Я медленно брёл вдоль стен и думал, что же теперь будет.
«Провал» в стене я заметил не сразу.
Всё повторилось, как некогда в Доме — где незримая дверь открывалась не всем и не отовсюду. Так и в этот раз — я прошёл в очередной раз мимо двух стоящих рядом стеллажей и вздрогнул, увидав узкую щель в стене. В которую с трудом, но можно было пролезть. Заканчивалась она дверью.
Такой же узкой.
Попробовать?
Ни шагов, ни чего подобного я не слышал. Раз это место видит не всякий… ладно, рискну! По большому счёту, я и так влип. Так что не будет большой беды, если я полюбопытствую немного больше. Хватило же ума не трогать здесь ничего — кроме светильника.
Я взглянул на часы. Идут в правильную сторону. Пять минут первого. Секундная стрелка ползёт слишком медленно, или мне кажется?
Я подошёл к щели — проход шириной чуть более полуметра вряд ли заслуживал иного названия — и направился к двери. Пол был скользким, особой радости это не вызывало.
Д.
— Пока у нас есть время, — Кинисс произнесла это совершенно неожиданно (Д. был уверен, что она задремала и едва не подпрыгнул). — Что это за идея, благодаря которой нам удалось схватить так много преступников сразу?
— А… — Д. улыбнулся. — Я… Гм… Мне кажется, что без твоей помощи я это рассказать не смогу.
Кинисс положила перед ним на стол конверт, запечатанный самим Д.
— Ты это имел в виду?
— Похоже, — Д. выглядел несколько озадаченным, но, вскрыв конверт, кивнул, словно отвечая самому себе, и спросил: — Где твоя «рука», Кинисс?
— Лежит в надёжном месте, — ответила она недоумённо. — Почему интересуешься? Мы же доказали, что…
— Не могла бы ты принести её сюда?
Глаза Кинисс немного расширились… затем она «пожала плечами» и отправилась выполнять просьбу.
Её не было довольно долго.
— Ничего не понимаю, — призналась она, выкладывая перед Д. ткань, свёрнутую в несколько складок. Внутри было лишь каменное крошево. — Когда это я успела? И почему мне не подарили ещё один?
Д. молча смотрел ей в глаза и улыбался.
— Так, — Кинисс выглядела ошарашенной, словно только что её посвятили в одну из величайших тайн мироздания. — Кажется, я понимаю. Понимаю, зачем тебе потребовалось терять память.
— …И ты, и я были уверены, что эти подарки у нас, — подвёл итог Д. — Каким-то образом они помогают выдавать наши мысли наружу, что бы там ни говорили исследования. Как и кому — меня, говоря откровенно, не интересует. Вот я и решил — попытаться избавиться от них так, чтобы ни я сам, ни кто другой не знал, что на самом деле я устраняю.
Помолчав, он добавил мрачно:
— Киента я решил оставить… м-м-м… для сравнения. Я не знал, что так получится.
— Что сделано, то сделано, — ответила рептилия. — Он всегда будет на твоей совести. Но в остальном это — гениально, Д.!
— Рад слышать, — вздохнул Д. — Только теперь нам вернут то, что так долго у нас отсутствовало, а сам я не смогу повторить этот фокус дважды.
— Что-нибудь придумаем, — пообещала Кинисс, настроение которой тут же улучшилось. — Принцип понятен, а пока что просто воздержимся от участия в важных совещаниях — пока не отыщется выход.
— Выход, считай, уже есть, — Д. помахал в воздухе листком бумаги. — Тенгавер только что разработал заклинание. Настроенное именно на… словом, понятно. Теперь и у нас будет тайное оружие.
Кинисс кивнула, придя в отличное расположение духа. Впервые после исчезновения Клеммена.
Вместе с настроением к ней вернулся и аппетит.
Она не успела закончить с ужином, как в дверь постучали.
Гонец принёс два письма…
… и развернув их, Д. мрачно и удовлетворённо кивнул.
Две почти одинаковых нефритовых пластины холодно блестели, выложенные одна рядом с другой.
— Которая из них твоя? — спросила Кинисс.
— Какая разница? — пожал плечами Д. — Пусть будет вон та, справа.
Он заметил блеск в глазах рептилии.
— Какая разница, говоришь? — спросила она медленно. — Похоже, я знаю, что делать — но вначале всё-таки отдохну. К тому же мы не собираемся замышлять ничего против достопочтенного генерала и его союзников?
— Разумеется, нет, — произнёс Д. вслух, и оба они рассмеялись.
Клеммен
Дверь не заперта. Да и зачем? По моему мнению, чтобы ворваться сюда, нужна армия. Или помощь пары-другой драконов.
Внутри была комнатка, выложенная тонким слоем холодного (судя по ощущениям) прозрачного голубоватого вещества.
Я прикоснулся к нему… и почувствовал, что меня щекочет буквально во всём теле. Не скажу, чтобы это было приятно. Ничем другим эта субстанция не отличалась. Наверное, если бы я был магом, то составил бы иное мнение.
Итак, это был чулан. У дальней стены, на куске самого обычного гранита покоилась ещё одна каменная пластина.
На вид — из того же самого голубоватого материала… только с зеленоватым оттенком.
Ага.
Ясно, как белый день, что эта штуковина как-то связана со всеми теми, меньшими, включая мою собственную, лежащую где-то среди них. И что мне с того толку? Попытаться избавиться от неё? Вряд ли это улучшит настроение здешних хозяев. Что тогда? Взять с собой?
Тут я услышал тихий, но несомненный звук приближающихся шагов. Непохоже, чтобы кто-то рвался сюда со всех ног… и всё же?
Будет ли шанс добраться сюда ещё раз?
Или выбраться, чтобы рассказать остальному миру?
Я вздохнул и совершил самый безрассудный поступок в своей жизни.
Схватил эту пластину (не голыми руками, понятно) и принялся протискиваться обратно.
И вот я в комнате, а щели за спиной не видно — открывается она далеко не отовсюду.
Шаги удалялись.
Ну всё, подумал я удовлетворённо. Теперь у меня есть некое оружие. Вряд ли эта вещь прочная — наверняка можно разбить. В случае чего, может послужить весомым аргументом.
Я не додумал эту мысль.
Шаги неожиданно утихли совсем… а затем дверь распахнулась (словно от шквального порыва ветра) и на пороге появился человек. В руке его, словно из ниоткуда, возник внушительный, светящийся изумрудным пламенем меч.
Наши взгляды встретились, и я остался жив, наверное, потому, что человек узнал меня. Точнее, не человек. На пороге комнаты, готовый броситься на меня, стоял генерал Гин-Уарант.
Он же Таннуара. Он же нищий, что сидел на площади, следопыт, что косился на меня в деревеньке близ Хоунанта… сколько всего у него обликов?
— Ты?! — спросил он с величайшим изумлением и я понял, что разговора не выйдет.
Только в книгах и разнообразных пьесах злодей, прежде чем убить свою жертву, долго и цветисто объясняет, зачем это нужно и как она будет при этом страдать.
Гин-Уарант не собирался делать этой глупости (ведь, по всем канонам, этого времени с лихвой должно хватить бесстрашным союзникам, которые рвутся ко мне на помощь). Да и союзников не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});