Замечу: в X части не будет раздела, посвященного альтернативам. И совсем не потому, что они не существовали. Мы уже убедились, что их имелось множество. И каждая вела к нормальному развитию и России, и Японии. Но — не сложилось…
Альтернатив не будет, потому что писать об этом горько и тяжело. Каждый читатель может представить все самостоятельно. И поразиться глупости российских политиков, втянувших свою страну в череду поражении, которые уже не за горами. А заодно — удивиться недальновидности японских политиков, заложивших мину под будущее Японии. Мину, которая рванет в Хиросиме…
Как видится теперь, обе стороны потерпели поражение, пусть одна из них и славила победу своего оружия.
Первые сражения
Дело шло к войне. 5 февраля 1904 г. была перерезана телеграфная линия к северу от Сеула. 6 февраля японский посол в Санкт-Петербурге заявил о том, что его страна разрывает дипломатические отношения. 8 февраля японская эскадра блокировала гавань корейского порта Чемульпо, где находились крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец», служившие для охраны российских миссий.
А что же российская сторона, ратовавшая за территориальное расширение? Генерал Алексеев, представлявший Россию на Дальнем Востоке, решил «не волновать общество» и не передал информацию в Порт-Артур.
Японцам не удался бы эффект внезапности, если бы российские власти не проявили «эффект некомпетентности».
Лишь 9 февраля русская эскадра в Порт-Артуре была подвергнута атаке. Японцы нанесли удар по неподготовленным к боевым действиям судам.
Тем временем на рейде Чемульпо «Кореец» был взорван, а «Варяг» затоплен собственной командой, не пожелавшей сдаваться. Нам очень хорошо известен этот подвиг благодаря песни «Варяг», которая звучала и в советское время, да и сейчас ее знает каждый (в слегка отредактированном варианте, откуда убраны совсем уж расистские обороты про «желтолицых чертей»).
Но далеко не каждый знает, что эта народная песня имеет автора, к тому же — иностранного.
Подвиг «Варяга» произвел огромное впечатление на европейские страны, особенно — на Германию. «Желтая опасность» сделалась зримой. В германском журнале «Югенд» («Юность») в феврале 1904 г. появилось стихотворение Р. Грейтса «Памяти “Варяга”». Его перевела на русский язык Е. Студенская (ее тоже забыли, как и автора). Так появилась русская народная песня. Заметим, что она в то время отражала не только человеческое сочувствие немецкого автора, но и официальную политику Германии — если и не открыто дружить с Россией, как Франция, то, но крайней мере, хранить нейтралитет. (И эту возможность упустили!) Тем временем в поддержку Японии высказывалась не только Англия, к ней присоединились США. Не пройдет и сорока лет, и американские корабли вспыхнут в Перл-Харборе. Не пройдет и сорока лет, и британцы покинут Сингапур, Гонконг, Малайю, Бирму, под угрозой окажется восток Индии. Мины под свое будущее закладывали в начале века все…
11 февраля император Мэйдзи объявил, наконец, войну. Это совпало с празднованием дня восхождения на престол Дзимму-тэнно. Похоже, в тот момент японский тоталитаризм уже пришел к идее, которая позднее станет притчей во языцех в СССР: великие свершения приурочиваются к памятным датам. Поэтому вряд ли правы те, кто утверждал, что при атаке на Порт-Артур все офицеры находились на приеме, который устраивала супруга адмирала Старка, командующего эскадрой, а японцы отлично знали распорядок. Дело совсем в ином: российская сторона не выучила национальные праздники Японии.
После гибели русских кораблей в Чемульпо там высадились японские войска — как раз в то время, когда Корея просила прислать дополнительный российский контингент.
Удар по Порт-Артуру был, безусловно, вероломным, хотя японцы заявляли, что объявили войну именно в этот день. Но ведь боевые действия уже шли, а русские в Порт-Артуре о том не знали.
Агрессия Японии, безусловно, нанесла удар по православию в этой стране. Но здесь японские власти проявили завидное благоразумие: вновь усилили охрану миссии от террористов. Не был закрыт и Воскресенский собор. Однако преследований и фактических гонений на бытовом уровне избежать не удалось, а распространители слухов оказывали в том поддержку.
Отец Николай был вынужден обратиться с призывом к православным японцам молиться за победу японского оружия. Сам же он молился за победу России, но не на людях.
