— Война? Что так?
— Раздел сфер влияния, — Лиса опять замолчала, задрав нос. — Да откуда ты можешь знать про сферы. Варвар.
— Лес принадлежит им? А вы пришлые?
— Когда мы пришли, этого леса тут не было! — Лиса отвернулась и погрузилась в гордое молчание.
Я решил на всякий случай не смыкать глаз. Зайдя за дерево, я мысленно приказал себе начать превращение. Через минуту я вышел на полянку, осмотрелся. Лиса отвернула мордочку и зажмурила глаза — презирала насильника. Вздохнув, я сгрёб сухие ветки, повернулся к пленнице спиной, начал постукивать кремнем и кварцем, добывая дыхание ревнивого Агни. Через несколько минут загорелся огонь. В лесу стояла тишина.
Глядя в огонь, в самую душу Агни, я начал грезить наяву. Во всяком случае, мне так показалось. На самом деле, я задремал. Стояла тьма, Вайрашура скрылась, огонь погас, всё погрузилось во тьму. Становилось прохладнее — за ворот куртки скатилась капля росы, где-то тренькнула ранняя утренняя пташка. Что-то разбудило меня, какой-то шорох, доносившийся сзади. Я открыл глаза — стоял туман, небо розовело меж крон деревьев. Опять шорох. Я резко развернулся — Лиса стояла на коленях, спиной ко мне, мой ремень валялся на траве. Я прыгнул, пробежал какое-то расстояние на четвереньках, вцепился в платье Лисы. Мы упали, я начал разворачивать её к себе передом, отметив какое-то несоответствие в образе дамы. Ах да — рыжий хвост исчез! Я замер.
Впрочем, замер не только я. С худого бледного лица с остреньким подбородком, покрытого рыжеватыми веснушками, на меня смотрели пронзительные зелёные глаза. Я тонул в этом зелёном взгляде, погружаясь в зелень леса, речной заводи, цветущей солнечным летом. Так продолжалось минут пять — мы были очарованы друг другом. Рыжие кудряшки выбивались из-под платка, покрытые нежнейшими каплями росы, в которых вдруг заиграли миллионы бриллиантов — солнечный луч достиг поляны. Руки девушки были свободны — они были тоньше лисьих лап оборотня.
— Как тебя зовут? — мне не пришло в голову ничего более умного.
— Лиска, конечно! — девушка вздёрнула слегка курносый носик, отвернулась в сторону, изредка бросая на меня любопытные взгляды. — Попробуй только приблизься! Я знаю колдовство!
— Ах, оставь! — махнул я рукой. — Во-первых — приблизиться ближе весьма затруднительно.
Лиска посмотрела вниз — её острые грудки упирались в мою куртку. Девушка нахмурилась, закусив нижнюю губу, упёрлась руками в мою грудь — отодвинулась.
— Во-вторых, — продолжил я, — костёр почти погас. А завтрак никто не отменял. Даже если встретились люди из разных миров.
Позавтракав, мы двинулись к селению Лиски. Ночевали у костра. Опять шли. Ночевали. В третью ночь я даже не положил возле себя нож.
— Неужели ты по ягоды ходишь за тридевять земель?
— Я Лиса. Могу и по полгода гулять! — вздёрнула носик девушка.
— И тебя не теряет твоя родня? — не поверил я.
— Мы — невры. Дети леса. Наш бог — Велес — любит нас!
— Откуда он — ваш бог?
— Один из сыновей Лилит. Он был величайшим охотником, веками бродил по лесам. Наконец, и звери, и люди стали его признавать за бога. Постепенно он и стал богом — и, конечно, создал свой мир, мир Леса. Мы, потомки Адама и Лилит, были желанными гостями в его мире — там берегини, крылатые русалки, небесные девы… и бесконечный древний лес.
— Вы его зовёте, когда у вас беда? Он приходит в наш мир, в Мидгард?
— Какая беда может случиться в лесу? Трения с лешими? Война с древними ящерами, что иногда, по ночам, приходят сюда поохотиться из своего древнего болотного мира? Мы почти бессмертны. Мы гуляем по лесу волками и лисами. Самое опасное, что с нами может случиться — это полюбить свою звериную сущность сверх меры и навсегда остаться в дикости.
— Вы никогда не встречали людей? Детей Адама и Евы?
— Наши вожди иногда отлучаются. Когда они покидают Лес — может быть, и встречают. Но они молчат, чтоб не тревожить народ. У них свои секреты, свои тайны…
— Мы встретили других людей! — вдруг разоткровенничался я, — Во всех частях света!
— Неужели кто-то пережил Потоп? — удивилась Лиска. — Мы ушли в мир Велеса, когда вода от растаявшего Великого льда затопила весь мир. Может быть, боги взяли кого-то ещё, в свои миры?
— Конечно — как иначе можно было избежать Потопа? Хорошо птицам и рыбам — они сумели пережить время, когда разверзлись хляби небесные. Людям пришлось тяжелее — кто-то строил ковчег, кого-то в свои миры брали боги…
Прошла неделя. Я заподозрил, что мы ходим по лесу кругами. К чему бы это?
Какие у неё волшебные зелёные глаза! Я всё больше времени провожу в человеческом обличье. Ночью я обернулся Котом и посмотрел в воду озера — наши глаза похожи.
Она повязала платок на шею и воткнула в рыжие кудри огненно-рыжую, в чёрных точках лилию. Её тонкие губы измазаны спелой земляникой и зовут к поцелую.
Она так тонка в талии, так гибка и упруга. Её руки утончённы, словно она не дитя Леса, но как, ни странно, сильны и цепки. Она дыхание леса и его страсть…
Я поцеловал её и она замерла. Не завизжала в бешенстве, не упёрлась острыми кулачками в мою грудь, не попыталась выцарапать мои светло-серые глаза…
Сегодня волшебная ночь — самая короткая в году. Тьма побеждена — небеса торжествовали, они сияли прозрачным фиолетовым светом, по мере наступления ночи переходящим во всё более тёмные тона. На полудне висел тончайший, как серп, Месяц, рогами смотрящий на восток — новорожденный. Звёзды висели гроздями, покрывая весь купол небес, с востока на запад пролегала сияющая мелкими бриллиантами дорога — там прошла корова Земун, пролила молоко…
Мы развели костёр на берегу лесного озера, которое в полночь вдруг осветилось тусклым маревом, и я услышал смех водяных дев — русалок. Лиска вдруг скинула одежду и с разбегу прыгнула через костёр. У нашего народа когда-то был похожий обычай, то было в легендарные времена — до бегства в Арктиду. Лиска схватила меня за руку, заставила скинуть одежду и прыгнуть через костёр — сжечь все чёрные мысли.
Потом мы купались в озере, и вокруг мелькали зелёные волосы русалок.
С небес лился звёздный дождь — многие хвостатые звёздочки достигали края небесного купола. Мы лежали возле огня и стискивали друг друга в объятиях — потом вдруг оказались на тёплой сухой траве — в эту ночь роса не выпала даже в сердцевине леса.
Сполохи огня мерно колыхались, тускло освещая поляну, воды озера. Агни сегодня не ревновал меня к своей возлюбленной, не трещал сухими ветками, не плевался мелкими угольками и искрами. Мне даже показалось, что его лик на мгновение проявился в пламени и подмигнул мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});