В 1920-е годы краевед-фольклорист Е. З. Баранов записал бытовавшие среди московского простого люда легенды о Брюсе и Сухаревой башне. Особая ценность его записей заключается в том, что если все предыдущие литературные сведения об этих легендах ограничивались лишь сообщением об их темах и сюжетах, то Баранов записывал полный текст рассказа, слово за словом. При некоторых записях Баранова есть указание, от кого и где она была сделана: «рассказывал рабочий-штукатур Егор Степанович Пахомов», «рассказывал… маляр Василий, фамилия его мне неизвестна; рассказ происходил в чайной „Низок“ на Арбатской площади, за общим столом», «рассказывал в чайной неизвестный мне старик-рабочий», «…уличный торговец яблоками Павел Иванович Кузнецов», «…старик печник Егор Алексеевич, фамилию не знаю», «записано …от ломового извозчика Ивана Антоновича Калины».
Далее приводятся некоторые московские легенды о Брюсе не в форме научной фольклорной записи, а в литературном пересказе по материалам Е. З. Баранова. В своем пересказе автор ставил перед собой задачу сохранить смысл и стилистическое своеобразие оригиналов.
Сухарев и Брюс
Был этот Брюс самый умный человек: весь свет исходи — умней не найдешь.
Жил он в Сухаревой башне. Положим, не вполне жил, а была у него там мастерская, и работал он в ней больше по ночам. Тут он держал свои книги и бумаги. И какого только инструмента не было в этой мастерской! И подзорные трубы, и циркуля разные. Снадобий всяких — пропасть: настойки, капли, мази в банках, в бутылках, в пузырьках. Это не то что у докторов: несчастная хина да нашатырный спирт, а тут змеиный яд, спирты разные! Да всего и не перечесть! И хотел Брюс наукой постигнуть все на свете: что на земле, что под землей и что в небе — хотел узнать премудрость природы.
А башню эту Сухарев построил. Вот по этому самому и называется она Сухарева башня. А Сухарев этот был купец богатый, мукой торговал. Ну, еще и другие лавки-магазины были, бакалея там, булочная, колониальные товары. Одно слово — богач, и тоже парень неглупый был, тоже по науке проходил. Ну, до Брюса ему далеко, и десятой части Брюсовой науки не знал. Он, может, и узнал бы, да торговля мешала.
— Ну, хорошо, — говорит, — положим, ударюсь я в науку, а кто же за делом смотреть станет? На приказчиков положиться нельзя: все растащат, разворуют. А тут еще баба-жена да ребятишки. А при бабе какая наука может быть? Ты, примерно, книгу раскрыл и хочешь узнать чего-нибудь по науке, а тут жена и застрекочет сорокой: то-се, пятое-десятое…
И вот Сухарев думал-думал — как быть? И по науке человеку лестно пойти, да и нищим остаться не хочется. Видит, не с руки ему наука, взял да и построил башню, а потом говорит Брюсу:
— Ты, Брюс, живи в этой башне, доходи до всего. А чего, — говорит, — понадобится, скажи — дам.
А чего Брюсу понадобится? Чего нет — сам сделает, на все руки мастер был.
Царь Брюсу говорит, сердится:
— И чего ты все мудришь? Чего выдумываешь? Забился в свою башню и сидишь, как филин. Вот прикажу подложить под башню двадцать бочонков пороху и взорву тебя. И полетишь ты к чертям.
— Если называешь меня филином, то и буду филином, — отвечает ему Брюс. Тут обернулся он филином да как закричит: — Пу-гу-у!
Царь испугался — и бежать.
— Здесь, — говорит, — и до греха недалеко.
Не любил царь Брюса, а тронуть боялся. А не любил вот почему: он хоть и царь был, а по науке ничего не знал. Ну, а народ все больше Брюса ободрял за его волшебство.
Служанка Брюса
Уж такие удивительные вещи мог Брюс делать по своей науке! Однажды он сделал себе служанку из цветов. Ну, прямо как настоящая девушка была: по дому, по двору ходила, комнаты убирала, кофей подавала, вот только говорить не могла.
Приходит раз к Брюсу Петр Великий, увидел ее и говорит:
— Хорошая у тебя служанка, только почему она молчит? Немая, что ли?
— Да ведь она не от матери рожденная, я сделал ее из цветов, — отвечает Брюс.
Не поверил царь:
— Полно тебе выдумывать, мыслимое ли это дело!
— Ну, смотри, — сказал Брюс, вынул из головы девушки булавку, и служанка рассыпалась цветами.
— Как же ты смог такую девку сделать? — спрашивает Петр Великий.
— По науке, — отвечает Брюс, — по книгам, вот посмотри книги мои.
Посмотрел царь книги, видит — книги ученые, но не поверил ему.
