- Т-а-а-к… ну-ка, Ваня… рассказывай все! – Она сначала приподнялась на локте, а потом, не отрывая от него своих ведьмовских глаз, уселась на него сверху, - рассказывай! Ты что – продал меня, что ли?
Он закашлялся от дыма.
- Ну ты… к-х-а… скажешь тоже – продал! Там просто… кроме фото в одежде… они еще и закрытый показ планируют. Дамского белья!
- Ты сдурел что ли? Иван! – она ошарашенно замерла на нем.
«Вот же… чертовка! До чего хороша! Сейчас мы тебя… разыграем!».
- Нет, ну а что такого! Такую красоту, как у тебя, прятать грех! Это же – достояние Советской республики! А достояние республики – оно принадлежит всем гражданам нашей страны! Вот! И если ты этого не понимаешь, то это не есть хорошо! В тот момент, когда, все граждане нашей страны, как один… в едином порыве так сказать! строят первое социалистическое общество, не место таким собственническим инстинктам! Красота, она, знаешь ли, должна принадлежать всем! Вот! Что плохого, если наши сограждане, глядя на тебя будут получать эстетическое удовольствие?
- Удовольствие, говоришь? Сейчас как стукну! Гаденыш! Чтобы я… чтобы… голой перед людьми? Да я…
- Стоп-стоп-стоп! Ишь как раздухарилась! Не надо меня бить! Успокойся, я сейчас все объясню! Да погоди ты! Фатя! А ты знаешь, что еще красивее становишься, когда злишься?
Она выдохнула:
- Фатя… так меня отец звал.
Он приподнялся на кровати и обнял ее:
- Ну все, все… красавица! Пошутил я! Пошутил, понятно?
Она прилегла на него, но взгляд не отрывала. А потом, наклонив голову вниз, ловко и быстро цапнула за грудь.
- Ой как больно! Ты что же… Нет, ну правда – больно! Ишь зубки какие острые! Вот же… лисица! Черно-бурая!
- Давай… рассказывай. Что Вы там с этим Александром задумали!
«Ага! Рассказывай, мил-человек, что вы там в МУРе с Фоксом сделать удумали!».
Он рассказал ей.
- Нет, Ваня! Я не понимаю, ну как ты мог на такое согласиться? Я! Голая! Перед людьми!
- Опять не так! Не голая, а в белье! И не перед всеми людьми, а только перед женщинами! И не ты одна… там еще пару женщин привлечь к этому делу предполагается!
- Ага? Может тем женщинам и привычно, вот так перед другими голышом разгуливать! Может они…, - тут она, не иначе, как от избытка чувств произнесла что-то по-тюркски, - а я, Ваня… Слушай, зачем ты меня обижаешь?
Ване пришлось убеждать женщину, что никаких помыслов ее обидеть у него не было. Убеждал… долго. Чуть не час! Фатима успокоилась. Вроде бы. То есть методы ей нравились, а вот результат – был не ясен!
- Ну ты как, милая?
- Я, Ваня, с тобой… всегда как! Как ты говоришь – с большой буквы «как»! Ох как мне… хорошо! Только не начинай больше, ладно?
- Ну… ладно. Хотя там и заплатить обещали!
- Опять!!!
И снова укус! Да не один! И кулачки у нее… хоть и небольшие, а крепенькие!
- Красавица! Ты забыла… ой! Что меня тут недавно… да что ж ты будешь делать-то! Меня тут били уже… недавно! Ай, бля! И я еще… ну хватит, а! я не выздоровел… полностью! Ай, ребра!
Она опомнилась, снова уселась сверху.
- Что – правда больно? Вань! Я и забыла совсем, что ты весь избитый! Ну… извини… давай я тебя… полечу.
Лечение Косову… очень понравилось! Очень!
Они опять, запыхавшись, отдыхали.
- А ты знаешь… мне понравилось вот так тебя… мутузить! Мутузить! Слово-то какое… интересное! Вань! И что… ты бы и правда… разрешил мне так… голышом разгуливать? Даже перед женщинами? Ты знаешь… женщины… они тоже бывают… Я бы со стыда, наверное, сгорела! Вот представляю – иду такая… в этом красивом белье. А может среди них… эти… извращенки поганые имеются, а? И они не на белье смотрят, а… Ой! Ваня! Стыдно-то как!
«Ага… стыдно. А у самой… между ног почему-то влажно стало! Рука-то моя так там и лежит!».
