Несколько секунд Майяри просто смотрела на него, а затем её подбородок задрожал, и девушка, вырвав ладонь, выскочила из кабинета.
Казар бдительно вскинулся, стоило госпоже появиться в коридоре, но она сразу же нырнула за другую дверь, где в малой комнате собраний спал на диванчике раненый Викан и подрёмывал господин Шидай.
Ранхаш убедился, что Майяри всего-то убежала к отцу, и опять шагнул в кабинет. Шидая ей убедить точно не удастся.
– Да-а-а, харен, – протянул хайнес, вскидывая ноги на стол, – сердце у вас и впрямь железное. Не уверен, что смог бы устоять перед такими мольбами.
Ранхаш отвёл взгляд. Иступленные мольбы Майяри изрядно подточили его выдержку, и теперь ему требовалось время, чтобы восстановить её.
В голове стучало и стучало: «…после смерть… иди домой», – и Майяри чувствовала себя так, словно сходит с ума. Ощущения были ей знакомы. Только ранее она сталкивалась с ними после казни брата. После. А теперь готова была рыдать в ожидании гибели Ранхаша.
Её нашли. На сознание волнами накатывал липкий страх, что овладевал ею всякий раз, когда очередной побег заканчивался неудачей. Только тогда она предвкушала наказание, боль или иное испытание. Предвкушение наказания и отчаяние, оттого что она вновь потерпела неудачу, заставляли её дрожать.
Но сейчас она боялась другого.
«…после смерть… иди домой…»
Сперва предупреждение, знак, что «Мы нашли тебя. Видишь? Это мы». А затем приказ возвращаться и…
«…после смерть…»
…и возможное наказание в случае непослушания.
Иди домой, иначе смерть.
Кто умрёт? Кому попытаются навредить? Ранхашу? Её друзьям? Господину Шидаю? Викану? Или…
Перед внутренним взором калейдоскопом закружились лица тех, кто ей дорог.
– Эй, Майяри, ты чего?
Девушка вскинула голову и поняла, что стоит на коленях перед диванчиком, на котором спит неузнаваемый Викан – лицо приобрело новые цвет и форму, – а над ней склонился обеспокоенный Шидай.
– Что-то случилось? Ты влетела в такой панике…
Панике? Слово пробудило в памяти деда, и его ровный холодный голос напомнил, что она не в состоянии сбежать, потому что постоянно торопится и паникует.
Майяри пару раз крепко ударила себя по щекам и с яростью уставилась на лекаря.
– Вы знаете, что Ранхаш хочет ехать к сумеречникам? – требовательно спросила она.
Шидай смущённо крякнул и выпрямился, почёсывая голову.
– Знаете! – зашипела Майяри. – И знаете, что мне полагается просто сидеть здесь и ждать его!
– Ну, Майяри… – начал было лекарь.
– Не приму и не пойму! – выплюнула девушка. – Господин Шидай, если я не поеду, то и Ранхаш никуда не поедет. По крайней мере без татуировки.
– Какой татуировки? – опешил мужчина.
– Татуировки-защиты от магии и не только от неё!
– Ну хорошо.
Не успел Шидай порадоваться, что они так легко отделались, как Майяри вскочила и яростно подступила к нему.
– Тогда вы должны помочь мне её нанести! Ранхаш отказывается, – девушка врала с такой наглостью и злостью, что лекарь поверил ей. Тем более это вполне в духе Ранхаша. – Утверждает, что это ему совсем не нужно. Якобы боя точно не будет и всё пройдёт мирно. Но я знаю тех, среди кого росла!
– Ах этот гадёныш! Ничего, Майяри, никуда он от нас не денется! Дома…
– Нет, сейчас! – в глазах Майяри мелькнул такой страх, что лекарь мигом им проникся. – Вдруг они нападут совсем скоро, вдруг они уже где-то рядом…
Шидай внимательно всмотрелся в перепуганное, мертвенно-бледное лицо девочки и жалостливо погладил её по голове. На глазах у Майяри тут же выступили слёзы, и она сердито их отёрла.
– Что нам нужно?
– Камни… много камней. Инструменты, чтобы раскрошить их, чернила, иглы… и ваша помощь. Печать большая, а у Ранхаша ещё и печать на сердце. Я боюсь, что могу повредить её. И…
–… смиренный и покорный Ранхаш.
Майяри неуверенно улыбнулась лекарю.
