Пожилой кентарх, едва сдерживая ухмылку, наблюдавший, как у «погранцев» умыкнули пополнение, всучив им явно не равноценную замену, пояснил:
— Это три студиоза из тех, что были задержаны Синей Стражей на Болотной площади. Подозреваются в «младораввенизме». Их сразу, одним махом, отчислили из лицея, и «синяки» быстренько спихнули их нам! Прям перед самим маршем всучили!
Скорее по привычке, Колоб не преминул пожаловаться:
— Даже с такими, все одно нехватка!
Урию уже слегка поднадоели сетования на недобор достойного пополнения. Он даже поморщился, словно от зубной боли и вымолвил:
— Ну что им там, в Морите, сахару видать не хватило!? Кухню им подавай, все неймется никак. Живо сваливаем отсюда. А этих бунтарей, оставим «зеленым»!
Кентарх покряхтел и, словно сочувствуя студиозам, прибавил от себя:
— «Погранцы» живо у них дурь выбьют! Это им только на пользу будет!
Турмарх Пограничной Охраны, Тит Варен, вывалился из приземистого здания, в котором располагался гарнизонный штаб. Утонченный и вежливый кентарх «армейцев», но несообразительный, больше похожий на актера-лицедея, малость повтирал ему мозги.
Он придрался к неправильно составленной Вареном служебной записке, об отправлении трех новобранцев в Пограничную Охрану. Тит, кипя от злости, добросовестно переписал ее и предъявил ее армейскому хлыщу.
Подписав бумажку и, наконец, дождавшись долгожданного оттиска печати, поставленным перстнем легата о посылке трех новобранцев в Пограничную Охрану. Он с трудом сдержал себя в руках и, напоследок, даже доброжелательно пожелал занудливому «армейцу», чтобы у того выскочил здоровенный чирей на заду.
Подойдя к тому место, где оставил трех будущих «погранцев», он, к своему большому изумлению увидел вместо них: трех каких-то недоделанных. Надеясь, что это ему привиделось, он зажмурился и открыл глаза.
Варен долго и вдумчиво смотрел на оставленных ему «студиозов», надеясь, что ему все это померещилось, хотя дурманящего дыма «дурь — травы» не вдыхал. Нет, это явно были не те люди, которых он недавно оставил здесь. И это еще мягко сказано.
Во время пешего марша из пополнения они, пользуясь безразличием «вояк», отобрали себе лучших призывников для сил Пограничной Охраны. Он лично изловил беглецов и, погонявшись за тремя ловкачами, заставившими попотеть преследователей, взял их на заметку.
Таких умельцев следовало оставлять, а затем после начального обучения, обязательного для всех новобранцев, направить в Особый отряд Пограничной Стражи, занимавшийся поиском лазутчиков.
Кханд то рядом за рекой и, несмотря на миролюбивые заверения Совета Слуг Народа, спиной к желтолицым соседям поворачиваться нельзя, а уж тем более наклоняться.
Но этих беглецов ему пришлось оформлять отдельно. Слишком долго он объяснял штабной крысе, что трем призывникам, сделавшим попытку к бегству, надлежит не сидеть в гарнизонной гауптвахте. А отбывать заслуженное наказание они будут в Пограничной Охране.
Впрочем, он уже успел ознакомиться с новыми порядками, произошедшими в Илеме. Вначале, это порадовало его, что пришел легат, надумавший возродить старые традиции, но это было до тех пор, пока какой-то «сапог» не смог его надуть.
Один из «вояк» успел его провести, как молодого, уведя отменное пополнение. Молодцев успели обменять на этих доходяг. Искать их было бесполезно. В гарнизоне, было тысяча с лишним стратиотов: легче было найти драгоценный камень в куче булыжника, чем его людей.
Деваться было некуда, он приказал худосочным:
— Ну, что задохлики, двинули! Путь не близок!
Те непонятливо посмотрели на него, а самый щуплый вякнул:
— А нам сказали, что нас на кухню, в хозяйственную декархию?
В сердцах, он хотел дать леща, но все-таки сдержался и емко объяснил поставленную задачу:
— Это вам не кухня, резанный карась!!! Теперь вы в «погранцах» служите, а мы пехом не ходим!
Один из студиозов, видать шибко умный, оглянулся по сторонам и осмелился задать вопрос:
— Не пешком, это хорошо! Значит, мы вероятнее всего, поедем, а где же повозка?
Тит Варен побагровев, как вареный речной краб, рявкнул:
— Бегом марш!!! Повозку вам? Может вам бабу дать оприходовать или козу привести заместо ее!?
Он уже решил, что не упустит удобного случая избавиться от них.
Только надо добраться с ними до Дамурского перекрестка, а там недалеко Намаданский лагерь. Там он скинет их и вернется, к себе на заставу, которая недалеко от Илема.
Глава 32
Если, с высоты птичьего полета, посмотреть на белокаменную столицу Раввены, то видно как вечерами, она загорается огнями масляных фонарей, светлыми неравномерными пятнами. Это конечно дорого — заправлять фонари грибным маслом, чтобы освещать улицы Мориты, но престиж столичного града требовал немалых затрат.
Фонарей, рассеивающих тьму, естественно, больше на главных улицах. Более отдаленные от центра улочки, освещаются не так прилежно, а в некоторых местах, к примеру в том же Бирюлево, так там вообще посоветуем в вечернее время не выпускать из ладони рифленую рукоять ножа.
Наиболее освещенным отростком из отдаленных мест, выделяется лишь бывшее когда-то глухим селением, нынешняя Денариевка, что впрочем, и не удивительно для любого жителя Мориты.
Но к полуночи масло выгорает, и если фонарщик не получит указания подлить еще горючки, то тогда город, угасая, постепенно погружается во тьму. Лишь особняки, скажем так, небедных людей освещались по периметру масляными фонарями, частенько за казенный счет. Кстати, именно сейчас, в темный час, в одном из таких особняков собралось десяток весьма крепких ребят.
На первый взгляд, любой бы принял их за шайку варнаков, собравшихся на предстоящий ночной промысел. Но нет, смеем вас уверить, скорее наоборот, это пламенные бойцы без страха и упрека.
Они собрались здесь все вместе с благородной целью, чтобы защитить Сая Альвера в предстоящей Игре Смерти. Ну, а награда в двенадцать полновесных золотых солидов каждому из них, не играла большой роли в этом возвышенном порыве. Во всяком случае, искренне хотелось бы в это верить.
Впрочем, внимательный читатель, осиливший сей труд, знает весьма веские причины каждого из защитников, приведшего его к столь рискованной, это даже мягко сказано, вернее, гибельной авантюре.
Как ни удивительно, но отважные телохранители Сая Альвера словно бы сникли в томительном ожидании, неумолимо надвигающейся игры Смерти. Срок ее начала брал отсчет с сегодняшнего утра, по истечении этой ночи. Некоторые из них, были слишком мрачны, фатальная обреченность сквозила в их молчании. Даже всегда неуемный Тидер Весельчак, опустив голову, рассеяно рассматривал мозаичный пол, изображавший большерогого оленя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});