Читать интересную книгу Том 6 - Николай Лесков

— Чем мне вас утешить? Скажу разве одно, что всем будет чрезвычайно прискорбно, если театрально-литературный комитет своим суровым определением прекратит драгоценную жизнь вашу, но…

— Ты недурно начал, — перебил писатель, — продолжай, пожалуйста, говорить, а я, может быть, усну.

— Извольте, — отвечал я, — итак, уверены ли вы, что вы теперь умираете?

— Уверен ли? Говорю тебе, что помираю!

— Прекрасно, — отвечаю, — но обдумали ли вы хорошенько: стоит ли это огорчение того, чтобы вы кончились?

— Разумеется, стоит; это стоит тысячу рублей, — простонал умирающий.

— Да; к сожалению, — отвечал я, — пьеса едва ли принесла бы вам более тысячи рублей, и потому…

Но умирающий не дал мне окончить: он быстро приподнялся с дивана и вскричал:

— Это еще что за гнусное рассуждение! Подари мне, пожалуйста, тысячу рублей и тогда рассуждай как знаешь.

— Да я, — говорю, — почему же обязан платить за чужой грех?

— А я за что должен терять?

— За то, что вы, зная наши театральные порядки, описали в своей пьесе всё титулованных лиц и всех их представили одно другого хуже и пошлее.

— Да-а; так вот каково ваше утешение. По-вашему небось все надо хороших писать, а я, брат, что вижу, то и пишу, а вижу я одни гадости.

— Это у вас болезнь зрения.

— Может быть, — отвечал, совсем обозлясь, умирающий, — но только что же мне делать, когда я ни в своей, ни в твоей душе ничего, кроме мерзости, не вижу, и за то суще мне господь бог и поможет теперь от тебя отворотиться к стене и заснуть с спокойной совестью, а завтра уехать, презирая всю мою родину и твои утешения.

И молитва страдальца была услышана: он «суще» прекрасно выспался, и на другой день я проводил его на станцию; но зато самим мною овладело от его слов лютое беспокойство.

«Как, — думал я, — неужто в самом деле ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего, кроме дряни? Неужто все доброе и хорошее, что когда-либо заметил художественный глаз других писателей, — одна выдумка и вздор? Это не только грустно, это страшно. Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одною дрянью, которая живет в моей и в твоей душе, мой читатель?»

Мне это было и ужасно и несносно, и пошел я искать праведных, пошел с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трех праведных, без которых «несть граду стояния», но куда я ни обращался, кого ни спрашивал — все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот и другой знавали. Я и стал это записывать. Праведны они, — думаю себе, — или неправедны — все это надо собрать и потом разобрать: «что тут возвышается над чертою простой нравственности» и потому «свято господу».

И вот кое-что из моих записей.

Шерамур

Печатается по тексту: Н. С. Лесков, Собрание сочинений, т. 2, СПб., 1889, стр. 468–535 (в цикле «Праведники»). Впервые — «Новое время», 1879, 2 декабря, № 1352, 9 декабря, № 1359, 11 декабря, № 1361, 12 декабря, № 1362, 16 декабря, № 1366. При жизни Лескова перепечатывалось в его сборниках «Три праведника и один Шерамур», СПб., 1880, стр. 161–240; изд. 2-е, СПб., 1886, стр. 161–240; ср. сноску на стр. 639.

В «Новом времени» общее заглавие: «Дети Каина. Типические разновидности. Очерк первый. Шерамур. Эпизодические отрывки фатальной истории». Сноска гласила: «Родовые черты этого типа описаны не мною, но я нахожу, что в этом описании есть много не схваченного, а иное слишком обобщено. Мне хочется сделать небольшой опыт — представить несколько особей, составляющих, так сказать, типические разновидности этой не утратившей интереса породы. — Н. Л.»

Таким образом, из заглавия и примечания очевидно, что Лесков на этой стадии еще не включал «Шерамура» в число праведников. Не окончательно включен он в их число и в отдельном издании 1880 (1886) года. Заглавие книги — «Три праведника и один Шерамур» это ясно показывает. Лишь в издании 1889 года «Шерамур» включен в этот цикл.

Текст «Нового времени» для отдельного издания подвергся существенной переработке. Большая часть изменений — стилистическая правка. Но некоторые места не попали в текст газеты или издания 1880 (1886) года, скорее всего по цензурным соображениям.

Так, в главе восьмой в тексте газеты родитель Шерамура рождением сына «утешал свою ипохондрию», в издании 1880 (1886) года — «развлекал свою ипохондрию», а в издании 1889 года стояло: «Дворянин — развлекал свою ипохондрию».

В той же главе перед цитатой из Державина в «Новом времени» не было слов: «а потом политическое»; они появились в издании 1880 (1886) года.

