она просто строила свои козни. Ведь от ссоры между Филипом и Уолераном выигрывали бы именно Хамлей.
— Уолеран — епископ, — проговорил Филип, — он должен иметь собор.
— Он много чего должен иметь, — возразила леди Хамлей. Она несколько смягчилась и начала рассуждать, однако Филип все же не мог подолгу смотреть на ее лицо. — Для некоторых епископов действительно нет ничего важнее, чем иметь хороший собор. Но Уолеран не таков. Как бы там ни было, пока доходами графства распоряжается Уолеран, он будет давать тебе и твоим строителям столько, сколько найдет нужным.
Филип понимал, что она права, по крайней мере в этом. Если Уолеран получит ренту, он наверняка часть ее прикарманит для своих нужд. И только ему одному решать, какова будет эта часть. И уже ничто не сможет отвратить его от разбазаривания денег на цели, не имеющие ничего общего с собором. Филип же никогда не будет знать, сможет ли он в следующем месяце заплатить своим строителям.
Без сомнения, было бы гораздо лучше, если бы землей владел монастырь. Но Филип был уверен, что этому воспротивится Уолеран, которого наверняка поддержит епископ Генри. Тогда ему останется только обратиться непосредственно к королю. А король Стефан, видя, что церковники никак между собой не договорятся, запросто может решить проблему, отдав графство Перси Хамлею.
Этого-то и добивалась Риган.
Филип покачал головой:
— Коли Уолеран пытается обмануть меня, зачем тогда я вообще понадобился ему здесь? Он мог бы приехать сюда один и обратиться к королю с этой же просьбой.
Она кивнула:
— Мог бы. А если бы король спросил себя, насколько искренен Уолеран, утверждая, что графство нужно ему лишь для того, чтобы построить собор? Ты же убаюкал подозрение Стефана, явившись с поддержкой просьбы Уолерана. — В голосе ее снова послышалась презрительная интонация. — Ты ведь в своей грязной сутане выглядишь таким несчастным, что королю стало тебя жалко. Не-е-ет, Уолеран поступил умно, что прихватил тебя с собой.
Филип с ужасом чувствовал, что, похоже, она была права, но ему очень не хотелось признавать это.
— Просто ты хочешь оттяпать графство для своего мужа, — защищался он.
— Если бы я смогла представить тебе доказательство, согласился бы ты проскакать полдня, чтобы увидеть его?
Меньше всего Филип желал быть втянутым в интриги Риган Хамлей. Однако он должен был выяснить, действительно ли ее утверждение было правдой.
— Да, — неохотно проговорил он. — Я согласен.
— Завтра?
— Завтра.
— Тогда на рассвете будь готов.
* * *
На следующее утро, едва монахи удалились к утренней мессе, в монастырском дворе Филипа уже поджидал сын Перси и Риган — Уильям. Молодой Хамлей и Филип через Западные ворота выехали из Винчестера и тут же свернули к северу, на Княжескую дорогу. Приор знал, что в этом направлении, в полудне езды верхом, располагался дворец епископа Уолерана. Вот, значит, куда они направляются. Но зачем? Все это вызывало у Филипа сильное подозрение. Он решил быть начеку. Хамлей вполне могли попытаться использовать его в своих целях. Но каким образом? Возможно, у Уолерана хранился какой-нибудь документ, который Хамлей хотели увидеть или даже украсть, — что-то вроде грамоты. Молодой лорд Уильям мог сказать людям епископа, что они посланы забрать эту бумагу, а те поверят, так как вместе с ним будет приор Кингсбриджский. Уильям был вполне способен на такое, и Филипу следовало постоянно держать ухо востро.
Было мрачное, серое утро. Моросил дождь. Первые несколько миль Уильям скакал довольно быстро, затем, давая коню отдохнуть, перевел его на шаг.
— Ну что, монах, — проговорил он немного погодя, — ты хочешь отобрать у меня графство?
Филип несколько растерялся, услышав в голосе Уильяма враждебные нотки. Это обидело его, ведь он не сделал ничего дурного.
— У тебя? — резко спросил приор. — Никто и не собирается тебе его давать, мальчишка. Я, может быть, получу его, или твой отец, или епископ Уолеран; однако о тебе у короля речь не шла. Смешно даже слушать твои слова.
— Это графство я получу в наследство.
— Посмотрим. — Филип решил, что не стоит ссориться с Уильямом. — Зла я тебе не желаю, — примирительно сказал он. — Я просто хочу построить новый собор.
— Тогда забери графство у кого-нибудь еще! — воскликнул Уильям. — Ну почему люди вечно к нам цепляются?
Филип заметил, что в голосе этого молодца звучала неподдельная горечь.
— А разве люди цепляются к вам?
— Только подумай, ведь должны же они извлечь урок из того, что случилось с Бартоломео. Он осмелился оскорбить нашу семью, и посмотри, где он теперь.
— А я-то считал, что во всем виновата его дочь…
— Эта сучка такая же гордая и высокомерная, как и ее папаша. Но и она у меня еще хлебнет горя. Все они в конце концов будут стоять перед нами на коленях, вот увидишь.
Филип про себя отметил, что это не были обычные эмоции двадцатилетнего парня. Уильям кипятился, словно злобная старуха. Не по душе приору был этот заговор. Большинство людей хотя бы стараются прикрыть свою ненависть разумными оправданиями, но Уильям был для этого слишком наивным.
— Отмщение лучше всего отложить до Судного дня, — произнес Филип.
— А почему бы тебе не отложить до Судного дня строительство своей церкви?
— Потому