Читать интересную книгу Азиатская Европа (сборник) - Мурад Аджи

Изъяла в начале IV века, заменив новым «языком богослужения», что отмечено в истории самой Церкви. Значит, язык общения у христиан все-таки был, правда, о нем перестали вспоминать. Но умалчивание еще не есть отрицание. Достоверно известно, к VIII веку иные поместные Церкви Ближнего Востока в богослужении переходили с «божественного языка» на местные языки. Албанский, сирийский, коптский, армянский, эфиопский языки были освящены, этот исторический факт тоже отражен в христианской энциклопедии… Почему же возникла та необходимость?

Ее объясняют, мол, духовенство решило, «как на Западе, так на Востоке к божеству обращаются на устарелом языке, который незнаком большинству верующих», поэтому его и стали менять… Объяснение, пригодное для грудного ребенка.

С чего бы это стали менять язык веры в целом ряде Восточных церквей? И сразу? И почему новшество не коснулось, например, Католической церкви, где «устарелый язык» был по-прежнему в почете и всем понятен? И сами греки, между прочим, пользовались им?

А не замечается тут главное. На Ближний Восток явился ислам, который расширял свои границы за счет христианского мира. Язык этой религии был еще не арабским, как принято сейчас полагать, а точно таким, как у христиан — языком Единобожия. С ним жил исламский мир до выхода в свет научного труда Абу Мансура Мухаммада ибн ал-Азхара ал-Азхари (891–981). Его «Книга исправлений» явилась началом арабского языка, то есть языка ислама.

Коран уже был. И было ему почти триста лет! Это абсолютно достоверный факт.

Написан древний Коран письмом куфи, потому что арабской письменности при Пророке не было. Куфи ученые связывают с письменностью Аршакидов, которые прославили Средний Восток и тюркскую культуру, утвердившуюся здесь. По существу, то была скоропись Алтая, но выполненная в традициях иранской каллиграфии.

Стоит ли удивляться, что Восток и Запад молитвы читали одинаково — по-тюркски? На языке Единобожия. То был тогда единственный язык, на котором обращались к Богу Небесному… Вот она, важнейшая деталь, которую теперь не принято замечать. О ней упомянула энциклопедия, сообщая об отмене «устарелого языка» богослужения, но без уточнения, о каком именно языке идет речь.

Христиане от тюркского языка отказались спокойно, у мусульман отказ от языка Аллаха протекал болезненно. За ним стоял государственный переворот и приход к власти в Халифате династии Аббасидов, которыми тайно руководили манихеи. Эту продавшуюся власть в лице халифа Османа (он оттеснил имама Али!) не раз обвиняли в уничтожении древних Коранов. Особенно громким обернулось дело после сожжения свитка Корана — мусхафа, принадлежавшего бывшему рабу Абдаллаху ибн Масуду, злодеяние случилось в 1007 году, тогда народное волнение поднялось в Кербеле и перекинулось на другие области Халифата…

Ислам как религия возник на Аравийском полуострове, но возник не без помощи ученых александрийской школы и «несториан», о чем свидетельствует археология. Так называемые «йеменские надписи» IV века фиксируют мольбы и благодарности Единому Богу, «господину Неба». Уже тогда здесь начала проявлять себя культура, которая пришла вместе с посланцами Великого переселения народов.

В стране многобожия долго и тщательно готовили почву для новой религии.

Слова Аллаха, положенные в основу новой веры, явились миру из уст пророка Мухаммеда в VII веке, они изложены в Коране, все это известно каждому культурному человеку. Однако мало кто даже из мусульман знает, что появлению «правильной веры» предшествовала борьба идей, которая велась со дня прихода Единобожия в западный мир. И особый накал она получила в период византийской колонизации Востока.

Сегодня не принято говорить, но раннее мусульманство отличалось от нынешнего. Отличалось в первую очередь обрядами, во многом повторяло восточное христианство. Потому что и то и другое следовало алтайским традициям, Единобожие роднило их. Служба, молитвы были одинаковыми, отличались лишь детали. Скажем, христиан Халифата (чтобы узнавать на улице) обязали нашивать на одежду желтый треугольник и ездить верхом по-женски, то есть боком, таков был приказ халифа.

Потом появилась своя особая одежда мусульман и стала знаком внешнего отличия представителей двух религий в Халифате… Одежда — это тоже страница истории ислама и христианства.

