Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лит.:
Матисс: Сборник статей о творчестве. М., 1958;
Алпатов М. В. Матисс. М., 1969;
Зубова М. В. Графика Матисса. М., 1977;
Эсколье Р., Матисс. Л., 1979;
Diehl G. Henri Matisse. Paris, 1954;
Cowing L. Matisse. N. Y., 1979;
Schneider P. Matisse. N. Y., 1984.
Л. Б.
Маяковский Владимир Владимирович (1893–1930)
Поэт, реформатор поэтического языка. В представлениях о том, что составляет основу поэтического языка, чем разговорный язык отличается от литературного и как речь переходит в язык, был близок к научным воззрениям ОПОЯЗа и, в частности, руководителя названной школы В. Б. Шкловского. Девиз теоретического наследия М., весьма немногочисленного, сводился к следующему — разговорный и литературный языки должны быть из одного материала. Это же утверждение являлось постулатом для членов научного общества во главе с В. Шкловским. Точку зрения на организацию разговорного языка (речи) в литературно-поэтические формы, доступные восприятию читателя послереволюционной России, М. изложил в статье «Как делать стихи» (1926), автобиографии «Я сам» (1922), в манифестах футуристов (см.: Футуризм) в соавторстве с участниками группы «Садок судей» (1910), «Пощечина общественному вкусу» (1912), «Дохлая луна» (1913), предупреждая читателей, что никакого научного значения его статьи не имеют, равно как и не претендуют на более или менее четкое изложение теории поэтического языка. М. не столько формулировал свои представления о языке художественного произведения, сколько «делал» (одно из ключевых слов в изучении поэтического языка членов ОПОЯЗа) его, создавая этот язык «не как начетчик, а как практик». Он делал художественную вещь новой формы простой и динамичной, как того требовало его время, подчеркивая при этом, что никаких правил для поэтического языка не существует вне реальной жизни и все то, что придумывают «академисты», ложно. Эстетика народного языка существует независимо от создаваемых для него правил, перенося свою первозданность в область языка поэзии. Народный язык литературен с той лишь разницей, что организуется поэтом и становится достоянием художественно-поэтического языка.
Существенным М. считал способность поэта слышать ритмы народной речи; уловить ритмы улицы, площади, разрозненные звуки толпы как звуки времени и сконцентрировать в лаконичный и адекватный этим звукам-выкрикам слово-образ. Для М. это был первый этап переработки словесного материала — чувство ритма, со-ощущение стихии языка, прообраз факта речи. Вторым значительным моментом творчества он считал попытку поэта упорядочить лексику разговорной речи в виде слова-формы. Процесс представления слова от номинанта (речевого факта) до понятия (формы) есть работа по конструированию образа. Работа эта многогранна, считал М., так как в основе создания образа, передающего атмосферу явлений действительности, может лежать всего лишь один-единственный корень слова-номинанта. При этом корень слова есть «сбитый» в форму некий лексический смысл — его необходимо уловить и сформировать из факта речи в поэтический языковой образ. «Мастерской мира» поэта была для М. его работа со словом, тенденция к созданию общей картины мира. Если же тенденция отсутствует, картина мира не прорисуется, образ (обобщение) не выстроится, — не будет и поэзии.
Создание образа — третий этап работы над передачей колорита разговорной речи в сфере поэтического языка. Эту работу М. называл деланием собственно формы. Он рисовал для себя некую схему построения формы, оговариваясь, что схема, равно как и правила подобного построения, — чистая условность. Сама же схема выглядела следующим образом: абстрактное представление о вещи; представление начинается с тенденции; тенденция начинается с ощущения ритмов времени; ритмы улавливаются в новизне лексики; новизна лексических пластов языка появляется там, где разговорная стихия улицы, площади «изгибает» нормативные формы слова до уровня своего самовыражения, т. е. явления новой эпохи оформляются в те звуки, которых ранее не было слышно: меняется тональность звучания улицы — меняется эпоха.
Далее условная схема М. выстраивается так: звуки улицы в мастерской поэта отчетливо прослушиваются как разговорная речь в образно-поэтических формах. Услышать поэзию плошади — задача уже чисто гражданская, но если услышал и увидел, как «улица корчится безъязыкая», которой «нечем кричать и разговаривать», поэт обязан улице язык дать. И М. формирует гортанные выкрики толпы в лексико-синтаксическое единство, смысловую структуру, выражающую характер того, что еще некоторое время назад было даже не высказыванием, фактом речи, а звуковым потоком, раз-нотональной какофонией «войн и революций». М. считал, что звуки улицы обладают тем видом внутренней энергии, которая передается поэту, тому, кто способен почувствовать эту энергию внутри себя самого.