На третий день он все-таки вырвался из этого царства обжорства и… излишеств всяких… нехороших. Хотя нехорошие излишества были – очень хороши!
Заскочил в ателье. Перебрал подарки.
«Так… два комплекта курительных. Ага! Вот этот – точно Якову, он попроще. А этот… этот хорош! Х-м-м… может и мне что-то такое себе приобрести? А что – вон и Сталин трубку курит; и тот же Симонов, который Константин; и фото Гайдара он тоже, с трубкой – видел. Ладно, подумаю! На улице-то всяко папиросы удобнее! Ага… Ручка – для Ильи! А что – вполне! Делово так, симпатично! Набор для Киры. Тяжеленький такой, стационарный. Ручка и все остальное, действительно, такое – стильное! Есть вкус у Александра, есть! Так… два парфюмерно-косметических набора. Тоже – аккуратно все упаковано, даже с изыском каким-то. Попробуем, понюхаем… Так! «Красная Москва» - она более резкая, какая-то… прямая, что ли. Это – для Лизы! А вот тот «Красный мак» - он все-таки по-нежнее, более спокойный. Это для Лиды! Кого забыл, а? Блин! Тоня! Точно!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Александр! Совсем забыл! Есть еще одна девушка! Она – хореограф, руководитель нашего клубного танцевального кружка! Что можно подарить девушке, если она даже не краситься?
Тот помолчал, подумал, почесал затылок, а потом – и лоб.
- У нас есть трико для занятий танцами… ну или спортом! Гимнастки вот еще, в таком занимаются! Хорошее трико! Даже – заграничное!
- А как по размеру понять?
- А какая девушка? Ну – рост там, вес… ну – габариты, если можно так сказать?
Косов объяснил на пальцах. И Александр принес требуемое!
- А, знаешь, что, Александр… А давай-ка мне еще один такой… сертификат. Для этой танцовщицы. Тоже пусть будет!
Ателье, Косов понадеялся, что только – пока! ничего не придумало, как штамповать сертификаты на обороте обычных новогодних открыток. На лицевой стороне – все как обычно: зайчики, белки, олени, Дедушка Мороз. А на другой стороне – пропечатано типографским способом: «Новогодний подарочный сертификат. Стоимость сертификата – договорная, фиксируется отдельным платежным документом. Номер сертификата…» и номер – соответственно!
- Быстро подсуетились! Только… на будущее – лучше все-таки самим открытки придумать, свои, так сказать – фирменные! – посоветовал он портному.
- Руководство решило, что твоя задумка – дельная! А по виду – потом что-нибудь придумаем! – ответил тот.
«Уф… все! Хорошо, что я тогда сумку себе пошил такую удобную! Все вошло! Так… теперь – в клуб! Вручать подарки и узнать обстановку!».
В клубе было все в порядке. Был такой период затишья – когда дети, приходящие с утра, уже ушли; а другие, с обеда – еще не пришли.
«Тишина. А где все? Так… библиотека… закрыта! Может у меня – чай пьют?».
Иван, подойдя к двери в свою комнату, остановился прислушался.
«Ага! Слышу – вот Тоня что-то говорит. А вот Лидочка что-то весело отвечает! А вот и Лиза – смеется! Все здесь – и это здорово!».
Он постучал в дверь и услышал – делово так – «Войдите!». «Х-м-м… Лиза!».
Ну что – вошел!
- Ой, Ваня! – это Тоня. И она точно рада.
Лида тоже сначала улыбнулась, а потом приняла спокойно-равнодушный вид. Демонстративно. А Лиза… вот молодец! сидя на табурете, так, чтобы не было видно Лиде, подмигнула ему.
- Здравствуйте, дамы! Здравствуйте, дорогие мои работницы культуры и образования! Извините, но костюма Деда Мороза я не нашел. И тем ни менее, в преддверии Нового, одна тысяча девятьсот тридцать девятого года, я хочу взять на себя функции именно этого доброго и хорошего старичка! А именно, поздравить Вас с наступающим Новым годом, и вручить Вам, умницам и красавицам, небольшие подарки!
Женщины сначала слушали Ивана с улыбками, а потом – и удивленно.
Пользуясь их замешательством, Иван снял верхнюю одежду, и начал демонстративно копаться в сумке.
- А скажите-ка мне милые девушки, умницы и красавицы, нет ли среди Вас той девочки Лизы, которая учит местную ребятню песням славным, приобщая их к культуре?
Тоня – молодец – включилась в игру, дисциплинированно поднял руку, как примерная ученица: