десанта в полной экипировке или…
— Или?..
— Или я один.
Кошки грохнули.
— Это да, это он может! И остановить, и особенно уложить, — подтвердила Лайна, и сёстры грохнули во второй раз.
У офицера ощутимо отлегло от сердца. Видимо, веселящиеся валькирии нравились ему куда больше, чем они же, но ярящиеся от излишнего пригляда. Так, в сопровождении слуги и военного, мы проследовали куда-то в недра леса-сада.
Честно говоря, я думал, нас поведут к Резиденции, но оказалось, что для Бала была отведена особая постройка, скрывающаяся в листве. Вид она имела воздушный и праздничный, а её стрельчатые окна устремлялись в самое небо, к солнцу и редким облачкам. Что характерно, уже сейчас, при свете дня, здание светилось изнутри радостно и маняще.
Удивительно, но внутрь офицер с нами не прошёл. Вот ведь формалисты! Только по территории, и точка. Зачем? Думают, мы начнём таиться в кустах и подкрадываться к Резиденции, чтобы ночью нагрянуть… А куда, собственно, нагрянуть? В покои Принцессы? Королевы? Так кошки уже поведали мне, что именно в этих покоях и пили с Милославой вино… Всё же странная штука — монархия. Формализм прям в квадрат какой-то возведён, если не в куб. Формализм и бюрократия.
Внутри оказалось очень уютно. Вот вроде бы много народа, большой зал, а поди ж ты, всё равно уютно. Кстати, народу было не сказать, что сильно больше, чем на княжеском приёме. Видимо, имел место какой-то отсев, и до Королевы доходили далеко не все, кто хаживал по балам уровнем пониже. Дорого? Или лицами не вышли? Кстати, о лицах. Среди них сразу же нашлись знакомые. Первым я приметил давешнего барона, с которым стрелялся. Но он почему-то не спешил подходить здороваться. Только зыркнул как-то странно, и предпочёл «не заметить». А вот князь, вошедший следом за нами, напротив, сразу же направился в нашу сторону.
— О-о, Леон! Рад тебя видеть! — и сиятельный аристократ… крепко меня обнял.
Кошек, однако, обнимать не стал. Только ручки поцеловал. А эти бестии, уже наученные и привыкшие, даже удовольствие, по-моему, получали от сего процесса. Одна Сайна выделилась. Решила показать князю, что такое истая республиканка. Едва мужчина прикоснулся губами к шелковистой коже, девочка выпростала из пальцев коготки и почесала князю шею, прямо под подбородком. Подобный ход кошки часто практиковали. На мне. И надо отдать дворянину должное, он смог удержать лицо. Лишь вздрогнул от неожиданности, когда тугие острия внешней, неударной, частью скользнули по шее. Однако поняв, что ничего особенного не происходит, ещё и уловив игривую бесинку во взгляде снежки, князь чуть сдвинул её ладонь и… покрыл поцелуями каждый коготок. Точно знал, что рыжую это возбуждает!
— А вы очень тактичны, князь, — промурчала чертовка, не спеша забирать у мужчины ладонь.
— Ну что вы! Приятно сделать приятное милой даме, простите за каламбур!
Впрочем, дальше искушать судьбу аристократ не стал. Тут в самом деле не знаешь, откуда прилетит: или кошке что-то не понравится, или коту; и в том и в другом случае итог может оказаться плачевным. Так что князь, с самым серьёзным выражением лица, повернулся уже ко мне:
— Спасибо за Принцессу, Леон. И вам, валькирии. Вот ведь!.. Никогда бы не подумал, что скажу такое!.. — последняя мысль, едва её смысл дошёл до сознания Василия Геранского, повергла его в натуральную растерянность.
Однако кошки правильно поняли затруднение дворянина: чтобы внешник благодарил валькирий — это нонсенс. В особенности если это благодарность за чьё-то спасение. Но мир определённо вставал с ног на голову, и с этим ясеньцам ещё предстоит научиться жить. И тут, словно в насмешку над недавними мыслями, мироздание решило преподнести нам новый сюрприз. Откуда-то сзади раздался исполненный бурных эмоций вскрик:
— Леон! Ты пришёл! — и у меня на шее, едва я повернулся, повисла… Наследная принцесса Ясеньская.
Признаться, объятия эти были куда приятней княжеских… Но и неожиданней — причём не для меня одного. На князя эксцентричность юной наследницы произвела поистине неизгладимое впечатление. Он стоял, с круглыми глазами, в немом ошеломлении — благо, хоть рот не раскрыл от удивления. Не иначе, многолетний опыт держать лицо выручил. Я же… А что я?.. Полагаю, каждый мужчина на моём месте поступил бы так же. Нет, разумеется, обошлось без пошлости. Улыбаясь, что тот сытый кот, я бессовестно прижал к себе русоволосую красавицу. Мягко, без нажима, всего лишь легонько приобнял её за талию — но и этого хватило, чтобы расставить нужные акценты.
— Здравствуйте, Ваше Высочество. Ну как я мог не прийти, если сама Королева-мать пригласила? Да и хотелось убедиться, что с тобой всё в порядке…
— В порядке, в порядке, не сомневайся! И называй меня по имени. Для самых близких я — Яра. И на «ты». Иного обращения я от тебя не приму, так и знай!
— Хорошо-хорошо! Обещаю, тебе не придётся лишний раз об этом напоминать, Яра.
— Вот и славно. Пошли, познакомлю тебя со своими… — и уже моим кошкам: — Девчонки, отпустите его со мной?
— Да, — короткий кивок Милены.
— Только используй его с умом, девочка, — напутствовала её Викера, когда мы уже разворачивались, чтобы уйти.
Необычное напутствие настолько впечатлило принцессу, что та даже приостановилась. Обернулась к наставнице, но прочла на её губах лишь скупую улыбку. От валькирии в этот момент веяло чем-то… материнским. Так мать-кошка за шкибон относит котёнка к его новой игрушке — недавно пойманной ею мышке.
— И что это значит? — всё же не выдержала девчонка, когда мы отошли от сестёр. Её ладошка, которую я сжимал в руке, вопросительно напряглась.
— А то и значит, что наставница сказала.
— Наставница?.. Она шутила?..
— Она вообще редко шутит. Викера — наставница стай. Одна из лучших рукопашниц Республики.
— Но как… это понимать?
— Тебе дали карт-бланш. Не забывай, эти женщины — самые близкие для меня люди. Они доверяют мне, я доверяю им. Мы — больше, чем просто семья.
— Хочешь сказать, они выбирают… с кем тебе спать⁈ — изумлению