Читать интересную книгу Шторм из тени - Дэвид Вебер

Несмотря на это, и, несмотря на то, что «Реприза» не была скачущим древесным котенком, Дентон вовсе не был запуган огневой мощью большего корабля. Это правда, он чувствовал себя вполне уверенно, дав понять это капитану «Камиллы», так же как и то, что у крейсера не будет шансов против меньшего мантикорского эсминца.

«К сожалению, это не так просто решить, кто кого может развеет в космосе», — подумал он мрачно.

«Камилла» прибыла в Пекуод почти пять местных дней назад, и капитан Сеген немедленно сообщила властям системы Пекуод, что власти Новой Тосканы решили, что будет полезным и целесообразным постоянное пребывание в Пекуоде одного из своих военных кораблей в качестве официального наблюдателя. Это не будет, поспешила она заверить всех в поле зрения, рассматриваться или подразумеваться Новой Тосканой как враждебный акт или как оскорбление суверенитета Пекуода. На самом деле, это была надежда Новой Тосканы, и формальная нота, которую она доставила от министра иностранных дел Кардот и премьер–министра Вежьена, ясно дала понять, что наличие официального новотосканского присутствия в системе поможет охладить страсти, а не подогреть их.

Конечно, так и было. Дентон покачал головой. Если бы он не был убежден, что все «инциденты», на которые жаловались новотосканские торговые шкиперы, были придуманы намеренно по приказу своего домашнего правительства, он, возможно, был бы готов, по крайней мере, развлечься возможностью того, что Сеген говорит правду. К несчастью, он был убежден, что если новотосканское правительство всерьез относилось к намерению положить конец напряженности, все что нужно было сделать – это передать своим капитанам, чтобы прекратили делать то, что они делают. Это означало, что «Камилла» была здесь, очевидно, для чего–то еще, и с этим «чем–то еще» Дентом менее всего хотел иметь дело. В этом, по крайней мере, он не сомневался.

Его рот дернулся в невеселой улыбке, когда он увидел бот энсина Монаган направляющимся к другому судну. Он настучал запрос на своей схеме, и его улыбка исчезла, когда появилось имя КФНТ «Элен Блондо».

«Нет, еще один проклятый новотосканский грузовик! — подумал он. — Черт возьми, они должно быть зациклили всю свою траханую торговлю через Пекуод! Можно подумать, у них не осталось ни одного корабля в…»

Его мысли прервал значок «Элен Блондо», внезапно сменившийся мигающим малиновым символом, который указывал на распространение сферы обломков, летящих в направлении от точки в пространстве, в которой корабль только что взорвался.

– …таким образом, после завершения моего опроса о выполнении задания энсина Монаган и каждого члена ее экипажа в отдельности, мой вывод таков, что их доклады — по отдельности и в составе группы — являются точной информацией о том, что на самом деле произошло во время их подхода к «Элен Блондо», — сказал Льюис Дентон в записывающее устройство своего терминала четырнадцать часов спустя.

Его голос был более, чем немного хриплым, истощенно–шероховатым по краям, и он это знал, как знал, что в докладе, который он записывал, будут показаны его усталые глаза и темные мешки синяков, которые образовались под ними. Хотя было не так много того, что он мог бы сделать с этим. Он должен был отослать этот отчет прочь, и чем скорее, тем лучше. В лучшем случае курьеру понадобится семнадцать дней от Пекуода до Шпинделя, но было меньше шести дней от Пекуода до Новой Тосканы. Он действительно не думал, что кто–то в Новой Тоскане был бы безумен достаточно, чтобы начать какую–то карательную экспедицию против «Репризы» или Пекуода, но он был далеко не так уверен в этом, как хотел бы быть. Не после последнего эпизода.

— Несмотря на утверждения капитана Сеген об обратном, нет абсолютно никаких доказательств того, что энсин Монаган или ее бот сыграли какую–то роль в разрушении «Элен Блондо», — продолжил он. — Я, конечно, добавляю сенсорные и тактических записи «Репризы» за весь период времени, начиная с одного полного стандартного часа, прежде чем «Элен Блондо» взорвалась, и заканчивая одним полным стандартным часом после разрушения корабля. Я также добавляю копию бортового журнала бота и полный перечень логов моего корабля, с записями каждого малого судна и судовых ракет, выпущенных нами. Основываясь на этих записях, я однозначно утверждаю и для записи, что я абсолютно убежден, что никто на борту бота миз Монаган или на борту «Репризы» не сделал ни единого выстрела какого–либо рода, или по любой причине.

