Временами Гитлер соглашался, что эти доводы обоснованы с военной точки зрения, но оставался непоколебим и твердо стоял на том, что с политической точки зрения оборонять надо все Балканы, включая острова. Когда дошло дело до поиска путей и средств осуществления этой задачи, то новое и неожиданное решение принесли идеи гросс-адмирала Дёница. Вывод войск с Сицилии, против которого он возражал, открыл теперь противнику путь в Южную Италию, но ему можно еще помешать использовать его в качестве трамплина для удара через Адриатику, если мы удержим Апулию и, в частности, большой аэродром в Фодже. Для Гитлера этого оказалось достаточно! Он проигнорировал тот факт, что Дёниц, Вейхс и ОКВ возражали против обороны внешнего балканского кольца. Спустя несколько дней, когда Фоджа уже пала, он точно так же проигнорировал меморандум ОКВ, озаглавленный «Перспективы будущей стратегии в Италии и Юго-Восточном регионе», и решительно настроился на то, чтобы не только удержать «весь Юго-Восточный регион», но и продолжать сопротивление противнику в Южной Италии. Следующее обсуждение в ставке состоялось 30 сентября. Кессельринг только что выбрал «стратегию маневренной войны для экономии сил», но Гитлер теперь почти уговорил его поменять свои планы, тогда как Роммель, который не знал в деталях, какова обстановка в Южной Италии, промолчал. Оба, разумеется, понимали, что такое коренное изменение стратегического курса в Италии не может не привести к изменению системы командования, которая все еще не была введена в действие.
Будущее Средиземноморья решилось в итоге серией приказов, в первом из которых, вышедшем 1 октября, говорилось, что оборона Италии будет вестись теперь гораздо южнее, по линии Гаэта – Ортона, а не в северных Апеннинах, как это было запланировано и к чему мы готовились несколько месяцев. Апогея эти приказы достигли в конце октября, когда, вопреки всем предыдущим планам, фельдмаршала Кессельринга назначили командующим всеми войсками в Италии, а Роммеля отозвали для выполнения других задач. В своих приказах по юго-востоку Гитлер отметал попытки Йодля получить согласие, по крайней мере, на подготовительные меры по сооружению позиций, прикрывающих тыловые районы, и не только настаивал на удержании всех Балкан, но и требовал теперь оккупировать большое количество островов, которые прежде обороняли итальянцы. Вдобавок к Южным Спорадам теперь следовало защищать «как минимум» еще и следующие острова: в Ионическом море – Корфу, Кефалинию и Закинф; в Эгейском – Скарпанто, Милос, Кос, Лерос, Самос, Хиос, Митилини и Лемнос. На совещаниях он отвергал любые ссылки на нехватку средств примерно такими словами: «Мы должны быть сильными на севере (то есть на севере Балкан), но не слишком слабыми в Греции». Точно так же он отказался дать разрешение на строительство позиций в тылу по причине «возможного неблагоприятного психологического эффекта»[245].
Итогом этих указаний стали кровавые сражения в Эгейском море с целью вырвать у англичан отдельные острова. На остальной части Балкан ухудшение обстановки выражалось в постоянном усилении внутренних беспорядков, тогда как значительные силы и средства, задействованные для обороны побережья, ни разу не входили в контакт с противником[246]. В Италии новые гитлеровские приказы положили начало почти шестимесячной позиционной войне в районе южнее Рима, более известном по названию монастыря Кассино, который стал эпицентром боевых действий. Сражение там запомнилось главным образом благодаря храбрости войск, проявленной с обеих сторон, но с точки зрения стратегии этот военный эпизод, самое позднее к середине ноября, когда предполагаемая угроза на Балканах перестала быть столь неминуемой, потерял всякий смысл. Борьба в Северной Италии была изнурительной, и она, несомненно, надолго задержала противника, но для Германии на пятом году войны она была абсолютно неоправданной в первую очередь потому, что протяженная и незащищенная береговая полоса Италии позволяла союзникам высадить десант, а это в любую минуту могло привести нас к новой катастрофе. Кроме того, и Восточный, и Западный театры войны лишились тех войск, которые могли бы появиться у них в значительных количествах, если бы мы вовремя отвели войска к Северным Апеннинам.
Из-за обстановки на юге и юго-востоке нагрузка на ОКВ возросла как никогда, особенно с тех пор, как Гитлер с Йодлем стали все больше настаивать на том, чтобы любые детали утверждались «наверху». Передвижение каждой дивизии, по номерам, наносилось на карту в «Вольфшанце»; любое переформирование, что происходило довольно часто, когда дела на Итальянском театре шли плохо, должен был утверждать Гитлер. На Балканах Верховное командование руководило использованием войск в борьбе против повстанцев и отправкой транспорта на Эгейское море; в Абруцци оно утверждало чертеж каждой позиции и высоту каждого заграждения. С 15 декабря главнокомандующий на Юго-Западе должен был ежедневно докладывать о продвижении строительства линии Кассино[247]. Отдел «Q» ОКВ отвечал теперь за управление тыловыми районами. Согласно указаниям Гитлера Муссолини получил власть только над долиной реки По, но даже там его «республиканско-фашистскому правительству» пришлось смириться со значительными ограничениями своего суверенитета. На «верховных комиссаров» в образе германских гаулейтеров была возложена ответственность за управление приграничными районами в Северной Италии от Истрии до Тироля, так как Гитлер предложил включить их в Великий германский рейх, потому что прежде они были австрийской территорией. Особенно жесткие ограничения налагались в отношении бывших итальянских солдат, большинство которых отправили в Германию в качестве «интернированных лиц».
Стратегия Гитлера на Средиземном море создала гораздо большую нагрузку на военный потенциал Германии, чем того требовала военная обстановка, и никакой компенсации за счет экономии ресурсов на других театрах войны не получилось. Всем управлял один элементарный принцип, но за ним не стояла какая-то высшая идея, и не было речи о том, чтобы сосредоточиться на чем-то наиболее существенном. Вместо этого Верховное командование имело лишь одну цель – оборонять захваченные территории повсюду по внешнему периметру, а на остальных фронтах как можно быстрее затыкать дыры по мере их появления. По такому принципу мы действовали в Скандинавии, где даже в Дании возникло теперь движение Сопротивления, что требовало увеличения сил безопасности. Действовал он и на Западном театре, откуда в первую очередь приходилось поставлять подкрепление для наших войск в Италии. Наше положение там настолько ослабло, что в конце лета 1943 года главнокомандующему на Западе пришлось серьезно рассматривать возможность того, что западные союзники с минуты на минуту создадут плацдарм на другом берегу Ла-Манша для подготовки будущего вторжения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});