Но мне было не него — я растворился в чуде по имени Лиска.
Сначала на меня кто-то навалился, и только через секунду уши резанул визг Лиски. Каюсь — я не слышал, как они подошли, надо было бы на ночь обернуться Котом Баюном. Но было поздно. В полутьме на фоне бледнеющего неба мелькали фигуры, они делали своё дело, молча, лишь сопели и хрипло дышали. Я уловил запах медвежьей шкуры, пропахшей потом — видимо, человек, если всё-таки, невры — люди, долго бежал по лесу. Думать в такой ситуации было положительно невозможно, но, даже, получив по голове, я понял — нас выслеживали. Вот в лицо ткнулся ремень из кожи — готовились заранее. Руки свели за спиной, крепко связали в локтях, ноги — прямо по сапогам, на голову накинули кожаный мешок. Потом я взлетел — видимо, под ремни продели жерди и вскинули их на плечи.
Я слышал всхлипы Лиски — попытался извернуться, порвать ремни — и получил по голове ещё раз. Её не связали, кто-то тихо ей выговаривал, она шёпотом страстно опровергала. Слов я не слышал, в голове летали радужные искры, в ушах шумело — я висел лицом вниз и судорожно хватал воздух. Наконец, что-то звякнуло — это подхватили мой мешок с грубо выкованным стальным мечом и луком, и я полетел. Значит, невры побежали в своё селение. И то хорошо — не убили сразу. Но Лиска-то, хороша — значит, она не торопилась домой сознательно. Охота же было ей со мной гулять? А племя её потеряло — видишь, почуяли чужого, прибежали спасать девушку! Или не спасать?
Тут меня случайно шарахнули головой о дерево, и до меня дошло — она меня любит. До мужчин такие вещи доходят с трудом. Значит, она просто не могла привести меня в свой дом, раз нас нашли и повязали. Так, у нас намечаются проблемы…
Я сидел в дупле древнего дуба под охраной двух молодых невров — селения я так и не увидел. Неужели они живут в деревьях? Не может быть! Наверняка есть и избы, и шалаши… Я слышал, как невры, одного звали Громобой, отгоняли от дерева любопытных детей, как разговаривали взрослые — но тихо, слов было не разобрать. Интересно, если меня убьют — что со мной будет? Сползутся косточки, и я воскресну? Или Агни меня обманул? Дышать было нечем, пот заливал глаза, на меня сыпалась труха и какие-то мелкие жуки — мои белые волосы слиплись и торчали колтуном, словно гнездо вороны, на голове саднили две шишки, под глазом что-то набухло — синее или фиолетовое. Красавец. Руки чуть ослабили — но не развязали. И ещё хотелось пить.
Лиски не было слышно — наверное, сидела у родни под охраной. Скорее бы всё разрешилось — может быть, обернуться Котом и сбежать? Нет, сейчас рано — надо, чтоб меня вывели наружу. А вдруг я накручиваю? Может всё обойдётся и меня примут в племя?
В отверстие сверху заглянул первый луч света, когда меня ткнули копьём — дескать, вылезай! Чьи-то руки схватили меня за шкирку и вытащили на белый свет. Я зажмурился и несколько мгновений ничего не видел. Меня держали двое, и я был связан. Неприятно.
Селение невров было спрятано в таких лютых дебрях, что можно было пройти совсем рядом и не заметить низких жилищ, покрытых корой и ветками. Посреди них виднелось кострище, возле которого лежало бревно и кол с верёвкой — невры добывали огонь по-старому. Этот факт кое-что сказал мне о народе. Но действительность оказалась ещё хуже.
Люди появлялись из подземных лазов, выползали из дупел огромных дубов, выходили из жилищ, отодвинув незаметные занавеси. Высокие, в основном черноволосые, с голыми плечами, бугрящимися мышцами, перевитыми верёвками жил, в медвежьих и волчьих шкурах, с копьями и топорами. Вместо железа в топорах блестел чёрный камень — острый, умело сколотый. Они окружили меня, одни мужчины — женщин видно не было. Синие, карие, зелёные глаза невров разглядывали меня с любопытством — страха в них не было, только негодование. Плохо дело, понял я. Видимо пришельцев тут не принимают. Убьют ведь, варвары. Интересно — это больно, восставать из мёртвых? Как бы ни пришлось попробовать!
Вдруг круг расступился — передо мной появились два огромных невра — один с каменным топором в могучих руках, словно вытесанных из древнего дуба, второй в оберегах, с полоской ткани, покрытой знаками, придерживающей длинные волосы. Так, вождь и волхв. Невры подошли ко мне, нехорошо посмотрели, стали о чём-то тихо совещаться.
— Тарас, — сказал волхв, обращаясь к вождю. — Это чужак. Как поступать с чужаками — ты знаешь.
— Знаю, Боромир! Чужаки несут новь. А это нарушение Покона. Не для того мы тут, чтоб нарушать повеления богов! — ответил Тарас, кидая к моим ногам мешок.
— Громобой, Неждан, отпустите его. Не убежит! — усмехнулся волхв, потом обратился ко мне. — Вытряхивай мешок. Мы по чужим вещам не шарим — то нарушение нашей чести.
Я увидел мелькнувший чёрный камень с острым краем, почувствовал, как с меня спали кожаные ремни. Растерев руки и попрыгав, под смешки и остроумные замечания окружавших меня охотников, я вытряхнул содержимое мешка на траву.
Волхв приблизился, взял в руки стальной меч и камни для добывания огня. Лук не привлёк его внимания — только со стрел он обломал бронзовые наконечники.
— Неждан, утопи эту новь в болоте! Чтоб всё провалилось к Ящеру!
— Постойте, — заорал я. — Как вы не понимаете? Зачем вам добывать огонь деревом? Есть камни, в которых искра Агни!
— Молчи, найда! Новь — нарушение Покона!
— Зачем вам Покон, если он держит вас в дикости? Возьмите меня к себе, я многому научу вас!
— Помолчи, найда! Сейчас мы решим участь девицы, а потом займёмся тобой! Приведите Лиску!
Старуха вела за руку девушку — та шла, опустив голову, без верёвок, без ремней. Старшая по очагу, что ли? Племенем руководит вождь, а домом старуха?
Наши глаза встретились, и мы потянулись друг к другу — это заметили все. По толпе прошёл недовольный ропот. Вождь и волхв промолчали.
Наконец, Тарас взмахнул рукой и всё стихло.
— Народ невров! Боги велели нам хранить Покон! Вот этот пришлый найда сказал, что в мире есть и другие люди. Но они отвергли волю богов! Они ищут лёгкие пути и творят мерзкую новь! Так, глядишь, скоро начнут Светлый огонь добывать не из священных деревьев, а лёгким движением пальцев! — невры, стоящие, вокруг нас, засмеялись. — А это непотребство! Забыв Покон, эти существа забудут и про честь и про доблесть! Люди ли они после этого? Нет!
Однако, дочь нашего племени, — Тарас кивнул на Лиску, — полюбила этого пришельца. Даже и лепетала что-то про общую кровь по праотцам… — народ замер, ловя каждое слово вождя. — Любовь… Стрелы огненные… — Тарас смолк, опустив голову. Все молчали.
— Даже Велес, наш бог, знает, что такое любовь, — вдруг промолвил Боромир. — Часто он бывает в домах невров, включая тех, что живут в светлых лесах. И дети его, велеты, уходят в большой мир — чтоб вырождающиеся племена, если они ещё не вымерли, помнили о доблести и геройстве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});