руку от него – его сын, Элаф Элава, он же – командующий войсками элива.
Ала еще в степи удивил рогатый шлем на голове Тодана, но на головах Элафа и Алаолы покоились еще более удивительные головные уборы. Рога богато украшенного камнями и хитрыми узорами золотого шлема Ствола Древа почти доставали до потолка, и непонятно было, сможет ли правитель встать, не упершись рогами в деревянные балки. Это страшно насмешило гекона, и он неподобающе прыснул от смеха.
– Тебе что-то кажется смешным? – грозно насупив брови, вскричал Элаф Элава и привстал с малого трона.
– О, нет, Опора Цветов, это я так, вспомнил одну шутку.
– Не до шуток сейчас! Прояви должное уважение в присутствии самого Ствола Древа!
– Оу, благородные элива, я вас уважаю, и все такое, – с плохо скрываемым ехидством произнес Ал.
– Хм… – внезапно перебил своего готового уже вспыхнуть сына Алаола, – почему ты, чужестранец, ведешь себя так вызывающе и непочтительно? Я не стану угрожать тебе, но, все же, ты мог бы проявить больше почтения к тем, перед кем стоишь сейчас. Перед тобой правитель Священного Леса и командующий его армией. Что же в таком случае позволят тебе вести себя столь вызывающе? Ты не боишься? Ты бессмертен?
– Я уже прожил гораздо больше, чем мои братья, пережил вещи, гораздо страшнее вашего гнева, и, как я уже говорил твоему младшему сыну Тодану, я тридцать лет был подневольным убийцей у своих хозяев, и больше не желаю и не буду никому служить. Что же до моего неуважительного поведения, то вы, знатные элива, делаете все, чтобы это уважение разрушить.
– Ты слишком много себе позволяешь, странный торок! – не выдержал Элаф, – возможно, небольшая трепка научит тебя уважению!
– Попробуй, – осклабился гекон, – пару месяцев назад, в этом самом доме твой брат уже хотел проучить меня. И если бы я не был таким добрым, был бы ты уже единственным сыном своего отца.
– Хватит! – ударил в пол своим посохом правитель всех элива, – некогда заниматься этой ерундой! В другой раз, наглый чужеземец, я научил бы тебя почтению. Однако я готов закрыть глаза на твое неподобающее поведение, ибо есть дела поважнее! Выйдите все из зала!
– Но, Опора Опор, этот торок очень опасен!.. – воскликнул элива в богатых доспехах, видимо – начальник охраны.
– Ждите за дверью! Он ничего не сделает нам. Или вы забыли, что я не только ваш повелитель, но и верховный маг?
– Слушаюсь, Опора Ветвей.
Охрана, следуя за начальником, вышла из комнаты. Слышно было, как командир расставляет воинов за дверью, давая указания на случай необходимости вмешаться.
– Эти рога на шлемах, которые так тебя насмешили, торок, не просто украшения, как мог решить только такой… необразованный ум, как ты, а магические инструменты, которые открывают нам твое сознание. Так что знай: ты не сможешь обмануть нас или утаить необходимые нам сведения! Мы будем задавать вопросы, а ты отвечай.
– Твои рога позволяют читать мои мысли? Ну, давай, попробуй, – усмехнулся гекон, выставляя в голове шумовой заслон, – огорчу тебя, но в нашем мире подобные игрушки не редкость, и мне, как солдату особого рода, не раз приходилось противостоять желающим покопаться у меня в мозгах. Так что, тебе уже удалось узнать место, куда я вас посылаю?
Элаф в ярости вскочил с места:
– Мне надоело это! Стража!..
– Подожди, Элаф. Ты! Как тебя… Ал! Мы можем действовать по-плохому, или помочь друг другу. Помоги нам – мы готовы заплатить тебе! Назови свою цену.
– Мне от вас ничего не нужно. Не ожидал я, что вы окажитесь такими м… Хотя, с самого начала я не собирался с вами ссориться. Все, чего я хотел – жить в мире и дружбе с обитателями Леса. А сейчас я вижу, как высокомерны и самолюбивы элива, особенно вы, высокородные, и у меня нет желания иметь с вами дела. Ах, да, единственное, чего бы я мог попросить от вас – пропустить моих друзей холин через ваши владения, чтобы им не пришлось подвергать себя опасности, проходя через Дикие земли.
– Видишь, мы все же можем начать диалог, – сказал Ствол Древа, – твое пожелание мы услышали, а теперь я скажу, что нужно от тебя нам. Ты, конечно же, видел, что сделал этот мерзкий колдун с моим внуком и наследником трона элива? Так вот, я сообщу тебе тайну государственной важности, за разглашение которой последует немедленная смерть, – неприкрытая угроза засветилась в глазах повелителя Леса, – наши лекари и маги лечили его раны все эти дни, и им удалось восстановить израненное тело Энола. Но разум моего наследника угасает, и чем сильнее наши старания, тем быстрее тает его рассудок. Уже теперь он не узнает никого из нас, не может выполнять простейших действий, но дальше, как говорят лекари, все станет еще хуже – он полностью превратится в безмозглое существо.
– Так чего вы хотите от меня?
– Мой сын Тодан сообщил мне, что ты украл душу моего внука! Верни ее!
– О боги всех миров! Да я не… Хотя… Погодите. Да, у меня есть душа вашего сына и внука!
– Вот! Я же говорил, – воскликнул Элаф, – Тодан был прав! Этот демон торок украл душу моего сына! Может быть, именно поэтому сейчас бедный Энол превращается в траву! Верни душу Энола, мерзкая тварь, иначе я вырву твое сердце! Я… я сделаю такое… ты будешь страдать вечно!
– Попробуй! Заставь меня, сукин ты сын! Как же вы уже мне надоели! Вы умудряетесь все испортить и поссориться со мной тогда, когда я сам мог бы вам помочь по доброй воле, но вместо этого…
Возле дома внизу послышались возбужденные возгласы и шум. По лестнице затопало множество ног, двери резко распахнулись, и в сияющем проеме появился совершенно седой и морщинистый старик. Такого старого элива Ал видел впервые – с глубокими морщинами на лице, почти прозрачными волосами до самого пола. Старик энергично прошагал к трону, опираясь на большой узловатый посох, отполированный долгим использованием. Повисла тишина.
– Отец! – вскочил с места Ствол Древа.
«А, нет, не достают», – подумал Ал, глядя на рога, едва не коснувшиеся балки, и тут же сам удивился неуместности своей мысли. Только теперь до него дошло, что на пороге стоит не кто-нибудь, а отец самого Опоры Ветвей. То есть, это прадед Энола, о котором тот знал только то, что его зовут Сибадал, что сильно выбивалось из традиции называть наследников именем, созвучным с названием народа. Сибадал стал Корнем Древа свыше тысячи лет назад, отрекшись от власти, и добровольно передав её своему сыну.