Утром Эйрих поздравил ее с успехом — достаточно, впрочем, сдержанно, ибо его неприязнь к магии, кажется, лишь усиливалась с каждым разом, когда последняя доказывала свою эффективность — и экспедиция вновь отправилась в путь. Эти горы были столь же незнакомы Эйриху, как и его спутникам; однако его горный опыт в целом был заметно богаче, чем у них, и ему пришлось взять на себя нелегкую задачу по прокладыванию маршрута. Два дня путешественники петляли по склонам и ущельям; несколько раз им приходилось поворачивать назад, когда надежный, казалось бы, путь упирался в отвесную стену, широкую пропасть или опасную осыпь. Однажды им пришлось переходить вброд горный поток, неглубокий, но яростный; ледяная вода окатывала до пояса и норовила свалить с ног — в итоге эльф таки упал, зашиб бок и колено о камни, вымок с ног до головы и чуть не захлебнулся, прежде чем товарищи выволокли его на берег.
Однако куда большая неприятность случилась вечером второго дня. Отряд проходил по узкому уступу, ведя коней в поводу, когда из каменной щели прямо под ноги Элине выползла змея. Графиня застыла неподвижно, но ее лошадь, непривычная к горным условиям, испуганно шарахнулась назад и сорвалась в пропасть. Элина едва успела выпустить уздечку, чтобы не свалиться следом.
Потом она, разумеется, настояла на том, чтобы спуститься вниз и подобрать свои вещи, включая и бесценные записи; на это ушло два часа, начало уже темнеть, и путникам пришлось ночевать раздельно — эльфу, оставленному с лошадьми, наверху, а Элине и спустившемуся с ней Эйриху — внизу. На следующий день они чуть ли не полдня карабкались обратно, и лишь когда солнце перевалило высшую точку траектории, отряд смог возобновить путь
— теперь уже с двумя лошадьми, на которых распределили поклажу третьей. Впрочем, здесь, на горных кручах, большую часть пути все равно приходилось проделывать пешком, а не верхом.
В скором времени под ноги им легла широкая щебнистая тропа — кажется, первый знак присутствия людей в этих горах. Тропа уводила в седловину между двумя некрутыми склонами, зеленевшими сочной свежей травой. Очевидно, этой дорогой пользовались пастухи — на это указывали катышки овечьего помета. И действительно, пройдя через седловину, путешественники оказались на широком лугу, где паслось стадо. И тут же навстречу им устремилась пастушья собака.
Эйрих сохранял спокойствие, и Элина, бросив косой взгляд на него, не стала хвататься за меч, однако внутренне напряглась и смотрела на приближавшегося зверя настороженно. Трудно чувствовать себя комфортно, когда прямо на тебя несется, оскалив клыки и высунув язык, черное лохматое чудовище, как минимум не уступающее тебе по массе, да и по росту — если поднимется на задние лапы. Однако пес проскочил мимо Элины и Эйриха, устремляясь прямиком к Йолленгелу. Графиня обернулась следом, уже протягивая руку к оружию и готовясь спасать эльфа; в ее сознании мельнкула мысль, что собака пастуха вряд ли обучена нападать на людей, но в Йолленгеле-то она запросто могла учуять нечеловека…
Однако реальность немедленно опровергла ее опасения. Огромный пес, встав на задние лапы, положил передние на плечи Йолленгела и лизнул эльфа в нос, резво выражая косматым хвостом бурную радость по поводу этой встречи. Йолленгел, хотя и пошатнувшийся сперва под тяжестью чуть ли не полутора сотен собачьих фунтов, улыбался и трепал пса по загривку.
Опираясь на длинный загнутый посох, неспешно подошел пастух. Это был старик восточной расы, в высокой бараньей шапке и желтоватой (когда-то белой) бурке. Густая сетка морщин, в которой прятались его узкие глаза, шея, похожая на дряблые мехи, и узловатые пальцы выдавали почтенный возраст пастуха, однако осанка его была прямой, как не у всякого молодого, а движения — хотя и неспешными, но исполненными скорее величавого достоинства, чем старческой немощи. Он что-то сказал эльфу, продемонстрировав необычно большое для своего возраста количество сохранившихся зубов.
— Что он говорит? — полуобернулся Йолленгел к Эйриху.
— Не уверен, что правильно разбираю этот диалект… но, скорее всего, «ты — хороший человек, раз понравился моему псу».
Пес, наконец, опустился на четыре конечности и подошел к своему хозяину, продолжая, однако, посматривать в сторону эльфа и помахивать хвостом. Пастух сказал еще что-то, глянув уже в сторону Эйриха.
— «А значит, и друзья твои — хорошие люди», — перевел тот, воздержавшись от усмешки, а затем обратился к старику с ответными приветственными словами. Они говорили некоторое время, иногда переспрашивая друг друга и уточняя произношение отдельных слов, иногда прибегая к помощи жестов — но в целом взаимопонимание явно успешно налаживалось. Наконец Эйрих обернулся к своим спутникам:
— К западу отсюда имеется башня, похожая на ту, что мы ищем. В селении старика ее хорошо знают. Само селение тут неподалеку, и он приглашает нас в гости. Надо будет лишь дождаться вечера, когда он погонит овец домой.
— Может, вежливо поблагодарить его и сразу выспросить дорогу к башне?
— предложила Элина. — Мы и так потеряли уже столько времени…
— Эрвард, не горячитесь. Вы что, рассчитываете вдвоем взять башню штурмом?
— Нет, но…
— Нам нужна база для подготовки операции. И нам нужны информаторы. Этот кишлак — идеальный вариант.
— Наверное, вы правы. Но можем ли мы им доверять?
Эйрих улыбнулся.
— Браво, Эрвард, моя школа. Когда-то вы готовы были доверять всем подряд. Но в данном случае риск невелик. Подобные горцы, в какой бы части света они ни жили, весьма далеки от политики. То обстоятельство, что Йолленгел понравился собаке пастуха, для них гораздо важнее всяких абстракций типа «долг верноподданного» — даже если за похищением Артена и впрямь стоят власти Хурданистана. Но, разумеется, я буду осторожен в части раскрытия им наших планов.
Элина признала, что это вполне разумно. Эйрих вновь заговорил с пастухом, а Йолленгел побрел в сторону, а затем уселся в траву, обхватив колени и глядя на открывавшуюся отсюда панораму долины, на две трети залитой солнцем и на треть срезанной тенью горы. Как видно, высота уже не вызвала в нем прежнего ужаса. Графиня примостилась рядом.
— А хорошо здесь, — мечтательно произнес эльф, подставляя лицо солнечным лучам. Ему хотелось снять тюрбан, но в присутствии пастуха, пусть и занятого беседой с Эйрихом в сотне футов отсюда, он не решался.
Элина, хотя и согласилась с Эйрихом насчет невозможности немедленных действий, отнюдь не была настроена на элегический лад.
— Как вы только не испугались эту псину, — сказала она. — Я думал, она вас на куски порвет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});