Красавин снова стремительно вскочил и схватился было за карман, но оружия теперь у него не было. Ухваткин спокойно наблюдал за ним, играя ружьем.
— Зачем вы убили Камзолова? — продолжал он. — Разве вы не знаете, что есть закон о смертной казни за такие дела?
Красавин застонал, он был бледен, широко открытые глаза в ужасе остановились на собеседнике.
Ухваткин продолжал:
— Вам придется рассказать, кто помогал вам, зачем и кому это убийство потребовалось, почему вы появились в Тянь-Шане под именем Камзолова. Между прочим, там вы убили проводника экспедиции…
— Это не я… Это Муса, ему показалось, что Садык узнал его.
— Ну что значит — Муса? Между прочим, и вы помогали. Нам известно. Вам придется рассказать и о том, как вы убили двух колхозников у Сары-Джас. Не волнуйтесь, Красавин, мне известно, что вы в этих делах были лишь соучастником. Затем вы приняли участие в организации искусственного падения лавины, в результате чего погибло четыре человека. Сможете ли вы чистосердечно во всем этом признаться?
— Смогу… — глухо ответил Красавин.
— Вот и хорошо. — Не спуская глаз с Красавина, Ухваткин подошел к берегу, густо заросшему камышом. — Какая благодать, верно?
Красавин молчал.
— Между прочим, вам повезло — ни Ясный, ни его спутники не погибли. Да, чуть не забыл — оба ваши сообщника арестованы, мы вам устроим очную ставку с ними. Будете давать против них показания?
— Буду…
— Вот и хорошо… Хотите выпить, там в бутылке осталось.
Красавин молчал.
— Ну что ж, договорились, я так и думал. — Ухваткин отошел от берега, все так же играя своим ружьем. — Не унывайте, Красавин, разное бывает в жизни. Хотите, я расскажу вам об одной жизни… — и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Его звали Конрад Зуппе, он родился под Херсоном, в семье немца-колониста. Он был ко-ло-нист!
Ухваткин произнес это слово с таким смаком, что Красавин с любопытством взглянул на него.
— Потом Конрад Зуппе был завербован на службу в разведку Гитлера, получил «железный крест», во время войны был принят самим генералом Геленом, руководителем разведки на восточном фронте… Но интрига… И Конрада Зуппе заставили возглавлять зондеркоманды. Вы знаете, что это такое?
— Гитлеровские карательные отряды?
— Вернее сказать — отряды истребления мирного советского населения. Много крови и мало шансов на большую карьеру. Но Зуппе не жаловался, он знал, что его время придет, и оно пришло: когда армия Гитлера отступила, Конрад Зуппе остался в России, правда, под другой фамилией… Опять разведка Гелена, новые шефы, доллары на текущем счету и вдруг — опять зондер-команда! Понимаете, ему опять пришлось убивать, хотя в этой стране за убийство грозит казнь. И между прочим, Зуппе не хнычет — зондеркоманда действует. Вы меня понимаете, Красавин?
— Н-нет…
— Зря. Конрад Зуппе — я, и зондеркоманда — я. Не кричите, Красавин, вас тут никто не услышит, да и какая для вас разница, кто казнит вас! «Михаил Иванович» поручил мне перед смертью напомнить вам: он держит слово, больше уже вам не придется выполнять никаких его поручений. Вы — предатель, Красавин, вы всех предаете походя. Мы не можем оставить вас в живых.
— Вы обманули меня… Пощадите!… — взмолился Красавин. Он на коленях полз к Ухваткину.
— Ни с места! — Ухваткин поднял ружье.
Одним прыжком Красавин вскочил на ноги и бросился на врага.
Конрад Зуппе дважды в упор выстрелил в него.
— Зондеркоманда действует, — пробормотал он и стал обыскивать карманы убитого.
Но тут кто-то тронул его за плечо. Ухваткин-Зуппе стремительно выпрямился — на него смотрело дуло пистолета. Он покосился — вокруг стояли люди — и поднял руки.
Майор Ундасынов зло и презрительно сказал:
— Такой опытный шпион и пошел на мокрое дело. — Он обезоружил его — Ну, а теперь, Конрад Зуппе, давайте кассету с микропленкой, живо! Второй раз вам не удастся провести меня…
Шпион понял: конец. Он мелко, по-собачьи, затрясся всем телом и опустился на землю, с трудом снял сапог и отвинтил каблук — касета находилась в углублении.
— Теперь вперед! — скомандовал Ундасынов, и Зуппе, шатаясь, пошел. Навстречу им, к озеру, спешило несколько легковых машин.
Солнце в зените. Озеро в мелкой ряби ласковой, еле заметной волны осталось позади, окаймленное густыми зарослями камыша. «Камыш погубил меня», — думал Зуппе, шагая вперед с остановившимся взглядом.
Глава тринадцатая
Еще недавно эти места называли «Пфальцской Швейцарией»: дубравы, стройные сосновые боры, чистый воздух невысоких гор, тихие курорты в заповедных лесах.
«Нет в Германии уголка милее нашего Пфальца», — говорится в старинной народной песне.
Но так было раньше. Американские военные власти превратили этот обширный район Германии в «стратегический треугольник» между реками Рейн, Мозель и Саар. Аэродромы, казармы, полигоны и танкодромы, склады горючего и боеприпасов, запретные территории, лазареты, «маленькие Америки» — военные городки, выстроенные на немецкие деньги специально для янки военнослужащих. Там, где раньше тихо шелестели узорными листьями дубы и клены, выросли тысячи уродливых многоэтажных домов-коробок.
Гейм и Финчли приземлились на аэродроме неподалеку от Кайзерслаутерна. Проворный виллис промчал их лесом Рейхсвальд и доставил в центр «стратегического треугольника» — Уильям Прайс поручил Гейму вручить Гарольду Прайсу письмо.
Выпроваживая летчика из резиденции младшего Прайса, генерал Гаррис желчно сказал:
— Вам везет, капитан, на этот раз вы имеете шанс побыть наедине с атомной пылью.
В штабе Гейму дали назначение, и он, скрепя сердце, отправился вместе с Финчли в указанную часть.
Виллис проскочил какое-то селение, похожее не на немецкую деревню, а на заправский гарнизонный городок где-нибудь по ту сторону Атлантики: на главной улице выстроились в ряд «магазины сувениров», дансинги, бары. При выезде из селения Гейм и Финчли увидели атомную пушку, ее везли на вершину горы Карренберг, где на высоте шестисот метров в это время сооружались огневые позиции для дивизиона атомной артиллерии.
Саперы проверяли прочность моста через реку: вместе с двумя тягачами пушка весила восемьдесят тонн, нужно было убедиться, что мост выдержит такую тяжесть. 280-миллиметровое орудие выглядело каким-то ископаемым чудовищем, громоздким и неповоротливым.
Здесь, у атомного орудия, Гейм встретил майора Кросби, того самого, с которым он еще недавно принимал участие в «демонстрации» взрыва атомной бомбы в Дезерт-Рок. Майор был мрачен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});