Читать интересную книгу 1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

Опять же, превосходство Германии в производстве губной помады и лака для паркета не очень помогало повысить темп стрельбы немецкого оружия, а вот превосходство СССР в производстве зимней смазки ощутимо сказывалось на боевых действиях в декабре 1941 года.

Нехватка боеприпасов и поломки оружия приводили к потере боеспособности немецких соединений. 11 декабря фон Бок запишет в дневнике:

«Прорывом на фронте 2-й армии мы обязаны не столько ударной мощи русских, сколько полной потере боеспособности наших войск. Считалось, что 45-я дивизия предпримет контратаку, но она не смогла этого сделать из-за нехватки амуниции и огромных потерь в личном составе. Боеспособность 134-й дивизии также упала до критического уровня» [116].

Сложности усугублялись неспособностью отдельных немецких командующих перестроиться в соответствии с изменившимися обстоятельствами. Особенно в этом плане отличился Гудериан. 12 декабря Гальдер запишет в своем дневнике:

«11.30 — Разговор с фельдмаршалом фон Боком:

1. В обстановке наступила особо критическая стадия.

2. 134-я и 45-я пехотные дивизии вообще более не боеспособны. Снабжение отсутствует. Командование войск на участке фронта между Тулой и Курском потерпело полное банкротство» [117].

Остается добавить, что имелось в виду командование

2-й танковой армии и 2-й армии группы армий «Центр» (Гудериан и Вейхс).

В ночь на 15 декабря застрелился командир 134-й пехотной дивизии генерал фон Кохенгаузен. Впоследствии бывший командир одного из полков 134-й дивизии Вильгельм Кунце вспоминал:

«Обрывистая, глубоко прорезанная долина р. Любовша стала роковой для многочисленных автомашин и повозок дивизии. Голодные и истощенные лошади просто не могли больше вытянуть орудия и остальную технику, которые были оставлены. Материальные потери были очень тяжелые: дивизия потеряла почти все машины, противотанковые орудия и аппаратуру связи» [118].

В течение 15 декабря окруженные части 134-й и 45-й немецких пехотных дивизий были раздроблены на несколько частей, а 16 декабря уничтожены.

25 декабря битва под Москвой для Гудериана закончилась. В этот день «Гудериан, не считая нужным посоветоваться с командованием группы армий, также отходит на рубеж Оки и Зуши. В связи с этим командование группы армий потребовало сейчас же сменить Гудериана, что фюрер немедленно выполнил» [119].

Этого отступления Гудериану не забыли. 31 марта 1945 года Геббельс запишет в своем дневнике:

«Положение на Востоке, разумеется, доставляет фюреру много забот. Он считает, что оно в значительной мере испорчено Гудерианом, который не обладает характером, необходимым для консолидации всех сил, и быстро теряет самообладание. Это он показал в качестве командующего войсками и на Западе, и на Востоке. На Востоке Гудериан в критическую зиму 1941/42 г. самовольно начал отступление и тем самым расшатал весь фронт» [120].

Но в итоге немецкому командованию (в первую очередь новому командующему группой армий «Центр» фон Клюге) удалось взять ситуацию под контроль. Немецкие войска отходили организованно, им удалось избежать масштабных окружений.

Однако даже поражение под Москвой не мобилизовало Германию на ведение тотальной войны. Только после катастрофы под Сталинградом немецкое руководство наконец осознало, что для дальнейшего ведения войны необходимы действительно неординарные меры. Список необходимых мероприятий для перехода к тотальной войне был утвержден Гитлером в секретном приказе от 12 января 1943 года. В приказе подчеркивалось, что «тотальная война ставит задачи, выполнение которых имеет решающее значение для исхода войны».

Йозеф Геббельс в речи о тотальной войне 16 февраля 1943 года как бы оправдывался перед немецким народом:

«Я спрашиваю вас: полны ли вы и немецкий народ решимости, если фюрер приказывает это, ежедневно работать по десять, двенадцать, а если и нужно, то и четырнадцать часов и отдать для победы свои последние силы?

Я спрашиваю вас: хотите ли вы тотальной войны? Хотите ли вы вести ее, даже если надо вести ее еще тотальнее и радикальнее, чем мы сегодня вообще можем себе представить?