– Вот только где мы найдём столько камней? Давай мы поедем к Шереху…
– Я попрошу у хайнеса, – перебила лекаря Майяри. – Он точно поможет.
Ранхаш и Узээриш покинули кабинет только за полночь. Казара в коридоре уже не было, он ушёл вслед за госпожой в малый зал, но зато стену подпирал Шидай. Лекарь вскинул неодобрительный взгляд на сына.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Девочка час проплакала в подушку. Ты не мог сказать ей помягче? Что так, мол, и так, я тебя обожаю, жизнь за тебя отдам и подарю драконье седло в духе хаги, но вот к твоему деду поеду один. Буду держать с ним мужской разговор, заключу взаимовыгодный договор… Есть же варианты лучше, чем возвращать в лоно семьи успевшую выскочить за оборотня внучку? Ну сам врать не умеешь, меня бы попросил! Шереха, в конце концов! Вот кто бы действительно обрисовал всё так, что девочка сама бы тебя в дорогу снарядила! Мальчишка!
Плакала? Ранхаш почувствовал себя неуютно.
– Ещё и отказал ей в такой малости!
Ранхаш на мгновение замер, вспоминая, в чём же он ещё отказал Майяри. И неодобрительно посмотрел на отца.
– Ты с ума сошёл? – холодно спросил он.
– Это ты сошёл с ума. Точнее, он у тебя всегда набекрень был, – недовольно фыркнул Шидай. – Она, между прочим, дело предложила. Чего кочевряжишься?
Ранхаш с подозрением уставился на отца, а затем неожиданно признался:
– Я тебя люблю.
– Чего? – опешил тот, а Риш аж поперхнулся слюной.
Глаза харена угрожающе сузились, и лекарь чудом сообразил выпалить:
– И я тебя, милый!
Ранхаш расслабился, убедившись, что перед ним действительно отец, и уставился на лекаря с искренним раздражением и непониманием.
– Я вижу, нам надо поговорить, – Шидай решительно приобнял его за плечи и с улыбкой посмотрел на хайнеса. – Простите, господин, дела семейные.
Мелькнула голубая вспышка, и харен неожиданно обмяк в объятиях отца.
– Не переживайте, сильнейший, – Шидай поудобнее перехватил сына, а потом и вовсе взвалил его на плечо. – Мы ему только благоразумие нарисуем и вернём. Злого и совершенно целого.
– Мы?
Узээриш вдруг почувствовал надвигающуюся опасность. Будто воздух вокруг сгустился, а в полутёмных коридорах мелькнули тени.
Тени ему не показались. Из полумрака призраками выступили Саврий и оборотни из личной охраны хайнеса и с напряжением уставились куда-то за спину Узээриша.
– Господин, – позади зазвучал ровный, ничем не напоминающий недавнюю истерику голос Майяри, – проводите меня, пожалуйста, к вашей сокровищнице и одолжите несколько камней.
Риш попытался повернуться и понял, что не может пошевелиться.
– Майяри, ты сказала, что попросишь! – возмутился Шидай, на что девушка невозмутимо ответила:
– Я прошу.
– Госпожа, вы понимаете, кому угрожаете? – вкрадчиво поинтересовался Риш.
– Я не угрожаю. Я прошу.
В коридоре повисла тишина. Узээришем овладела растерянность. Он мог бы приказать охране схватить лекаря с обездвиженным хареном, мог бы отказаться выполнить «просьбу» девушки – он сильно сомневался, что она действительно посмеет навредить ему, – но в груди зашевелился азарт, а инстинкт – дар сов – зашептал, что идея замечательная.
Только вот что за идея?
– Госпожа, похоже, исключительно ради вас мне придётся нанять для охраны отряд хаггаресов и хаги, – наигранно проворчал Узээриш. – Ладно, давайте посмотрим, что вам нужно в моей сокровищнице.
– Записывай, записывай всё, – шипел Риш обескураженному и суетливо мечущемуся хранителю сокровищницы, глядя, как Майяри, обернув руку рукавом, сгребает самые крупные и дорогие камни в подол платья.
Молоденький оборотень из числа бестолковых помощников прежнего хранителя – на самом деле такой бестолковый, что его даже в пособничестве Дешию обвинить не смогли – беспомощно взирал на хайнеса, опирающегося спиной на стену. Повелитель с мстительной усмешкой наблюдал за девушкой и продолжал шипеть:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Нас же грабят! Нет, ты всё запиши. Всё-всё! Заставим потом дедушку Шереха расплачиваться.