С тех пор он жил в Землях Опавших Листьев, среди таких же, как он сам, Служителей Древа. Энол ни разу не видел его и никогда не интересовался, чем конкретно занимается его прадед. Известно было лишь то, что Служители хранят мудрость и – какое совпадение! – служат благополучию Древа Рода.
В комнате повисла тишина. Было видно, что не только Ал удивлен появлением древнего элива, но и сами нынешние правители поражены не меньше.
Между тем старик прошел внутрь и остановился возле иноземца, глядя снизу вверх прямо ему в глаза.
– Здравствуй, сэр Ал, благородный странник, пришедший из-за края мира. Я рад, что увидел тебя воочию. Не будешь ли ты так любезен прогуляться со мной.
– С радостью, уважаемый… прости, я не знаю, как обращаться к элива твоего ранга.
– Зовут меня Сибадал, и имени будет вполне достаточно.
– Что ж, досточтимый Сибадал, я с радостью составлю тебе компанию.
Не обращая внимания на своих ошарашенных потомков, почтенный элива направился к двери, громко ударяя в пол своим посохом при каждом шаге. Было заметно, что этот древний предмет вовсе не является поддержкой при ходьбе, а служит совсем иным целям. Ал оглянулся на все еще растерянных рогоносцев и последовал за величественным гостем. Стражники покорно расступились, давая им дорогу. Опоры молча буравили спины взглядом. Но никто не посмел даже окликнуть.
Тимлав скрылся за пышными кронами высоких деревьев. Гекон и древний элива неспеша шли по широкой тропе, змеившейся между зелеными исполинами. Никто из обитателей города не решился преследовать их, и Ал размышлял о реальной власти в обществе Священного Леса.
– Как тебе наш мир? – первым нарушил молчание старец.
– Не знаю. Даже не знаю, что сказать. Много всего здесь произошло со мной. И многое мне не встречалось в моей жизни дома.
– Ты про магию?
– Да, это главное, что меня здесь поразило. В нашем мире есть множество историй про магию, но все они лишь выдумка, сказки. А здесь она есть, она работает, и я не могу понять ее сути, не могу вообще понять, что это такое.
– А ты всегда стремишься понять смысл и суть вещей? Может, нужно просто поверить и принять?
– Не знаю, почтенный, – после небольшой паузы ответил Ал, – я всегда стремился все осмыслить, докопаться до внутреннего слоя, увидеть причины и связи. Просто верить? Вера слепа. Вера может дать ощущение счастья, но вера не дает ответов, и в конечном итоге, она лишь маскирует ложь красивым покрывалом обрядов.
– Да… Понимаю. Знаешь, ведь на самом деле я сам такой. Вот уже тысячу лет, или больше – уж и не помню – я занимаюсь поиском истины. Там, в Землях Опавших Листьев, я каждый день пытаюсь хоть на волос приблизиться к пониманию истинной сути магии этого мира. Да, не удивляйся, я тоже не знаю ее. Мы все не знаем!
Ал молчал, заинтригованный темой, и, видя интерес слушателя, Сибадал начал свой рассказ:
– Много тысячелетий назад, нет, не тысячелетий даже, а эонов, здесь, в этом мире жили могущественные существа. Настоящие боги, способные по одному своему желанию создавать сущности или уничтожать их. Они звали себя «крадаг». Некоторые легенды говорят, что крадаги были настолько могущественны, что создали этот мир из праха и света. А затем наполнили магией. Миром этим правил Бог Индерона – сущность непостижимая с непостижимым же могуществом. Эта сила хранила наш мир множество тысячелетий, наполняя крадагов силой и властью. Но затем что-то случилось – никто не знает что именно. Легенды говорят, что крадаги сами решили стать богами, и поселились на небесах, но другие утверждают, что в своей гордыне они стали воевать друг с другом, и разрушили в этом мире все до самого основания. Как бы там ни было, но основатели этого мира исчезли, ушли, а на их место пришли элива. Затем появились варды, а потом – холин. Точно неизвестно, как именно это произошло – возможно, кто-то из крадагов еще оставался в этом мире, – но наши предки получили первые знания о магии. И так элива тоже постигли ее мощь. Но затем эта сила стала вырождаться. Мы не можем понять, что именно мы делаем не так. Наши предки могли двигать горы и создавать моря, а мы лишь жалкие тени их могущества. Мы заучиваем заклинания, копируем магические символы, тренируемся, но все равно наша магия становится все слабее и слабее, наши заклинания действуют ненадежно, и даже такие артефакты, как этот посох, уже не спасают положения. Немалую роль тут играет и кровь. Ты уже знаешь, наверняка, что лишь отпрыски центрального ствола могут управлять Силой, которая питает Магию. Но ты вряд ли знаешь, что все это достигается только тщательным выбором супругов для этой линии Рода. Именно потому Опора Цветов не может просто так взять себе другую женщину и родить нового наследника. Энол еще слишком молод – фактически ребенок по меркам элива – потому его способности в магии невелики. Но его кровь хороша – мы все чувствуем это. Со временем, когда он пройдет обучение… если пройдет… Со временем, он может стать очень хорошим магом, и, заняв трон Ствола Древа, будет надежной опорой и защитой Священного Леса, а значит – всех элива, живущих в нем. Вот почему вопрос выживания этого молодого следопыта настолько серьезен. Это не просто жизнь одного мальчишки, это – жизнь целой страны, целого народа! Помоги моему народу, Ал, прошу тебя! Помоги! Я же вижу, ты добрый человек. Скажи, что я могу сделать для тебя? Я все…
– Почтенный Сибадал, не нужно ничего говорить! Я с радостью помогу тебе. Я с радостью помогу Энолу и сделаю все, что от меня зависит. Я сам хотел это сделать – Энол понравился мне. Мы почти стали друзьями. Просто твой сын и внук… Почему они такие заносчивые ублюдки? Разве нельзя было поговорить со мной так же, как это делаешь ты?
– Не суди их строго, Ал. Ты – пришелец из другого мира, у вас другие законы, другая жизнь. Элива живут долго. Наблюдают, как уходят из жизни представители иных народов, пока они сами лишь подбираются к молодости. Это делает нас высокомерными. Кроме того, из всех народов мы наделены самой сильной магией. Я тоже был таким заносчивым когда-то. Мне потребовалось не одно столетие, чтобы научиться видеть мир с иной точки зрения. Прости их, и попробуй сам посмотреть на все это иначе.
Ал не знал, что тут ответить, и они снова шли несколько минут в полном молчании.