Русских военнопленных (их было около 80 000 человек) доставляли в Японию. С ними поступали вполне хорошо, издевательств не случалось, и от голода они не страдали. Им разрешалось даже выходить в город, посещать общественные места.
Отца Николая не допустили в концлагеря, но японские православные священники проводили духовное окормление русских людей. На Пасху даже раздобыли яйца, что в стране, живущей почти впроголодь, стало своего рода подвигом. Император Мэйдзи не только не препятствовал работе православного Общества духовного утешения военнопленных, но и прислал дар, высоко оценив его деятельность. В концлагере на острове Сикоку начальник лагеря, с ужасом видя, что половина русских солдат неграмотны и не могут даже поставить подпись, учредил нечто вроде курсов ликбеза. Буквари и евангелия отправляли из православной миссии.
Но и Россия обращалась с пленными японцами вполне гуманно, согласно конвенции, подписанной двумя странами еще в 1899 г.
Конечно, нельзя сказать, что этими поступками двигало только рыцарство и бескорыстие. Японцам очень хотелось предстать цивилизованными даже в глазах врага. Но было, было и рыцарство.
Поэт-националист Такубоку Исикава, славивший ценности милитаристского общества, отдал дань и противнику. Его стихотворение «Памяти адмирала Макарова» — это, пожалуй, пример истинно самурайского отношения к поверженному, но доблестному врагу.
Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,Не наносите яростных ударов,Замрите со склоненной головойПри звуках имени его: Макаров!Его я славлю в час вражды слепойСквозь грозный рев потопа и пожаров.В морской пучине, там, где вал кипит,Защитник Порт-Артура ныне спит.
(Перевод В.Н. Марковой)
В самой Японии шпиономания приобрела безумные размеры. А.Н. Мещеряков сообщает о женщине, заявившей в полицию о том, что ее муж — русский шпион. На самом деле все выглядело иначе: он просто сбежал от нее, и дама решила, что уж теперь-то полиция отыщет беглеца. В перечень иностранных шпионов попал даже доктор Э. Бёльц, лечащий врач престолонаследника и двора. Правда, сообщение тут же опровергли. «Министерство правды» работало с устрашающей силой, даже слегка опережая события.
Если в прошлой войне под ружье поставили богов счастья (как сказали бы сейчас, это были лица китайской национальности), то теперь настал черед для истинно японской сакуры. Настоящий патриот Японии обязан любить сакуру: «Мы не способны разделить с европейцами их любовь к розам, которым недостает простоты нашего цветка. Кроме того, шипы, скрытые за сладостным ароматом розы; та стойкость, с которой она цепляется за жизнь, как если бы она не желала или боялась умирать… ее эффектные цвета и насыщенный запах — все эти черты столь отличны от нашего цветка, который не несет в своей красоте ни острия, ни яда; он готов в любую минуту расстаться с жизнью но призыву природы…» В этой цитате из книги «Бусидо» Инадзо Нитобэ, приводимой А.Н. Мещеряковым, следует обратить особое внимание именно на последние слова, позднее самолеты для летчиков-камикадзе прозвали «цветками сакуры»…
Тем временем началась длительная осада Порт-Артура, а японская армия по-хозяйски распоряжалась в Корее. Войска Японии к маю 1904 г. дошли до реки Ялуцзян. Дальше лежала Манчжурия. Маршрут, намеченный еще Хидэёси Тоётоми, начал приобретать реальные черты. Ляодунский полуостров за исключением Порт-Артура тоже был захвачен, японские войска наступали на Ляоян. Сражение под Ляояном окончилось печально для российских войск, они были вынуждены отойти к Мукдену.
И теперь японцы пользовались в «информационном войне» теми же терминами, что и в войне с Китаем. Говорилось, что это — война цивилизации с варварством. Увы, формально они были правы: Россия оставалась самодержавной монархией, Япония уже успела стать конституционной и парламентской. Да и симпатии США к Японии были основаны на неприязни к России из-за еврейских погромов. Но, но сути, варварство воевало с варварством — западное с восточным. (А если кто-то считает варварской только японскую сторону, пусть на минутку представит себе, что случилось бы с храмом синто и синтоистской общиной в Санкт-Петербурге во время войны, если бы таковые существовали).