Подобных примеров в средневековой истории, пожалуй, наберется немало, если не упускать из виду, что католики и мусульмане веками были солдатами одной армии они: сообща противостояли Византии. Их союз скреплял символ Неба — равносторонний крест, он украшал знамена, стены мечетей и соборов, страницы Корана и Библии. По крайней мере, в 1024 году мусульмане отмечали праздник Святого креста, всенародное торжество открывал сам халиф. И иконы были у ранних мусульман… Словом, многое в исламе, в его окружении выглядело не так, как ныне.

Иначе и быть не могло. Потому что в 615 году Мухаммед отправил своих людей в Абиссинию — в Абиссинскую церковь, он обратился к христианам Северной Африки, назвав их единоверцами. Пророк просил абиссинцев и коптов «помочь правоверным обрести благочестие» и положить на свои плечи иные заботы мусульман. А заботы были связаны с письменностью, так записано в хадисах, где отмечена роль коптского писаря… Светские ученые прекрасно знают тот период истории, знают, что в становлении культуры, которая зовется «арабской», участвовали разные народы, прежде всего тюрки, владычествовавшие не только на Ближнем Востоке, явно или неявно участвуя во всех важных событиях средневекового мира.

Справедлив вопрос: почему же о раннем исламе теперь мало известно? Кому было нужно, чтобы эти знания исчезли, и с ними затерялась роль тюрков в истории Востока?

Ответ — политике. Интересы политики заставили мусульман, которые много веков были колонизированы Западом, переписать к XIX веку всю свою историю, сделать ее такой, какой она остается поныне… О том, как это проходило, оставил свои свидетельства выдающийся датский исследователь Востока Дитлеф Нильсон. Оказывается, манихеи и европейцы специально внедрили в сознание арабов мысль о порочности их предков. Отсюда жуткий термин — «джахилийя», то есть «то, что требуется забыть». Или не знать как язычество.

Именно Аббасиды предприняли первые попытки вытравить из памяти мусульман страницы их доисламского прошлого. Если бы не западные колонизаторы, из этого мало бы что получилось, все-таки ранние мусульмане почитали своих предков, воспевали их героические деяния. О чем свидетельствует литература и народный эпос. Даже в Коране, в 105 суре — «Слон» можно прочесть о том, что делают неверные с памятью народа. Они оставляют ее как «ниву со съеденными зернами».

Поразительно, легенду о джахилийи европейцы использовали в корыстных целях, чтобы раскапывать и увозить с Востока археологические ценности. Так пополнялись знаменитые теперь коллекции музеев Запада… Случайно ли английский археолог О. Лэйярд в XIX веке придумал вереницу легенд и небылиц, рассчитанных на беспамятных и темных арабов, чтобы вывести две фигурки — крылатого быка и крылатого льва, две самые дорогие реликвии прошлого. Символы царской власти. Увоз «идолов» каждый раз выливался в народный праздник… Как видим, смена языка со временем приводит к смене сознания и памяти…

Уже тогда, то есть в VIII веке при Аббасидах, чтобы разделить две религии, христиане Ближнего Востока, которым надоело ездить на коне по-женски, сменили язык богослужения, назвав тюркский язык «устаревшим языком». Они перешли на местные языки, которые в VIII веке и освятили все разом.

То было чисто политическое решение, не имевшее к вере никакого отношения.

Первые изменения утвердили на Трулльском церковном соборе 691 года, там и начали долгое дело — отход от Бога Небесного. Пошли на смену атрибутики и обряда. Иконоборчество, отметившее зенит Средневековья, пожалуй, самый заметный шаг тех перемен.

…Мусульмане для утверждения себя избрали иной путь — долгий и тернистый, они начали создавать язык ислама, добавляя к тюркскому языку слова и фразы кочевников-бедуинов с родины пророка Мухаммеда. То, собственно, и отличало труд ал-Халила, написанный в конце VIII века по заказу Аббасидов, а позже книгу ибн Дурайда (837–933). Эти и другие работы известны ученым-арабистам, потому что с них начинался арабский язык. Лишь в Х веке эти попытки увенчались относительным успехом.

А тюркский язык превратился в устарелый язык как у христиан, так у мусульман. Политики Востока и Запада попросту списали его за ненадобностью.

Знатоков языка уничтожали физически. И это не было новостью. В Хорезме, например, еще раньше халифский военачальник Кутейба ибн Муслим аль-Бахили после захвата города в 712 году приказал уничтожить людей, которые знали хорезмийскую письменность (разновидность древнетюркского письма). Заодно уничтожали и тех, которые «ведали их предания и обучали наукам». Он также «погубил хорезмийских писцов, убил священнослужителей и сжег их книги и свитки, хорезмийцы остались неграмотными и полагались в том, что им было нужно, на память», — пишет Абу Рейхан Бируни. Так тогда «боролись» за господство письменности куфи.