Я спрашиваю вас, в-восьмых: хотите ли вы, особенно женщины, чтобы правительство позаботилось о том, чтобы женщина смогла отдать для ведения войны все свои силы и всюду, где только можно, заменила мужчин, которые нужны фронту, тем самым высвободив мужчин для него?» [121]

Разумеется, призрак надвигающейся катастрофы заставлял собравшихся в Спортпласте отвечать громогласным «да» на каждый из вопросов. Однако вспомним, что в СССР по десять, двенадцать, а то и четырнадцать часов в сутки работали уже в 1941 году, в том числе и женщины, и подростки…

Переход Германии к тотальной войне состоял в том числе в закрытии театров, кабаре, варьете, цирков, музыкальных и художественных учебных заведений, издательств. Количество кинотеатров уменьшилось с 2200 до 630. Кафе, пивные, рестораны сократили часы работы. Уменьшался управленческий аппарат и количество прислуги. В медицинские и штабные учреждения, войска связи стали широко привлекать женщин.

А теперь вспомним, сколько в СССР было кабаре, варьете и прочих развлекательных заведений уже в 1941 году? И как в СССР работали и воевали женщины и подростки?

Очевидно, что СССР перешел к тотальной войне уже с 22 июня 1941 года, а готов был к тотальной войне еще до ее начала.

Переход Германии к тотальной войне проходил не быстро и продолжался примерно год — до начала 1944 года. С начала 1942-го до середины 1944 года военное производство Германии выросло более чем в три раза. В первой половине 1944 года Германия в производстве вооружений догнала, а по ряду позиций и перегнала СССР. Численность Вермахта увеличилась и достигла максимального значения за всю войну. Но было уже поздно — высадка союзников в Нормандии и катастрофа группы армий «Центр» в операции «Багратион» поставили крест на попытках немецкого командования переломить ситуацию в свою пользу.

При каких же условиях был возможен переход Германии к тотальной войне? Генерал-полковник, начальник штаба Оперативного руководства Вермахта Альфред Йодль в докладе о положении Германии к началу пятого года войны на секретном совещании 7 ноября 1943 года отмечал:

«Решающую ясность вносит то, что наступательным продвижением в темень русского пространства мы определили не только возможности людских резервов противника, но и техническое состояние его вооружения. Это вынудило нас к проведению тотальной войны и к таким техническим контрдействиям, на которые мы по собственной инициативе едва ли были бы способны. Можно лишь с некоторым содроганием думать о том, что произошло бы, если бы мы выжидательно стояли перед лицом этой опасности и рано или поздно были бы сметены ею» [122].

Главное я выделил жирным шрифтом.

Теперь выводы.

Если бы Германия уже летом 1941 г. перешла к тотальной войне, то при прочих равных условиях советское контрнаступление под Москвой было бы невозможно и, скорее всего, СССР потерпел бы поражение в войне. Но перейти к тотальной войне без серьезных внешних потрясений Германия была не способна.

Альтернативная реальность 1941. Всё могло быть иначе! 

Алексей Исаев. Искусство не быть варроном

Помимо карфагенского полководца Ганнибала к разгрому, произошедшему в 216 г. до н. э. у города Канны, в немалой степени приложил руку его оппонент — консул Гай Теренций Варрон. Именно он двинул свою пехоту вперед и подставил фланги под два охватывающих удара, приведших к окружению и разгрому. В последующие столетия «канны» стали именем нарицательным и повторялись неоднократно. Почти всегда помимо своего «Ганнибала» находился свой «варрон». На всякий случай подчеркну — «почти всегда». Далеко не всякое сражение на окружение развивалось строго по сценарию Канн. Можно привести немало примеров, когда окружаемый делал все, чтобы избежать мышеловки, но становился жертвой непреодолимой силы обстоятельств. Однако список сражений, в которых одна из сторон «проварронила» фланговые удары противника, оказывается куда длиннее.

Во Французской кампании 1940 г. «варроном» стал французский главнокомандующий Гамелен. Именно он загнал крупные силы союзников в Бельгию, на рубеж реки Диль. Причем в Бельгию была брошена даже 7-я французская армия, которая первоначально должна была находиться в резерве в тылу. Причем не просто в тылу, а на пути спланированного немцами наступления через Арденны к Ла-Маншу. Французское командование и сам Гамелен ни сном ни духом не предполагали, что через лесистые Арденны будет нанесен мощный удар танковой группой. Поэтому 7-я армия с легким сердцем была отправлена в Бельгию. Когда кампания началась, союзники, словно загипнотизированные, сами направились в ловушку, к реке Диль. Немецкие танки прорывались через Арденны в обход фланга и тыла войск союзников в Бельгии. Французская армия была разгромлена за несколько недель.