Читать интересную книгу Переводы - Аркадий Стругацкий

Справа от них за мысом, замыкавшим бухту, было море, которое простиралось до самого горизонта. Позади был такой же берег, как и в окрестностях корабля, — отлогая полоса песка, испещренная столь характерными для Месклина черными растениями с тросоподобными ветвями. Но впереди растительность исчезала начисто. Берег там был еще более отлогим, а полоса песка, насколько хватал глаз, становилась чем дальше, тем шире. И хотя здесь не удерживались даже растения с глубокими корнями, она не была совершенно пустынной: там и сям на изрытой волнами поверхности виднелись темные неподвижные груды — образцы морской флоры и фауны, выброшенные бурей на сушу.

Здесь были и громадные массы спутанных водорослей, — если только можно называть их водорослями, не слишком напрягая воображение, — и тела морских тварей, причем некоторые из них были еще громаднее. Лэкленд был поражен не величиной этих чудищ, так как они обитали в жидкости, а расстояниями, на которые зашвырнули их волны. Одна чудовищная туша была распростерта в полумиле от береговой линии; и только тут землянин начал осознавать, что могут натворить на Месклине ветры даже при здешнем тяготении, если им дать разбег в шестьдесят миль открытого моря. Интересно было бы взглянуть, как сейчас выглядит мыс, не защищенный внешним полуостровом, но для этого пришлось бы проехать добрую сотню миль.

— Что было бы с твоим кораблем, если бы на него обрушились такие же волны, как здесь, Барленнан?

— Это зависит от вида волны и от того, где находишься. В открытом море мы бы плыли как ни в чем не бывало; ну а на берегу от «Бри», наверное, ничего бы не осталось. Я понятия не имел, какой высоты могут достигать волны здесь, у Края Света… Впрочем, если подумать, даже самые огромные, может быть, не причинили бы особого вреда из-за малой силы тяжести.

— Боюсь, главное здесь не сила тяжести, и, вероятно, твое первое предположение самое правильное.

— Я примерно так и рассчитывал, когда искал укрытия на зиму за этим мысом. Правда, я не имел представления об истинной величине здешних волн. Не удивительно, что в этих широтах пропало без следа столько исследователей…

— И ведь это далеко не самое худшее место. Насколько я припоминаю фотографии, оно еще защищено вторым мысом, довольно гористым.

— Второй мыс? Ничего о нем не знаю. Ты хочешь сказать, что море за этой косой — просто еще один залив?

— Совершенно верно. Просто я забыл, что вы обычно плаваете, не упуская берега из виду. Вы вышли к своей нынешней стоянке с запада, не так ли?

— Да. Здешние моря почти не исследованы. Эта береговая линия тянется на запад примерно на три тысячи миль, как тебе, конечно, известно, — теперь-то я начинаю понимать, что значит видеть вещи сверху! — а затем постепенно сворачивает к югу. Она довольно изрезана; в одном месте пару тысяч миль приходится плыть обратно на восток, но расстояние по прямой до моего родного порта составляет шестнадцать тысяч миль… а если плыть вдоль берега, получится, конечно, гораздо дальше. А оттуда до моего дома тысяча двести миль открытым морем прямо на запад. Тамошние моря нам прекрасно знакомы, и любой моряк может ходить по ним вдоль и поперек без особого риска.

Пока они так беседовали, танк повернулся кормой к морю и приблизился к чудовищной туше, выброшенной на берег недавней бурей. Лэкленду хотелось рассмотреть ее как следует, поскольку до сих пор он, в сущности, ни разу не сталкивался с представителями фауны Месклина. Хотелось этого и Барленнану. Он повидал на своем веку много всяких морских чудовищ, но такого не видывал.

Форма чудовища не произвела особого впечатления ни на человека, ни на месклинита. Оно напоминало не то исхудавшего кита, не то сильно раскормленного морского змея. Землянин вспомнил о зоиглодонах, обитавших в морях его родной планеты тридцать миллионов лет назад. Но ни одно из когда-либо живших на Земле существ, которые превратились в окаменелости на потребу палеонтологам, по своим размерам не шло ни в какое сравнение с этой тварью. На добрых шестьсот футов растянулась она на песчаном грунте; при жизни это тело было, вероятно, цилиндрической формы и имело более восьмидесяти футов в диаметре. Теперь же, вне жидкой среды, в которой оно обитало, оно напоминало восковую модель, слишком долго пролежавшую под горячими лучами солнца. Даже если предположить, что плотность тела у этого чудовища примерно вдвое меньше, чем у земных животных, вес его, должно быть, был огромен, и Лэкленд содрогнулся, прикинув этот вес; а если еще учесть и тройную, по сравнению с земной, силу тяжести?

— Что же вы делаете, если встречаете такого гиганта в открытом море? — спросил Лэкленд.

— Понятия не имею, — сухо отозвался Барленнан. — Мне приходилось видеть подобных животных, но очень редко. Обыкновенно они держатся на больших глубинах в постоянных морях; на поверхности я видел такое животное только один раз, да еще раза три-четыре — на берегу, как вот это. Не знаю, чем они питаются, но, скорее всего, они находят пищу у себя на большой глубине. И я никогда не слыхивал, чтобы они нападали на корабли.

— Наверное, и не услышишь, — заметил Лэкленд. — Не могу себе представить, чтобы после такого происшествия оставались свидетели. Если эта тварь питается на манер некоторых наших китов, она может проглотить твой корабль и не заметить этого. Давай поглядим на ее пасть…

Он вновь включил двигатель и повел танк к тому концу гигантской туши, где, по его предположению, должна была находиться голова.

Да, у животного была пасть и нечто вроде черепа, но череп был совершенно раздавлен собственной тяжестью. Впрочем, уцелело достаточно, чтобы опровергнуть догадку Лэкленда насчет способа питания животного; с такими зубами оно могло быть только плотоядным. Вначале землянин даже не понял, что это зубы; он докопался до истины, только рассудив, что ребрам в пасти не место.

— Тебе ничего не угрожало, Барл, — произнес он наконец. — Это животное и не подумало бы напасть на тебя. При его аппетитах ради ваших кораблей и трудиться не стоит… Оно обращает внимание только на объекты, в сто раз крупнее твоего «Бри».

— В глубинах морей, должно быть, плавает очень много мяса, — задумчиво отозвался месклинит. — Только вот толку от этого нет никакого.

— И то правда. Кстати, что ты имел в виду, когда упомянул о постоянных морях? Какие же у вас есть еще?

— Я говорил об областях, которые остаются под океаном перед самым началом зимних бурь, — последовал ответ. — Уровень океана выше всего ранней весной, в конце периода бурь, которые заполняют океанские впадины в течение зимы. Все остальное время океан отступает. Здесь, у Края Света, где берега такие крутые, это не имеет большого значения; но там, где нормальная сила тяжести, береговая линия между весной и осенью сдвигается на расстояния от двухсот до двух тысяч миль…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});