— Без волшебства, — говорит, — тут не обошлось.
С этой девушкой еще были разные случаи.
Жена Брюса приревновала к ней мужа, стала его попрекать, что он любовницу завел.
Другой раз увидел девушку граф и сразу в нее влюбился, настолько она была красавица, а что немая, решил, что можно и с немой жить.
— Выдай за меня замуж свою девицу, — просит граф Брюса.
— Она же ненастоящая, — говорит Брюс.
А граф не верит, пристал, как банный лист к спине.
— Отдай, — говорит, — не то жизни себя лишу и записку оставлю, что это ты меня до точки довел.
Вынул Брюс из головы девушки булавку, рассыпалась она цветами. Граф огорчился, обозвал Брюса обманщиком и после этого к нему ни ногой.
Люди, что жили по соседству с домом Брюса Якова Вилимовича, называли эту служанку «Яшкина девка».
Брюс и купцы
Московское купечество невзлюбило Брюса за то, что он устраивал на них испытания натуры.
Дело было так. Сидит купец в своей лавке, торгует, у него на уме покупателя общипать, и вдруг видит купец — лезет на него огромаднейший каркадил. Купец с испугу не своим голосом орет: «Караул, пропадаю!» Люди сбегутся, спрашивают: «Что случилось?» Он им про каркадила говорит, а люди смотрят — человек трезвый, а такую глупость говорит, видать, рассудка лишился. Ну, после этого покупатели его лавку стороной обходят.
Другому купцу другое что померещится, третьему — третье, испугает до полусмерти. Уж какая тут торговля!
Один знающий человек объяснил:
— Да ведь это, небось, Брюс производит испытание натуры и порчу на вас наслал.
Написали купцы жалобу на Брюса, выбрали из купечества несколько человек поразумнее и послали с этой жалобой к царю Петру Великому.
Петр Великий говорит:
— Надо посмотреть, что это за испытание натуры такое?
Приехал он, влез на Сухареву башню, ухватил Брюса за волосья и давай трепать. Не может Брюс понять, за что ему такое наказание от царской руки.
— Петр Великий! — кричит. — Ведь за мной никакой вины нет!
— Врешь! — говорит Петр. — Ты на купцов порчу напускаешь, московскую торговлю портишь, — и рассказал про купеческую жалобу.
Тут Брюс уразумел, в чем дело, и принялся объяснять царю свою практику насчет отвода глаз и испытания натуры. Только царь не верит ему, говорит:
— Сомнительно это, чтобы отводом глаз каркадила сделать.
— Пойдем на площадь, — предлагает Брюс, — покажу тебе отвод глаз.
Поехали они на Красную площадь, а народ, прослышав, что царь едет, собрался его смотреть. Приехали царь с Брюсом на площадь, Брюс нарисовал на земле коня с двумя крыльями и говорит:
— Смотри, сяду я на этого коня и вознесусь в поднебесье.
И видит Петр Великий: вдруг сделался нарисованный конь живой, сел Брюс на него верхом и вознесся в небо.
Петр голову задрал вверх, смотрит на Брюса и удивляется. Вдруг слышит за своей спиной Брюсов голос: «Петр Великий, а ведь я — вот он!» Обернулся царь, а за спиной у него Брюс стоит. Еще больше удивился царь: как это может быть два Брюса, один на коне в небесах, другой на земле пеший.
Тут Брюс, что на земле стоял, махнул рукой, и всадник пропал.
— Вот это и есть отвод глаз, — объяснил Брюс. — Что захочу, то и будет тебе представляться. Вот и на купцов я не порчу наслал, а отвод глаз сделал.
Царь порвал купеческую жалобу, сказав, что поскольку порчу на купцов и на торговлю Брюс не напускал, то жалоба их пустая. Разобравшись с купцами, Петр Великий говорит Брюсу:
— Пойдем-ка, Брюс, в трактир, чайку попьем.
— Что ж, пойдем, — отвечает Брюс. Чего бы ему не пойти: чай пить — не дрова рубить, притом же приглашает не черт шелудивый, а сам Петр Великий.
Вот приходят они в трактир. Заказывает Петр чаю две пары, графинчик водочки. Выпили, закусили, за чай взялись. За чаем Петр Великий давай Брюса расхваливать.
— Это, — говорит, — ты умной штуки добился — глаза отводить. Это, — говорит, — для войны хорошо будет. — И стал объяснять, как следует действовать этим отводом. — Это, примерно, идет на нас неприятель, а тут такой отвод глаз надо сделать, будто бегут на него каркадилы, свиньи, медведи и всякое зверье, а по небу летают крылатые кони. От этого неприятель в большой испуг придет, кинется бежать, а тут наша антиллерия и начнет угощать его из пушек. И выйдет так, что неприятелю конец придет, а у нас ни одного солдата не убьют.