Героев Ростова благодарит Париж. За героев Калинина молятся верующие сербы. Героев Ельца приветствует Нью-Йорк. Героям Клина жмут руки через тысячи верст стойкие люди Лондона. Русский народ принял на себя самый тяжкий удар. Он стал народом-освободителем".
"Народом-освободителем"! Как точно и верно сказал писатель! Далеко смотрел он вперед!
Наконец, надо было иметь трезвый ум, чтобы в то же время напомнить:
"Враг еще силен... Впереди еще много испытаний. Нелегко Германия расстанется со своей безумной мечтой. Нелегко выпустит паук из своей стальной паутины города и страны. Они не уйдут из нашей земли. Их нужно загнать в землю...
22 декабря. Солнце - на лето, зима - на мороз. Добавим: война - на победу".
Такой была статья "Солнцеворот"!
26 декабря
Наше наступление как бы вошло в свои берега, и это сказывается на содержании и даже внешнем облике "Красной звезды". В ней все больше статей тактического плана. Вот характерные заголовки в сегодняшнем номере:
"Преследование врага".
"Советская пехота в наступлении".
"Тактика отступающих немецких частей".
"Больше дерзости и упорства в действиях мелких групп".
Эти статьи отличаются, однако, от тех, какие часто появлялись у нас до войны. Те представляли интерес лишь для ограниченного круга читателей, а остальных вряд ли задевали за живое. А эти читаются если не всеми, то уж, во всяком случае, подавляющим большинством командиров, политработников, да и бойцами тоже. И не только потому, что "на войне все по-другому", все всех затрагивает, всех касается, всех волнует. А еще и потому, что делаются эти статьи иначе. В них - не только "чистая методика". В них - живая жизнь на войне, во всем ее многообразии, осмысление новейшего опыта, добытого в трудных боях, ценой тяжелых жертв. В этом отношении не представляют исключения ни статья генерал-майора технических войск Г. Невского "Инженерные войска на фронте", ни статья генерал-майора интендантской службы А. Лобова "Опыт снабжения частей фронта", ни статья армейского хирурга военврача 1-го ранга профессора И. Жорова "Некоторые вопросы хирургической помощи на фронте".
Мы, однако, старались делать эти статьи более читабельными. Принес мне как-то Николай Денисов свою собственную статью - "Бой с новыми немецкими самолетами". Прочитал я ее и говорю:
- Авиаторы, вероятно, разберутся. Но ведь тема-то вашей статьи интересна и для общевойскового командира. Как бы сделать статью понятной и для него?
Стали думать. И кое-что придумали. Отчасти за счет улучшения текста, отчасти за счет графики.
В последнее время при публикации материалов по тактике и оперативному искусству мы все чаще дополняем текст графическими схемами.
* * *
Милецкий доставил в редакцию любопытный приказ по 23-й немецкой пехотной дивизии. Совсем свежий приказ, от 19 декабря, подписанный генералом Гельмесгербертом. Он гласит:
"Общее состояние ведения войны повелительно диктует, чтобы происходящее сейчас отступление было остановлено.
Дивизия прочесывает в настоящее время все свои тылы и возвращает в полки отставших солдат. В дальнейшем требуются энергичные действия всего личного состава, чтобы каждый берег свое и собирал брошенное оружие.
В каждом солдате должны вновь проснуться и укрепиться воля к обороне и вера в нашу собственную силу и превосходство. Дело идет о жизни и смерти..."
Документ этот мы напечатали на первой полосе с соответствующими комментариями. Опубликована также подборка писем немецких солдат. В них досказано то, о чем умолчал в своем приказе генерал Гельмесгерберт. Вот строки из письма санитара Бернгарда Эббена от 7 декабря:
"Наша часть утратила боеспособность. Нервы больше не выдерживают".
А вот из послания от 8 декабря то ли сына, то ли мужа некоей Христине Лопиан: "Русские нас почти окружили и ежедневно атакуют. У нас большие потери... Если бы только выбраться из этого дьявольского кольца живым!.."
* * *
Василий Гроссман прислал из Ельца очерк "Проклятые и осмеянные". Это о том, что писатель увидел и услышал в селе, где немецко-фашистские оккупанты пробыли всего лишь четыре дня.
Почему они прокляты, догадаться нетрудно: здесь они, как и во всех иных селах и городах, грабили и убивали мирных жителей. А почему подверглись осмеянию, придется пояснить несколькими краткими выдержками из очерка Василия Семеновича.
Вот картинка их вступления в это русское село:
"Головы солдат были повязаны платками. Некоторые надели под черные шлемы детские капоры и вязаные женские рейтузы. Многие солдаты волочили за собой детские салазки, груженные одеялами, подушками, мешочками с едой. Некоторые впрягли в детские санки жеребят и подгоняли их...
Колхозники смотрели на эту необычайную колонну войск. Древние старики прятали в бородах умную, злую усмешку... Немцы разбрелись по избам, злые, голодные, одновременно страшные и смешные, людишки-хорьки. Наш мудрый народ сразу подметил, что эти кровавые солдаты стали смешными. И в рассказах об ужасах оккупантов, о бесчинствах, о зверствах фашистов вместе с гневом проскальзывают нотки народной издевки и презрения".
Одна из колхозниц рассказывала писателю:
- Не видала я, чтобы люди столько жрали. Цельный день грабят народ собирают харчи и жрут. А ночью вызовут из сеней: "топи, топи!" - кричат - и опять жрать... Стыда у них никакого - голыми при женщинах ходят. Котелки полощут и на пол помои выливают, кости гложут - и все на пол...
Другой рассказ:
- Набились в хату, стоят у печки, как кобели, худые, стучат зубами, трясутся, руки прямо в печку суют... Только обогрелись, стали чесаться... Ужас смотреть и смешно... Как собаки лапами чешутся...
От себя писатель добавляет:
"Четыре дня простояли немцы в этом селе. Дальше они не пошли. Их погнали назад. Лежат их мертвые тела, полузасыпанные снегом, валяются каски, снарядные ящики, патроны, стоят разбитые машины, брошенные ими пушки... Возле убитых лежат фотографии, десятки, сотни фотографий. Вот солдаты маршируют по улицам пылающего Белграда, вот они стреляют в цель по картинам в польском замке, вот идут по площади Парижа, вот купаются они в бассейне перед мертвым, сгоревшим дворцом, вот они на развалинах крепости, вот их самодовольные, пьяные лица выглядывают из-за батареи бутылок в ресторане побежденного норвежского города. Эти фотографии, наверное, размножены, висят на стенах немецких домов, заполняют семейные альбомы на столиках.
Теперь преступной романтике гитлеровской армии, отравившей душу Германии, пришел конец. Те, кто изображен на этих фотографиях, лежат мертвыми на снежных полях, либо идут по дорогам, волоча саночки с крестьянскими одеялами и подушками. Идут крикливые, прожорливые, вшивые, проклятые и осмеянные русским народом, идут убийцы детей и стариков".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});