену потребовалась немалая толика терпения, чтобы понять, куда и зачем они поплывут. Эта река, название которой человеческий язык просто отказывался выговаривать, судя по карте, после многочисленных изгибов просто терялась в скалах.
— Тёмная вода, тёмная вода, — раз за разом бубнил Гурх’хак, и совместными усилиями друзья наконец поняли, что её течение уходило в одну из пещер, на протяжении доброй лиги пробивая себе дорогу под землёй, и в конечном итоге впадало в Апенраде на дне оврага Гриммельн — всего в одном дне пути от замка Драмланриг. На всё — не более трёх суток. Большая лодка, сообщил шаман: Дети Дерева будут грести день и ночь и отпустят людей только после того, как убедятся, что те благополучно добрались до земель корхов.
И Гуго, и Ирмио искренне возрадовались, узнав об этом способе добраться до цели. Первый — по причине того, что с названием «Гриммельн» его связывали почти тёплые воспоминания, не говоря уже о том, что эта дорога была ему знакома, а второй — только потому, что с ужасом ожидал очередной скачки по лесу на спине какого-нибудь вонючего дхарга.
— Мои кости этого просто не выдержат, — уныло повторял Ирмио, качая головой.
Лодки, которых оказалось целых две, имели весьма внушительные размеры. Остроносые, довольно узкие и длинные — не менее двадцати пяти футов, — с резными драконьими головами на носу и корме, они вместили не только четверых друзей, но и по дюжине солдат, каждый из которых немедленно вооружился длинным веслом.
— Йех’ху! — дружно взвыли они и лодки помчались вниз по течению, рассекая водную гладь.
Глава 34
КАРБУНКУЛ ПАДАЕТ
— Наглец… — пробормотал Роберт, вглядываясь в свиток пергамента, который он держал в своих руках, и как будто пытаясь увидеть в нём что-то кроме того, что огласил Ангус Хамертон, королевский герольд. — Как он смеет…
Роберт нервно потёр ладонью небритую уже два дня щёку. Глубокие складки, которые шли от крыльев носа к аккуратно подстриженной бородке, стали ещё глубже, под глазами набрякли мешки, ясно свидетельствовавшие о последних бессонных ночах. Всё же оно случилось. То, чего он подспудно ожидал, начиная с того самого момента, когда корону Корнваллиса водрузили на его голову, и мысли о чём, навязчивые и неприятные, старательно гнал из своей головы. Война.
Роберт был нерешителен. Всегда, с самого детства. И он привык думать, что его отец, жёсткий и бесцеремонный Оуэн Эмли, всё знает лучше него. Что именно сделать, как и когда. И даже в ту дальнюю поездку к Хильдеберту Тэлфрину король отправился по указке герцога.
— Пойми, — втолковывал ему старик, — ты должен подружиться с ним. Попить вина, съездить на охоту. Тэлфрин такой же друг для нас, как медведь для тигра, но пусть он остынет и поспит в своей берлоге подольше. Пусть думает, что мы не представляем для него никакой угрозы. Наше время придёт. Но позже. А пока — просто залезь к нему в мозги, пойми, чего он хочет, и успокой его.
Роберт раздражённо сжал зубы. Подружиться получилось, а вот всё остальное — нет. Тэлфрин приветствовал его, как доброго наперсника, устраивал пиры в его честь и подкладывал в постель молоденьких девчонок. Вот Роб и опростоволосился — в очередной раз. Они попрощались, похлопав друг друга по спинам и поклявшись в вечной дружбе, но всю дорогу в Лонхенбург Роберта обуревали мысли о том, как и какими словами он сообщит своему отцу, что после очередного кубка чёрного эля он пьяно и торжественно, в присутствии сотни народа, пообещал Хильдеберту, что сделает его дочку женой наследного принца.
Тогда он сильно разругался со своим отцом. Брызгая слюной, прокажённый старик орал так, что Роберт просто не выдержал. Стучал кулаками по столу и орал в ответ. До той поры, пока Оуэна Эмли не затрясло и из уголка его рта потекла тоненькая струйка крови. Бившегося в конвульсиях герцога срочно увезли, и лекарю Гленкиддину понадобилась целая неделя, чтобы восстановить его здоровье.
В тот момент Роберту почти казалось, что он прав. Короноваться в присутствии всего лишь пяти эорлинов — из больше чем трёх десятков великих и могущественных баронов Корнваллиса, — это сродни гаданию на кофейной гуще. Кто-то его определённо поддержит, но многие — нет. И они будут внимательно и исподволь присматриваться к новому королю и не замедлят воспользоваться любым проявлением слабости с его стороны. Укусят, а потом сожрут без жалости и тени сомнения. А тут есть возможность заручиться дружбой одного из самых сильных властителей королевства. Все остальные ещё подумают десять раз, прежде чем схлестнуться с человеком, у которого в родичах Великий Северный лорд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});