В той же главе, рассказывая о том, почему он не кончил Технологического института, Шерамур в «Новом времени» и в издании 1880 (1886) года говорил: «история помешала»; в издании 1889 года — «политическая история помешала».

Наконец, в той же главе в «Новом времени» и в издании 1880 (1886) года опущены два отрывка в конце главы, характеризующие евангелие, впервые прочитанное Шерамуром, — «почеркать бы надо по местам» и т. д.

В главе одиннадцатой по цензурным соображениям снято в «Новом времени», но появилось в издании 1880 (1886) года место о молитве графини с упоминанием Христа.

В главе тринадцатой отсутствует, но появился в издании 1880 (1886) года ответ Шерамура о том, что уйти из России в сложившейся для него обстановке все же было безопаснее.

В главе пятнадцатой нет в «Новом времени», но есть в издании 1880 (1886) года слова Шерамура, соглашающегося возвратиться в Россию: «там пищеварение лучше». В той же главе и в газете и в издании 1880 (1886) года имя Герцена заменено «Г-ну, Г-н».

В главе шестнадцатой — «русский консерватор» (так в изданиях 1880 (1886) и 1889 г.); в газете — «ярый легитимист».

Из других вариантов стоит отметить, что ни в «Новом времени», ни в издании 1880 (1886) года нет имени директора С.-Петербургского Технологического института Н. А. Ермакова (глава 8). Эпизод с «неприличным» заглавием — «Попэнджой» (глава 17) впервые появился в издании 1889 года. В «Новом времени» и в издании 1880 (1886) года он заменен словом «Лепесток…» (курсив Лескова. — С. Р.) «Да-с; вот то-то и есть, а я именно утверждаю, что она сказала: «я пойду потрясти мой лепесток…» Я, разумеется, сейчас и ушел».

В главе десятой, в конце, к словам «ничего не понимаете» сделана сноска, отсутствующая и в издании 1880 (1886) года и в издании 1889 года. Она важна тем, что подтверждает предположение, будто в основе повести лежит какой-то близкий к действительности эпизод, который Лесков (Nemo повести) мог наблюдать в Париже в 1875 году. «Так как это не выдумка (курсив Лескова. — С. Р.), то можно предполагать, что профессор, который выругал Шерамура и воздерживал его от поездки к графине, едва ли не был покойный Зарянко» (известный художник-портретист, 1818–1870).

В главе двадцать первой в «Новом времени» нет выпадов против Аксакова и Кокорева: они впервые появились в издании 1880 (1886) года.

Как свидетельствует А. Н. Лесков, «Шерамур» подготовлялся в 1879 году (А. Лесков, Жизнь Николая Лескова, стр. 376).

«Шерамур» вызвал в критике очень противоречивую оценку. Наряду с отрицательными отзывами «Русского богатства» (1880, № 5, стр. 82, Н. Ф. <Баж>ин), «Дела» (1880, № 5, стр. 146, без подписи) и «Отечественных записок» (1880, № 5, стр. 41, без подписи) в печати были и очень положительные отзывы об этом произведении, например в «Историческом вестнике» (1880, № 6, стр. 383–385, А. П. Милюков) и «Новом времени» (1880, 2 ноября, № 1682, стр. 4, без подписи).

Чертогон

Печатается по тексту: Н. С. Лесков, Собрание сочинений, т. 5, СПб., 1889, стр. 587–601. Впервые — «Новое время», 1879, 25 декабря, № 1375, под заглавием: «Рождественский вечер у ипохондрика». Этот текст существенно отличается от позднейших редакций повести. Первые две главы посвящены детским воспоминаниям автора, рассуждениям о таянии веры и о встрече со старым товарищем Иванам Ивановичем. Иван Иванович, некогда атеист, обратился к вере под влиянием виденного им события. Он и рассказывает (начиная с главы третьей, соответствующей главе первой позднейшего текста) всю историю; ряд деталей изложен при этом иначе. Конец также иной — он возвращает к теме о таянии веры. Не веровавший в бога Иван Иванович обратился к вере после того, как видел «всё»: падение и восстановление, грехи и покаяние… веру». Написанный в жанре «рождественского», рассказ заканчивался обращением к празднику и весь был пропитан моралью о превосходстве веры над неверием.

Первоначальное, принадлежащее Лескову заглавие неизвестно. В письме к А. С. Суворину, по-видимому в декабре 1879 года, Лесков писал: «Заглавие я забыл переменить. Надо поставить: «Таяние». А если есть лучше, то свое поставьте» (ИРЛИ, фонд 268, № 131, лист 37(45). Цитировано в примечаниях А. Н. Лескова в издании: Н. С. Лесков, Избранные сочинения, М., Гослитиздат, 1946, стр. 455). Но предложенное Лесковым заглавие было Сувориным отвергнуто: заглавие, под которым рассказ был напечатан о газете, очевидно принадлежит Суворину.