Читать интересную книгу Переводы - Аркадий Стругацкий

И тогда на «Бри» пришлось бы избрать нового капитана. Уважение к его личной храбрости было единственной силой, которая пригнала его команду в эти бурные области на Краю Света. Если уважение исчезнет, он лишится и команды, и корабля, и, в сущности, самой жизни. Трусов на океанских кораблях не терпят ни в каком качестве; и, хотя его родина находилась на этом же материковом массиве, нечего было и думать пройти по сухопутью сорок тысяч миль по береговой линии.

Соображения эти не вылились в его сознании в отчетливую форму, но он инстинктивно молчал, пока Лекленд подбирал аппараты и вместе с Маклелланом забирался внутрь танка. Металлическая махина слегка дрогнула, когда захлопнулась дверца, и через мгновение сдвинулась с места. И тогда с аборигеном произошло нечто странное.

Он мог — и, возможно, должен был — сойти с ума от страха. Его ощущения весьма приблизительно напоминали ощущения человека, висящего на одной руке на высоте в сорок этажей над каменной мостовой.

Но он не свихнулся. По крайней мере, в общепринятом смысле этого слова. Голова у него была такая же ясная, как прежде, и мало кто из его друзей мог бы обнаружить в нем какую-либо перемену. Может, на какое-то время человек, лучше знающий месклинитов, чем Лэкленд, мог бы заподозрить, что командир слегка пьян; потом прошло даже это.

И вместе с тем прошел страх. Он вдруг понял, что почти спокоен — и это в нескольких футах над грунтом! Конечно, он держался изо всех сил; но потом он даже припомнил, что ему тогда пришло в голову: как это хорошо все-таки, что ветер продолжает стихать, хотя держаться ногами-присосками за гладкий металл необычайно удобно. И поразительно, что в таком положении ему было даже приятно оглядывать окрестности с высоты. Смотреть на вещи сверху вниз было удобно; отсюда открывались взгляду такие обширные просторы. Это было похоже на карту; Барленнану никогда раньше не приходило в голову, что карта — это вид сверху.

Его наполнило пьянящее чувство триумфа. Когда вездеход остановился перед ракетой, месклинит чуть ли не игриво помахал клешнями Маклеллану, который выбрался из танка, освещенный сиянием фар, и ощутил необыкновенную радость, когда тот помахал в ответ рукой. Танк тут же свернул влево и двинулся по направлению к берегу, где находился «Бри». Помня, что Барленнан ничем не защищен, Мак заботливо выждал, пока машина не удалилась на целую милю, и только тогда поднял ракету в воздух. При виде гигантского снаряда, медленно всплывающего в небо без всякой видимой опоры, у Барленнана на мгновение воскресли прежние страхи, но он решительно подавил в себе это чувство и нарочно не спускал с ракеты глаз, пока она не исчезла из виду в лучах заходящего солнца.

Лэкленд тоже следил за взлетом ракеты; но, когда светящаяся точка исчезла, он, не теряя времени, кратчайшим путем погнал танк к «Бри». В сотне ярдов от корабля он предупредительно затормозил, но все же подъехал достаточно близко, чтобы ошарашенные месклиниты, столпившиеся на палубе, разглядели на крыше машины своего командира. Если бы Лэкленд появился перед ними с головой Барленнана на шесте, это вызвало бы, наверное, меньшее смятение.

Даже Дондрагмер, самый умный и уравновешенный из команды «Бри» (не исключая и самого командира), был на какое-то время совершенно парализован этим зрелищем; придя в себя, он первым делом взглянул в сторону баков с огненным порошком и «мехов» на внешних плотах. К счастью для Барленнана, вездеход находился не с подветренной стороны, ибо температура была, как обычно, ниже точки плавления хлора в баках, и, если бы позволило направление ветра, помощник послал бы на танк огненное облако, даже не подумав о том, что капитан жив.

Когда дверца вездехода распахнулась и появилась закованная в броню фигура Лэкленда, в толпе моряков возник глухой ропот. Образ жизни этих полуторговцев-полупиратов привел к тому, что в их рядах остались только те, кто в любой момент с охотой и без всяких колебаний кидается в бой при малейшем намеке на опасность, угрожающую любому из них; трусы от них ушли давно, а эгоисты погибли. Единственное, что спасло Лэкленда, когда он вылез из машины, был рефлекс — они не привыкли прыгать сразу на сто ярдов, хотя даже от слабейших из них потребовалось бы здесь лишь незначительное напряжение мускулатуры. Ползком, как они это делали всю жизнь, красно-черной волной они хлынули с плотов и потекли через пляж к машине чужака. Лэкленд видел, что они приближаются, но он настолько заблуждался относительно их намерений, что даже не торопился, когда протянул руку к крыше вездехода, подхватил Барленнана и поставил его на грунт. Затем он снова сунулся в машину, достал обещанные радиоаппараты и положил их на песок рядом с командиром; только к этому времени до команды дошло, что их капитан жив и, по всей видимости, здоров. Лавина в замешательстве остановилась на полпути между кораблем и транспортером; Лэкленд услышал в наушниках настоящую какофонию голосов — от необыкновенно низкого баса до самых высоких нот, какие только мог воспроизвести громкоговоритель. Хотя Лэкленд в свое время изо всех сил пытался изучать язык аборигенов, ему не удалось понять ни слова из того, что вопила толпа. Впрочем, для его душевного спокойствия это было не так уж плохо; он давно знал, что даже броня, способная противостоять атмосферному давлению на Месклине, в восемь раз превосходящему земное, не устоит перед клешнями месклинитов.

Барленнан перекрыл галдеж ревом, который, вероятно, оглушил бы Лэкленда, если бы он был способен его услышать, вырвавшись из наушников. Командир прекрасно понимал состояние умов своей команды и не имел ни малейшего желания увидеть Лэкленда разорванным на дюжину кусков.

— Молчать! — В действительности Барленнан испытывал к команде буквально человеческую признательность за ее реакцию на опасность, которой он якобы подвергался, но сейчас было не время для изъявления благодарности.

— Вы уже достаточно валяли дурака в этих местах, где нет веса, и должны были понимать, что я вне опасности!

— Но вы же запретили…

— Мы думали…

— Вы были наверху…

Капитан оборвал хор возражений:

— Да, я запретил подобные действия, и я вам уже объяснил почему. Когда мы вернемся к нормальному весу и к приличному образу жизни, у нас не должно остаться привычек, которые могли бы по легкомыслию привести нас к таким поступкам, как этот… — Взмахом клешни он указал на крышу танка. — Вам всем известно, что сопутствует нормальному весу; но Летчику это не известно. Он поместил меня туда и, как вы сами видели, снял оттуда, не подумав об этом. Он явился к нам из мест, где практически совсем нет веса; где, как я понимаю, он может падать сколько угодно с высоты своего роста, не причиняя себе никакого вреда. Вы видите это своими глазами: если бы он испытывал должные ощущения в отношении высоты, как бы он мог летать?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});