них включены, – можете ли вы представить себе, что ЖИВОЙ человек, прочитав лишь три первых части, касаемые публикации «Пирамиды», с моим
недоумением в адрес Первого зама, редактора, «коллег» и «сослуживцев», – прочитав их, автор рецензии, а потом и сам директор издательства, были настолько ОБИЖЕНЫ, что остальное уже фактически
не читали? Посчитать все, что связано в моей повести с письмами,
«погруженностью в прошлое», видеть во всем множестве серьезнейших историй – Кургиняна, Массовера, Соколаускаса, Лашкина, Валентины Владимировны и других многих… – видеть в них
«непрощенные личные обиды автора»? Он, рецензент, неужели серьезно? Он, что, не посмотрел даже мою рукопись дальше, начав читать, приняв на свой счет мои упреки в адрес редактора и Первого зама, инстинктивно восстав на защиту своего редакторского мундира, оскорбившись «в лучших чувствах», ОБИДЕВШИСЬ на меня настолько, что уже и не в состоянии воспринимать дальше? И приняв текст рукописи с письмами за повтор «Пирамиды»? И уже чуть ли не с самого начала вынеся свой вердикт: отвергнуть! Ведь в телеграмме главной редакторши так и сказано было:
«Ваша рукопись отвергнута…»
Так кто же «во власти обиды»? Я, автор повести, в которой честно описано все, что на самом деле было, или мои «коллеги» из издательства, принявшие упреки в жестоком обращении с рукописью заранее на свой счет? И настолько они «во власти», что всю рукопись готовы отвергнуть! Всю! Вместе с остальными четырьмя частями, вместе с вопиющими письмами… Ну не чудовищная ли ПОДМЕНА? И ведь писал рецензию профессионал. 30 лет, по его же словам, работающий в этой сфере! Вот это и есть наши специалисты. Вот она, их «личная линия». Вот так выуживают они из контекста именно то, что касается их маленького, тщательно оберегаемого личного мирка… Им, очевидно, и в голову не приходит, что бывает такое «личное» понятие, как ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО, и все социальные безобразия – в частности безобразие «правоохранительной системы» (как и редакционно-издательской!) начинаются именно с посягательств на это, очевидно, мало знакомое им понятие…
Да, тут-то я и вспомнил многих, многих моих рецензентов и редакторов, и рецензента той (лукаво «осужденной» им!) моей повести «Ростовская элегия», и Первого зама… И даже первых, самых первых моих «официальных» читателей – «семинаристов» в Литинституте (они тогда даже не поняли, о чем я написал! – хотя именно благодаря тем маленьким рассказам о природе и о трепете перед прелестью жизни я и прошел большой творческий конкурс при поступлении)… Чувства мои тогда были ТЕ ЖЕ САМЫЕ! Недоумение, сомнение сначала в своих способностях, постепенно переходящее в сомнение в способностях их, читателей или слушателей. Ведь я прошел Творческий конкурс, в котором было, как мне стало известно, аж 40 человек на одно место, да и сам я многократно переделывал свои рассказы прежде, чем убедился, что они – честные, искренние и свидетельствуют о главном – понимании окружающей жизни, любви к ней, понимании, в чем ее смысл для нас! Но ведь не может же быть, чтобы они… Не могут же они быть такими бесчувственными и слепыми! Я терялся в мучительном НЕДОУМЕНИИ…
И только с годами – обдумывая, сомневаясь, анализируя, рассматривая бесконечные варианты, все четче и четче стал понимать: МОГУТ! Могут они быть бесчувственными и слепыми, очень даже могут… И ОНИ НЕ УМЕЮТ ЧИТАТЬ! Не научились? Или НЕ ХОТЯТ? Не хотят думать, размышлять о жизни, делать выводы и из своего бытия, и из жизни других. Они еще хуже, чем я о них думал. В детстве я любил и уважал всех, в юности думал, что в каждом человеке – Вселенная! Но постепенно… Они не только не умеют читать – ОНИ НЕ УМЕЮТ ЖИТЬ, стал видеть я. Не научились! И не старались учиться. Они вообще не живут. Но – абсолютно уверены в своей правоте. Которая основана на том, что им сказал кто-то, кого они, в свою очередь, считают правым во всем. То есть какой-то «авторитет», запудривший им мозги. И они, ничуть не сомневаясь, выносят свой приговор, даже не считая нужным выслушать аргументы другой стороны. И действуют по инерции, считая, что живут.
И они не умеют читать. Даже когда написано прямо и четко – все равно они не в состоянии воспринять, осмыслить, сопоставить с собой. Могли бы… Но не хотят. Потому, что их приучали всегда – сначала родители, вообще «взрослые», потом школа. Сначала правы родители. И вообще «взрослые». Потом учителя. Да и потом… Прав тот, кто сильнее физически и успешен материально.
Их учили воспринимать жизнь не так, как подсказывает им собственное чувство, совесть, разум, а – как «НАДО»! Всегда, постоянно над каждым из них был какой-нибудь «начальник», перед которым они, увы, соглашались быть «дураками» («Я начальник – ты дурак»). Вот и привыкли… Всю жизнь, постоянно, изо дня в день они наступали на горло собственной песне, не верили самим себе, делали то, что «нужно», говорили, что «нужно», а потом и думать научились не сами, а – «как нужно». Не им нужно, увы. А как «принято в обществе». Как нужно начальству, хозяину, в большинстве – ограниченному. И не только ограниченному, а – агрессивному, лукавому, желающему добра не тебе, а СЕБЕ, желающему управлять тобой, использовать тебя! И большинство окончательно разучилось видеть, слышать, понимать. И даже – читать.
Это и есть – Пирамида. То есть такое устройство общества, когда всегда прав тот, кто «наверху».
И получается так, что большинство стало утрачивать понятия о том, что такое человеческое достоинство. Отсюда и все. Чего же ждать-то от тех, кто не имеет истинно собственного мнения о происходящем, а поступает так, как принято, то есть фактически как велят «верхи». Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак. Пирамида.
Они не ведают, что творят… Печально, но факт. У них хромает Личная Линия. Она у них отдана Пирамиде. Об этом в сущности обе мои повести.
И именно потому, что вторая часть моей первой повести была связана с «личной линией», она и пользовалась максимальным вниманием и одобрялась читателями. Потому что они если даже не поняли, то – почувствовали, что это – главная тема и причина всего.
Хозяин – не творец, хозяин – продавец
Да, читая рецензию из издательства, написанную человеком, который 30 лет был в этой роли, а, следовательно, как и Первый зам, служил Пирамиде, я окончательно понял, что ничего нет опаснее для Пирамиды, чем свободомыслие. И верность человека своей «личной линии». Те, кто ВИДИТ остроконечное пирамидальное устройство и понимает