Читать интересную книгу Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. - Авторов Коллектив

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 268

В основе философской концепции М. лежат экзистенциальное (ницшеанское) пан-трагическое восприятие мира, интуитивизм А. Бергсона, теория «жизни форм» А. Фоссийона, положение М. Дворжака о том, что форма значительного произведения искусства заключает в себе неисчерпаемые возможности для новых истолкований, теория «вживания» и «воспоминаний» М. Пруста и характерная для К. Юнга склонность к интравертности, бессознательным сторонам художественного творчества. М. стремился утвердить взгляд на искусство как высший Абсолют и единственную достойную современного интеллектуала религию, способную преодолеть отчуждение людей и вернуть им чувство единства с окружающим миром и другими близкими по духу людьми. Отсюда вытекает возвышение экзистенциального значения искусства, его способности придавать смысл человеческой жизни. Таким образом, искусство выступает здесь в качестве нового метафизического Абсолюта, сущность которого наиболее полно проявляется не в литературном слове, а в доступном живописи и скульптуре языке художественных форм. Придавая смысл непрерывной борьбе творца-человека с судьбой, искусство приобретает значение «антисудьбы» (antidestin).

M. выделяет две различные формы художественного творчества: 1) аутентичную (crйation), способную вырваться из-под власти жизненной стихии и выражающую глубинные творческие порывы художника, и 2) продуктивную (production), вытекающую из жизни и остающуюся в безусловной зависимости от нее. Отличительным признаком аутентичного творчества является воплощенное в шедеврах и различных произведениях искусства качество гармонии и мастерства. Опираясь на мысль О. Родена, что «линии и оттенки для художников являются лишь символами скрытых реальностей», М. развивает теорию об эзотерическом характере и таинственной силе подлинного искусства, его устремленности в недоступный филистерскому сознанию мир высших духовных ценностей. Следовательно, приближение к глубинной сущности искусства возможно посредством освоения эзотерических «голосов безмолвия», т. е. линий, форм, слов, звуков.

Исключительно важную роль в философии искусства М. играет многослойное понятие «стиль», которое чаще всего истолковывается как связующее звено между творческой личностью, важнейшими духовными устремлениями эпохи и трансцендентальной вечностью. Стиль рождается вместе с художественной деятельностью и составляет суть как «жизни искусства» в целом, так и каждого подлинного произведения. Никакое произведение искусства, направление, школа не способны приобрести эстетическую ценность до тех пор, пока они не начинают говорить свойственным стилю языком форм. Иными словами, найти место в искусстве возможно лишь путем утверждения собственного стиля, ибо искусство всегда есть то, благодаря чему художественные формы трансформируются в стиль. Возвышая чистоту и оригинальность стиля, М. подчеркивает, что стиль и реализм — совершенно несовместимые категории.

Хотя М. отказывается от претензий на решение проблем истории искусства, в его произведениях тем не менее обнаруживается довольно цельная концепция развития эпохальных стилей, в которой чувствуется влияние теории «жизни форм» Фоссийона и учения Ригля о «Kunstwollen». Исследуя процесс развития мирового изобразительного искусства, М. выделяет две различные исторически сформировавшиеся формы художественного выражения: 1) символическую — свойственную искусству Египта, Греции, Ассирии, Китая, Японии и других стран, и 2) иррациональную — воплотившуюся в христианском искусстве. Основное их различие проявляется в том, что первая ориентируется на абстрактный язык символов, а вторая опирается на идею воплощения божественного начала в человеке. В истории развития мирового искусства М. выделяет и такие периоды, которые неспособны выразить «высшие ценности бытия». Это — искусство древних греков после эпохи Перикла, римское искусство и последующий за Ренессансом длительный период западноевропейского искусства вплоть до импрессионизма, в котором возрождается дух подлинного искусства.

Современная техническая цивилизация с присущими ей возможностями репродуцирования, по мнению М., меняет традиционный взгляд на историю искусства, дает возможность представить «воображаемый музей», но не изобразительного, а сакрального искусства, в котором объединились бы в единое целое шедевры всех времен и народов, несущие в себе следы все той же божественной природы. Придавая современному искусству сакральный смысл и сближая его с высочайшими образцами религиозного искусства, М. усматривает духовную близость в ориентации на формы, «чуждые видимости». Он подчеркивает «трагичность» и «проклятость» современного искусства и расценивает «отчуждение» и «разорванность» сознания в качестве важнейших стимулов подлинного творчества.

