и это была «Вольво». Мы очень любим ее и до сих пор на ней ездим. Автомобиль буквально разваливается на куски, но он чертовски быстр и безотказен – желтый T5R турбо, с аэродинамическим крылом сзади. Я наблюдал это на всех тогдашних авторалли – с 1993 по 1995 г., когда машины «Вольво» реально преуспевали в мировых гонках. Мне просто понравилась его форма, он был похож на детскую коляску! Никаких гладких изогнутых линий, эта штука была прямоугольной, как коробка, водруженная для безопасности на стальной каркас. Фантастика. С этой машиной случились две крупные аварии, и ни в одной из них мы не были виноваты – в последней Нора попала под бетономешалку. Это, скорее всего, убило бы вас, будь вы за рулем большинства других автомобилей. А все, что нам пришлось сделать, так это заменить парочку панелей. Великолепно. Вот такие вещи меня в жизни поражают – их практичность.
Если я захочу сесть за руль «Феррари» – и мне тоже нравятся эти машины, теоретически, – что ж, у меня есть Real Racing 3 на айпаде. Наверное, кто-то должен их покупать. Что касается меня, то я вообще не умею водить. Понимаю! Я все откладываю. Однажды отец подбил меня сдать на права, однако на первый же урок я явился как полный придурок, выпив, прежде чем сесть в машину, восемь очень больших «Хайнекенов», и въехал прямо под грузовик на Гюнтер-Гроув. Таков был мой опыт вождения. Боже, инструктор был в ярости! Нехилый себе счет я потом получил! Это был урок, очень серьезный и плохой урок.
К сожалению, на этом все не закончилось. Инструктор подумал, что я, возможно, все еще в состоянии поучиться вождению где-нибудь поблизости, и действительно, мне это удалось – я поехал вниз по улице к газовому заводу в Челси, где тогда располагался огромный пустырь. Инструктор пытался научить меня маневрировать, но это было безнадежно. Я был совершенно не заинтересован. Все это казалось абсолютно бессмысленным. Координация рук и ног у меня тогда отсутствовала. В подобных ситуациях у меня возникает очень много проблем с обучением. Я очень медлительный. В конце концов до меня, конечно, доходит, но только в том случае, если все идет в моем темпе – меня нельзя подталкивать, это не работает. У меня есть кнопка автоматического сопротивления, уж не знаю, что ее запускает. Это одна из немногих вещей, которые я учусь контролировать, – понимаете, автоматическое бунтарство.
Вернувшись в Лос-Анджелес, в отсутствие возможностей заниматься музыкальной карьерой я вместо этого научился водить лодку. Мы с Норой взялись за это дело по необходимости. Живя на берегу океана, мы имели не так уж много выбора. Первоначально мы арендовали большие яхты и заполняли их друзьями, а потом отправлялись на пару дней на острова, на Каталину, просто в компании приятелей. Вместо того чтобы идти в ночной клуб, мы делали это на лодке с койками. Все это было очень весело, и мы с Норой загорелись. Обожаю.
У-у-у-х, я всегда любил море. Все началось с того, что мы с дедушкой, отцом моей матери, отправились в Ирландию ловить селедку. Во дворе у него всегда стояли весельные лодки, сплошь полусгнившие и вообще бог его знает какие. Дед почти со мной не разговаривал, почти не произносил фраз, но мы гребли себе в Ирландское море – на самом деле нет, это была чертова Атлантика, потому что они были в Корке, – бросали в воду хлебные крошки и ждали, когда приплывет селедка. Потом раскидывали огромную сеть – и вот тебе ужин.
Море прочищает голову. Если ты смотришь на океан, когда вокруг больше нет ничего, кроме бескрайнего водного пространства, он освобождает твой разум от всякого мусора. В далеком детстве, когда телевизионные программы заканчивали свою работу, я просто смотрел на экран, на помехи, хотя мама с папой шлепали меня по затылку, приговаривая: «Да ты ж эдак ослепнишь», – но именно так я ощущаю океан. Чудесная статика. Промывание мозгов самым восхитительно позитивным образом.
В конце концов мы с Норой купили лодку под названием «Фантазия». Она маленькая, 32 фута, и ходит очень, очень быстро! И нам это нравится, мы уплываем далеко, далеко, далеко в море, и вся радость заключается в том, что я использую GPS и знаю, где мы находимся, – это fantastisch für meine Pussy-Frau. Нора проявляет во всем этом невероятную храбрость, она абсолютно бесстрашна. Я-то пытаюсь поделиться с нею своими грошовыми знаниями: «Это большая волна, та, в которую мы сейчас направляемся, думаю, будет лучше, если мы пойдем в другую сторону!» Нора все равно рулит вперед, но вот отскок на обратной волне – о, это потрясающе и больно. Лодка выскакивает из воды, и – бац! – десять с половиной тонн шлепаются на воду – такое ощущение, что лодка сейчас треснет пополам. Это не так уж и тяжело, для лодки.
Когда мы только купили лодку, у нас появился инструктор, но ему было восемьдесят восемь лет – капитан Какой-то-там. Он весь трясся как лист на ветру, и мы обнаружили на полпути в море – на очень бурных, почти четырехметровых волнах, – что он не слишком умел обращаться с моторными лодками. Старик привык ходить под парусом, ага. Да, ну, значит, либо потонем, либо выплывем, выбор не велик. На самом деле он нам вырубил двигатель: старик стоял за штурвалом, наклонился, указывая, куда мы должны идти, случайно задел рычаг, лодка остановилась, и огромная волна накрыла нас сзади. Мы могли бы утонуть на этом самом месте – лодка просто пошла бы ко дну. Вот так ты реально учишься. И в результате понимаешь: этого точно делать нельзя.
Когда мы переехали на побережье, я полюбил Лос-Анджелес. Мне не нравилось в Пасадене, потому что там жарко, как в пустыне, ни ветерка, и полно выхлопных газов. Очень похоже на Пекин, но, ясное дело, не так плохо. Как только мы перебрались к океану, это было то, что надо. Впервые в жизни я понял, как сильно люблю солнце. Прекрасно просыпаться в 5, в 6 утра – на рассвете! Это творит со мной чудеса. Я теперь люблю бодрствовать днем и быть готовым ко сну около 10 часов вечера, хорошо уставшим и вымотавшимся. Именно так мне нравится. Я реально не из тех, кто не спит и смотрит ночные ток-шоу. Не вижу я никакой радости в таких вещах, они кажутся мне стандартными и невероятно скучными.
Лос-Анджелес стал идеальным местом, потому что если взглянуть на него в теории, то подумаешь: «О боже, да с какой стати мне здесь находиться, в