На самом деле, я должен повторить, что мне не удалось найти каких–то доказательств ни в наших записях или сенсорных данных, которые свидетельствовали о наличии каких–либо внешних причин для уничтожения «Элен Блондо». Нет никаких признаков ракетного огня, энергетического огня или столкновения. Предварительное заключение, к которому я смог прийти, состоит в том, что корабль и — по–видимому — весь его экипаж были потеряны из–за внутреннего взрыва. Ни я, ни мои офицеры, в частности включая моего инженера и тактика, не в состоянии предложить какую–либо нормальную причину для такого взрыва. Судно было полностью разрушено, словно при чуть ли не катастрофической и полностью непредвиденной аварии реактора, что, казалось бы, будет удаленно разумным объяснением. Однако, я считаю, что это объяснение совершенно неправдоподобно, учитывая наблюдаемый характер взрыва. Фактически, правда, из частичных сенсорных данных, которые у нас есть, по уничтожению судна и нашему анализу разброса обломков в модели, мне кажется, как и моему тактику, что она была уничтожена не одним взрывом, и даже не одним основным взрывом и рядом вторичных, а в результате практически одновременной цепи, по меньшей мере из семи различных взрывов.

Он сделал паузу, его измученное лицо было изможденным и мрачным, и его ноздри раздувались. Затем он продолжил, говоря медленно и отчетливо.

— Я полностью понимаю серьезность того, что я собираюсь сказать, и я очень надеюсь, что более тщательный и полный анализ ограниченных данных, которые мне удалось включить в этот доклад докажет, что мои подозрения ошибочны. Тем не менее, по моему мнению, разрушение «Элен Блондо» было результатом тщательного, умело спланированного, и хорошо выполненного акта саботажа. Я думаю, нет других объяснений для наблюдаемой картины разрушений. Я не готов в это время в официальном докладе делать предположения о том, кто, возможно, был ответственен за этот акт саботажа. Я не обученный следователь, и я не думаю, что было бы правильно для меня выдвигать какие–либо официальные обвинения или голословные утверждения до выполнения более подробного анализа. Тем не менее, если, на самом деле, это был акт саботажа, то, возможно, тот, кто был ответственен за это, очевидно, не блюдет наилучших интересов Звездной Империи. Учитывая, что капитан Сеген, «Камилла», и все другие новотосканские суда в системе были отозваны, я считаю, что потенциал для какого–то дополнительного и прискорбного инцидента является высоким. Я должен, следовательно, с уважением просить, чтобы эта звездная система была оперативно и решительно усилена.

ГЛАВА 40

— Они ушли.

Валерий Оттвейлер оторвался от отчета, который читал и приподнял одну бровь на человека, стоявшего в дверях его кабинета. Дэмиен Харахап, бывший сотрудник Жандармерии Солнечной Лиги, был в высшей степени забывающимся типом мужчины — качество которое хорошо послужило ему в свое время у бывшего работодателя — но Оттвейлер обнаружил, что за ничем не примечательным фасадом были очень способные мозги.

Он был также тем, у кого было чрезмерное количество удачи. Несмотря на все это вместе взятое, Харахапу необычайно повезло, что он жив, но Оттвейлер также знал, что он оказался очень полезным для Алдоны Анисимовой и Изабель Бардасано. Несмотря на то, насколько эффектно операция на Монике была потерпела полное фиаско, Харахап выполнил свою роль в ней почти безупречно, и он был также безжалостно честен в своей критике собственной деятельности, поскольку имел больше основания для критики, чем кто–либо еще. Он не был мезанцем, но оперативники его профессионализма и способностей — и интеллекта — были редки, и Бардасано, которая никогда не имела никаких предубеждений против использования «внешних талантов», если тот зарекомендовал себя ценным и надежным, наняла его после увольнения из Жандармерии, еще до того как обломки Моники осели.

Тот факт, что Харахап знал, куда ведут все ниточки в Секторе Мадрас, мог иметь особое значение для Оттвейлера, с тех пор как он прибыл, чтобы стать сотрудником штаба Оттвейлера здесь, в Мейерсе. Конечно, было несколько недостатков того, чтобы иметь его на официальной службе у Оттвейлера здесь в столичном мире своей второй родины. На самом деле, Цзюньянь Хонгбо поглядывал немного искоса на эти отношения, но Оттвейлер уже продемонстрировал, кто был главным в их тандеме, и какие–либо возражения вице–комиссара, которые он возможно лелеял, остались невысказанными.