старуха развозилась. При всем ее гостеприимстве и внимании к Надежде было в ней что-то недоброе. Всю ночь, точно в самом деле баба-яга из страшной сказки, бубнила, толкалась у себя, и Надежде было жутко.
Только под утро она немного задремала. Сквозь дремоту слышала, что приходил Лебедь. Говорил о чем-то с хозяйкой. Узнав, что Надежда еще спит, ушел.
На заводе они неожиданно встретились в кабинете главного конструктора. Лебедь всегда поражал Надежду своим умением влезать людям в душу, но в отношениях со старым конструктором он превзошел самого себя. Хотя познакомились они совсем недавно, этот рассудительный, нелюдимый старик был просто влюблен в Лебедя.
— Как же это вы, дитя мое, — встретил он Надежду, — не признались, что Аркадий Семенович ваш давний приятель?
Надежда сконфузилась:
— Не знала, что он здесь.
— Гай, гай! Не знала! — добродушно погрозил он пальцем, точно ему было известно, с кем она ночью сидела в скверике.
Лебедь скоро ушел, а старик еще не раз при каждом удобном случае возвращался в разговоре к нему, хвалил, восхищался его сметливостью, тактом, благородством. Очевидно, Лебедь рассказал ему о Надежде много хорошего, и старик был с нею любезнее прежнего.
Надежда думала попросить на заводе угол на ночь — ей не хотелось оставаться у подозрительной ворожеи. Но то ли потому, что увлеклась работой в конструкторском бюро и уже не осталось времени на хлопоты о жилище, то ли своей благосклонностью к Лебедю старый Конструктор приглушил ее настороженность к нему, а вместе с тем и к «ведьме», Надежда не стала никуда переходить. Ведь через два дня — домой, подумала она. К тому же старик конструктор напросился на чаек. Захотелось потолковать в домашней обстановке, где никто бы не отрывал, не мешал им. Он сам собирался пригласить ее к себе, да заболела жена.
— О, пожалуйста! — обрадовалась Надежда. — Буду очень рада! — И смутилась: — Только не взыщите… Совершенно нечем вас угостить.
— Не беспокойтесь, дитя мое! В хорошей компании сухарь вкусен и водица пьянит. Кстати, Аркадий Семенович тоже обещал наведаться. Вы где же? У злой ведьмы?
Надежда рассмеялась:
— И вы ее ведьмой зовете?
— Все ее так зовут. Но она бывает доброй.
Надежда не удивилась, что конструктор придет вместе с Лебедем. Без него, наверное, не пришел бы. Да в тот момент и не придала никакого значения посещению Лебедя.
Конструктор должен был прийти приблизительно через час, сразу же после совещания. Надежда поспешила на квартиру, чтобы хоть что-нибудь приготовить. Она знала, что в магазине без карточек ничего не купишь, поэтому рассчитывала раздобыть у гадалки сахару или конфет.
Хозяйка ждала ее. Сейчас она была уже совсем похожа на ведьму: моталась на своей почерневшей деревянной ноге то к окну, то к двери, выглядывая и прислушиваясь, не идет ли кто, а сама из-под взлохмаченных прядей косилась на возбужденную Надежду, как будто испугалась того, что замыслила.
— Дай, красавица, погадаю тебе, — неожиданно взялась она за карты.
— Ой, спасибо вам, матушка, — улыбнулась Надежда, — я картам не верю.
Старуха даже вздрогнула: еще не было случая, чтобы кто-то назвал ее матушкой. Не судьба ей была стать матерью.
— Да я уже и без тебя карту бросала, — сказала она растроганно.
— И что же она вещает мне? — спросила Надежда, чтобы не обидеть ворожею.
— Лис увивается вокруг тебя, девонька, — торопливо забубнила она. — Страшный лис! С глазами агнца, а с душой дьявола. На языке мед, а в сердце яд змеиный.
Надежда не сдержала смеха. Было в этой сцене что-то слишком комичное, как в причудливой старинной сказке. А старуха совсем разошлась:
— Ох, недаром говорят, что у нас, у баб, волос долог, а ум короток!
Она снова метнулась к двери, к окну, прислушалась и поспешно подняла занавеску над посудником. На полочках стояли коробки консервов, мешочки с печеньем, а за ними, как гадючьи головы, торчали две головки водочных бутылок.
— Видишь? Но не этого зелья бойся, девонька! — торопливо бормотала она. — Не этого! Это — для старика. Большой ум дарован ему, но и слабость не малая: за чарку душу в ад продаст.
И вынула графинчик заманчиво искрившейся ягодной наливки.
— Вот этого зелья остерегайся, девонька, этого. На вид — хоть дитя пои, да от одной рюмки в душе бесы пляшут… Не одну красотку вот так одурманил.
Надежда оцепенела. Только теперь поняла она, на что с самого начала намекала ворожея, и по-настоящему страшным, коварным и хищным предстал перед нею Лебедь. Но она все еще испуганно смотрела на старуху, не понимая, почему она, сообщница Лебедя, вдруг решила предупредить ее.
— Грешница я, — бормотала старая. — Великая грешница, наказанная и перенаказанная и богом, и чертом — свят, свят и аминь! Но не могу, девонька, еще и такой грех взять на себя. Не могу. Меня самое молодой обманули, вот так же обошли. У-у-у! — вдруг вскинула она руки и затряслась в припадке неодолимого бешенства, вспомнив, что над нею когда-то сделали.
— Как же быть, бабуся? — заволновалась Надежда. — Что же мне делать?
— Я все сказала. Теперь сама соображай.
Во дворе послышались голоса. Лебедь с конструктором подходили к крыльцу.
— Я не хочу оставаться здесь!
— Послушай моего совета, — засуетилась старуха. — Запрись в комнате! Вот ключ от наружной двери. Имей в виду, что и у него такой есть. Запрись, а потом — тихонечко… Сама знаешь куда…
И Надежда уже за спиной услышала ее тревожное, будто заклинание:
— Свят, свят и аминь!
Через час Надежда была на вокзале. Ее била лихорадочная дрожь, трясло так, словно она только что проснулась от кошмарного сна. Никогда бы даже подумать не могла, что еще существует такой темный мир и что судьба заставит ее с ним столкнуться. Рассказать — никто не поверит. Подумают, пригрезилось после какого-нибудь приключенческого романа. Но жизнь, оказывается, вон как еще полнится темным.
До утра простояла в кассе за билетом и была довольна, что поезд отходит в десять. Оставалось еще время съездить на завод, отметить командировку, попрощаться, поблагодарить за внимание, а главное — повидать старика конструктора, в равной мере наделенного и талантом, и добротой. Всю ночь она думала о нем. Но на заводе его не нашла. Из дому передали, что он заболел.
Надежда оставила ему записку: «Остерегайтесь своего нового «друга». Умоляю вас, остерегайтесь!»
VI
Наверное, Надежда сделала хорошо, что вернулась домой раньше срока. Хлебнул Морозов горя с этой ее командировкой. Не рад был, что и послал. Так сцепился с Шафоростом, что дело дошло до горкома.
А началось с мелочи, далекой от того важного, чем жили оба. Но