Миррима понимала, зачем жители Лонгмота и солдаты сделали, зачем сожгли город, не пожалев ничего. Чтобы плоды их трудов не послужили врагам Гередона, они уничтожили все в окрестностях замка, что представляло собой хоть какую-то ценность.
Эти места… они были так похожи на плодородный край Баннисфера! Мирриме стало грустно. При виде черных домов и пустых полей по спине пробежал озноб страха, — словно они служили предзнаменованием.
Повозка подкатила к воротам замка, которые оказались закрыты; Охранники встревожено глядели куда-то на запад.
При виде защитников стен Мирриме окончательно стало не по себе. Если это такие же парни, как ее спутники, на что рассчитывает король Ордин, как устоит перед «неодолимыми» Радж Ахтена?
— Кто вы? Откуда прибыли? — не очень приветливо спросил страж на воротах.
— Из Баннисфера! — прокричал Вейз Эйбл и поднял лук. — Мы пришли, чтобы отомстить за смерть наших людей.
Над воротами на стене замка появился человек в боевых доспехах, с грубоватым лицом и широко расставленными горящими глазами. Его нагрудную пластину украшало прекрасно выполненное изображение зеленого рыцаря, на плечи был накинут плащ из мерцающей зеленой парчи, отороченный золотом. Это был король Ордин.
— Вы уверены, что сможете кого-то поразить этими луками? — спросил он. — Солдаты Радж Ахтена не стоят на месте.
— Уж наверное, они не быстрее голубей, а их я перестрелял немало, — ответил Вейз.
Ордин вскинул подбородок при виде его внушительной фигуры.
— Думаю, ты и впрямь умеешь не только стрелять голубей. Приветствую вас. — Тут король заметил Мирриму, и глаза его вспыхнули таким восхищением, что у нес перехватило дыхание. — А это кто у нас? Женщина, владеющая мечом? Вы из семьи лордов?
Миррима, склонив голову, посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. Не столько из уважения, сколько от смущения.
— Я друг… вашего сына. Я помолвлена с одним из ваших воинов — Боринсоном и пришла сюда, потому что хочу быть рядом с ним. Я не владею мечом, но могу готовить еду и скатывать бинты.
— Понятно, — сказал Ордин. — Боринсон — достойный человек. Я не знал, что он помолвлен.
— Это произошло совсем недавно.
— Миледи, его все еще нет в замке, хотя я-то ждал его к рассвету. Я отправил его с поручением в замок Сильварреста. Надеюсь, он скоро прибудет. Однако, по правде говоря, скоро сюда явится и Радж Ахтен. И трудно сказать, кто доберется быстрее.
— Ох! — воскликнула Миррима. .
Миррима растерялась. Оказывается, Боринсон не ждет се, его тут нет, и что делать в таком случае, она не представляла. Она не ждала чуда от предстоящего сражения. Но за то короткое время, что она провела с Боринсоном, она поняла, до какой степени он предан своему королю. Она и мысли не допускала, что он мог не выполнить поручение или погибнуть.
Теперь, в трудный час, ей хотелось лишь быть рядом с ним. Она знала, что такое преданность. Ее семье всегда приходилось нелегко, но если что и позволяло им выжить, так это преданность друг другу.
Миррима облизнула пересохшие губы.
— Я подожду его здесь, если вы не против.
38. Надежда
Только что рассвело, когда Иом и Габорн добрались до крошечного селения Хобтаун в двадцати шести милях к северо-западу от Лонгмота. В Хобтауне была кузница и. всего пятнадцать домов. Однако по субботам, как в тот день, сюда съезжались местные крестьяне и торговали своим нехитрым товаром.
Вот почему, когда Габорн, Иом и король Сильварреста прискакали в Хобтаун, некоторые его жители уже не спали. Это было кстати — коням требовались еда и отдых.
Иом заметила девочку лет двенадцати, которая выкапывала у себя на огороде лук. Вдоль живой изгороди пышно разросся клевер.
— Прошу прощения, добрая леди, — обратилась к ней Иом. — Нельзя ли нам пустить своих коней попастись на вашем клевере?
— Конечно, пожалуйста, ответила девочка. И, выпрямившись, замерла при виде Иом.
— Спасибо, — сказал Габорн. — Мы хорошо заплатим, если вы дадите нам перекусить.
Стараясь не смотреть на Иом, девочка перевела взгляд на Габорна, изо всех сил пытаясь вернуть себе самообладание.
— У меня есть немного вчерашнего хлеба и мяса, — предложила она, обрадовавшись возможности заработать.
В таких крошечных деревеньках деньги видели редко, здесь обычно меняли товар на товар. Порой крестьяне не видели денег по полгода, а то и больше.
— Спасибо, это то, что надо, — сказал Габорн.
Девочка бросила корзину с луком и опрометью кинулась в дом.
Иом изо всех сил старалась успокоиться, не думать о том, как больно ранило ее выражение лица девочки, вновь напомнившее о беде.
Отец Иом задремал в седле, и она была рада этому. Ночью он упал с седла и почти всю дорогу плакал. Сейчас Габорн поддерживал короля за плечи, точно ребенка.
Кони жадно принялись за клевер.
Иом оглянулась. Дома тут были из камня и дерева, крытые соломенными крышами. Окна застеклены настоящими стеклами, на подоконниках — горшки с цветами и травами. Похоже, немногочисленные обитатели Хобтауна не бедствовали.
Селение располагалось в красивой низине между холмами, на склонах которых росли дубовые рощи. Луга пестрели полевыми гвоздиками и маргаритками, в траве паслись сытые коровы. Все здесь так и излучает благополучие, подумала Иом.
Если опасения Габорна верны, отряды Радж Ахтена пройдут здесь уже сегодня.
Подняв взгляд, Иом заметила, что Габорн с улыбкой смотрит на нее. А ведь девочку охватил ужас при виде Иом.
Иом боялась, что навсегда теперь так и останется безобразной. Однако под взглядом Габорна она испытала странное чувство — словно и не утратила своей красоты.
— Как тебе это удается? — спросила Иом, исполнившись благодарности к нему за такое отношение.
— Что?
— Как тебе удастся смотреть на меня так, что я чувствую себя красивой?
— Позволь мне поставить вопрос по-другому, — ответил Габорн. — В Интернуке считаются красивыми только женщины с соломенными волосами, а во Флидсе — с рыжими и непременно веснушчатые. У нас в Мистаррии мужчины восхищаются женщинами с широкими бедрами и грудью, которая колышется при ходьбе. Однако здесь, в Гередоне, ценятся женщины с маленькими, торчащими грудями и мальчишеской фигурой.
В Рофехаване красивыми считаются белокожие женщины, а в Дейазе — смуглые и загорелые. И еще в Дейазе женщины носят тяжелые золотые серьги, которые оттягивают уши, но здесь такие удлиненные уши выглядели бы по меньшей мере странно.
Вот я и спрашиваю — кто прав? Какие на самом деле все эти женщины, красивы они или безобразны? Или такого понятия как красота вообще не существует?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});