С возвышением социальной роли современного искусства М. связывает свои надежды на возрождение подлинной духовности, единение людей, превращение ценностей, постигаемых личностью, в общезначимые. Таким образом, философия современного искусства М. превращается в мучительный поиск новой художественной религии интеллектуалов, Богом которой объявляется метафизически истолковываемое искусство. Оно призвано сократить болезненный переход человечества к нахождению нового Абсолюта, позволяющего человеку реализовать заложенные в нем потенции. Только бросая отчаянный вызов судьбе и «выкупая» у нее ценой огромных усилий право на подлинно человеческое существование, личность, согласно М., способна вырваться из-под власти неподлинного мира и наслаждаться плодами своей прометеевской борьбы.

Соч.:

La Psychologie de l'Art. T. 1–3, Genève: t.l. Le Musée imaginaire.1947;

t.2. La Création artistique. 1947, t.3. La Monnaie de L'absolu. 1949;

Saturne. Essai sur Goya. Genève, 1949;

Les Voix du Silence. P., 1951;

La Musée imaginaire de la sculpture mondiale. T. 1–3. P.: t. 1. La Statuaire. 1952;

t. 2. Des bas-reliefs aux grottes sacrées. 1954;

t. 3. Le monde chrétien. P., 1955;

Antimémoires. P., 1966.

Лит.:

Бломквист Е. Б. Эстетика спиритуализма Андрэ Мальро // Современная буржуазная эстетика. М., 1978. С. 193–221;

Sa-bourin P. La Réflexion sur l'art d'André Malraux: origines et évoliution. Paris, 1972.

A. Андрияускас

Манифестарная эстетика

Особая типологическая разновидность критико-теоретической рефлексии, характерная для возникновения радикально новых явлений в художественной культуре общества. Их существование как некоторой интенциональной художественно-эстетической сферы на этапе перехода системы искусств в стадию самокритики как раз и задает, с одной стороны, вектор этой активности, определяет ее динамику и меняющуюся интенсивность, а с другой — позволяет видеть в ней обобщенное стилевое отражение этих явлений, осложненное и одновременно специфицированное ярко выраженным стремлением к их нормализации как бы по ту сторону процедур обоснования и классификации, выработанных в эстетике и искусствознании.

С этой точки зрения можно говорить о точках бифуркации или ситуациях выбора и перехода в эволюции художественных систем, которые, повторяясь с известной периодичностью, позволяют именно с ними соотносить рефлексивные процессы подобного рода, представленные, как правило, в наборе манифестов и программных описаний т. н. «современного» искусства. Так можно говорить, например, о М. э. и манифестарности эстетики романтизма (см.: Эстетика), футуризма, сюрреализма, концептуализма, а также авангарда и трансавангарда вообще.

Носителями М. э. являются обычно представители маргинальной художественной элиты. Вербальные конструкции, которыми они манипулируют, и термины-неологизмы, которые они вводят, нередко тяготеют к тому, чтобы застыть в мифологеме или же стать концептуальным жестом, то есть смысловым конструктом, ориентированным на хорошо продуманное программно-провокативное воздействие на традиционное эстетическое сознание с целью его осовременивания и приведения в соответствие с проектом будущего искусства. М. э. неизменно претендовала быть его программой и «теорией» и надеялась манифестировать его суть, если не как откровение, то во всяком случае как нечто еще невысказанное. В аспекте этой парадоксальной преемственности в разрыве можно говорить о классической составляющей М. э. и о своеобразном «метафизическом костяке», скрытом в оплотнениях непривычной эпатажно-агрессивной терминологии, призванной прежде всего артикулировать «разрыв» с тем, что существовало всегда и что, будучи преодоленным полемически, фактически сохранялось как некая глубина, заявка на новую духовность или новое видение. При вторичной концептуализации в проектах современной философии искусства это неявное содержание М. э. становилось своеобразным оправданием и самой процедуры, и интереса философской эстетики к т. н. концептуально-интонированной «эстетике художника», присутствие которой в рефлексивном пространстве культуры XX в. помимо имплицитных художественно-творческих форм поиска эстетических аналогий менталитету эпохи чаще всего и выражается в манифестарно-декларативной форме, а определения, из которых она исходит, неизменно являются лозунгами реформы и одновременно опытом синхронной вербализации уникальных художественных новаций, т. е. своего рода комплементарным приемом их аргументации и приведения к существованию, помещения в пространство резонов, на разные лады варьировавших мысль о разрыве и уничтожении, необходимости новой красоты и т. д.

1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 268
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. - Авторов Коллектив.
Книги, аналогичгные Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. - Авторов Коллектив

Оставить комментарий