Следующая ступень схемы в «делании» вещи предусматривает техническую обработку первообраза, основного понятия, которое стало уже личностным, внутренним состоянием поэта, принявшего в себя реальное понимание происходящего. «Это было со мной», «это в сердце было моем» — факты сопереживания энергии улицы и личности, площади и «Я». Техника обработки образа-основы, представление о том, что-сделаю-дальше в единстве взаимопроникновения стихии энергии «не-Я» — «Я», укладывается в рамки строго традиционной поэтической работы над словом. В программной статье «Как делать стихи» М. называет процесс технической работы над вещью «доведением» ее до такой степени выразительности, когда она (вещь) становится демократической в широком понимании этого слова, т. е. понятной любому читателю. К технике он относит сравнение, метафору, гиперболу и т. д., отмечая, что их применение зависит от того, какова выбранная поэтом форма первообраза-основы, каково абстрактно-тенденциозное предчувствие мастером абсолютной конечной вещи. К техническому арсеналу поэзии М. относит и приемы обработки слов: рифмы, размеры, пафос, стиль, которые служат воспроизведению уже конкретной, четко прорисованной формы вещи. Все, что делает поэт, является работой над формой, которая требует для своего воспроизведения всего поэтико-лингвистического набора средств выразительности, так как только форма способна принять вид вещи, которая заключает в себе смысл. Форма превалирует над смыслом, форма не только выражает «го, но и показывает, изготовив его из сгустков аморфного, безличностного содержания, которое до обретения формы узкоматериально и, по словам М., уродливо. Форма, по М., делает содержание надличностным, показывая его как образ произведения искусства.
Поэтические формы, отмечает М., несут в себе образ эпохи. Именно поэтому они должны быть строгими, простыми и лаконичными в то конкретное время, о котором писал М. «Красивость» слова необходимо заменить его красотой, что является, по М., правдой «о времени и о себе». Образ времени и время как один из главных образов его поэзии заставляли его ломать грамматическую структуру слова, упрощать синтаксис, сокращать поэтическую строку. Вся логика русского предложения строится в его стихотворениях на импульсивной динамике глагола. Время — этот образ был той самой «сделанной» вещью, тем произведением искусства, на которое было направлено все творчество М., включая его работу в РОСТА (1919–1921).
Традиционные академические взгляды на поэтический язык существовали в первой половине XX в. параллельно с рядом авангардных направлений в филологических науках и эстетическими программами различных поэтических школ и течений крупных направлений русской литературы указанного периода. Представления М. о поэтике литературного языка, который, не выходя за рамки классических основ сложившихся культурных традиций в русской поэзии, соответствовал бы духу своего времени, совпадали с теориями научных исследований русской формальной школы лингвистики и теории и истории культуры. Его требования к языку как выразителю эпохи не расходились с научными новациями ОПОЯЗа, а точка зрения на культуру слова, берущая начало в исторически сложившихся традициях национальной классики, не выходила за рамки эстетических канонов истории искусства. Его брутально-эпатажное «Долой ваше искусство!» — не более чем поза, но поза имеющего веские аргументы поэта, создающего язык новой поэзии, современной и актуальной, давшей огромный поэтический материал для изучения тем же приверженцам русского формализма.
Лит.:
Маяковский В. Пол. собр. соч. в 13-ти т. М., 1956–1961.
О. Палехова
Медитативное искусство
Возникло, прежде всего, в среде американских художников, работавших в орбите абстрактного экспрессионизма, как реакция на повышенную агрессивно-напряженную эмоциональность и пестроту большинства картин абстрактных экспрессионистов, на излишнее внимание к динамике жеста и механицизм творческого процесса в живописи действия, на сознательную приземленность искусства представителей art informel (см.: Информель). Сильное влияние на М. и. оказала увлеченность художественной интеллигенции восточными философиями, в частности получившим в то время широкое распространение в Европе и Америке дзэн-буддизмом. Восточный опыт использования искусства (в форме некоторых монотонных структур, в частности) в качестве одного из действенных путей к медитации, сакрализация семантики пустоты, паузы и т. п. привели некоторых художников послевоенного поколения к осознанному стремлению повысить духовный уровень своего искусства. Путь к этому они усматривают в создании огромных монохромных, однотонных или приближающихся к этому полотен. Пионерами в этой области стали Клифорд Стилл, Адольф Готлиб, Марк Ротко. Последнему удалось создать, пожалуй, наиболее глубокие образцы М. и. Его однотонные полотна с как бы вибрирующими тоновыми отношениями (особенно по краям картин) активно втягивают зрителя внутрь какого-то многомерного пространства, активно способствуют достижению состояния медитативного погружения. Особенно силен этот эффект, например, в экспозиции дюссельдорфского музея, когда зритель располагается в зале, на четырех стенах которого размещены четыре огромных полотна Ротко.
- Культура кураторства и кураторство культур(ы) - Пол О'Нил - Искусство и Дизайн
- Зинаида Серебрякова - Алла Александровна Русакова - Искусство и Дизайн
- Искусство Испании - Алексей Валерьевич Николаев - Изобразительное искусство, фотография / Искусство и Дизайн / Прочее