еще больше ненавижу нетерпение, которое витает в воздухе.
Тело Зандера напрягается, когда он встает. Толпа погружается в тишину, будто все ждали именно этого момента. Повозки медленно тянутся по полу арены.
– Народ Илора, – начинает Зандер, и его низкий голос разносится по всей арене – по крайней мере, так кажется. – Чума поразила наши земли в виде яда, того самого яда, что унес жизни нашего любимого короля Эчана и королевы Эсме. Мы ищем его и обязательно найдем. К сожалению, среди нас есть илорианцы, замыслившие недоброе. Мы не можем этого допустить. Они должны заплатить за грех убийства своими жизнями.
Шум прорывается волнами.
Повозки въезжают на место, и я заставляю себя посмотреть на шестерых кормильцев, которых влекла мечта о свободе от их вынужденных обязанностей.
Все внутри меня болезненно сжимается.
Четверо заключенных – это дети, самому старшему не больше пятнадцати.
– Зандер. – Я встаю, переполненная порывом прекратить это представление.
– Я вижу, – говорит он сквозь стиснутые зубы.
С ними две женщины. Их матери, скорее всего. На их лицах страх, хотя и в разной степени. Двое мальчишек (может быть, лет тринадцати) высоко держат подбородки, демонстрируя храбрость, но темные пятна, образующиеся на их штанах, говорят о другом.
– Где лорд Столл? – кричит Зандер слишком спокойным, ледяным голосом.
Человек в прекрасной ливрее, стоящий на площади, делает шаг вперед, чтобы поклониться. Это слуги с его земель.
– Ваше Высочество.
– Мне сказали, что вы отправляете на казнь шестерых кормильцев. Почему передо мной четверо детей?
– Ваше Высочество, потому что они убили своих хранителей.
– А как вы узнали, что в их венах течет этот яд?
– Ну, я… да, я согласен, это проблема, – запинается он, а затем откашливается. – Но это не меняет того факта, что эти смертные приняли яд с намерением кого-то убить. Они сделают это снова, если представится возможность.
– Вы имеете в виду бессмертных, которые брали их кровь вопреки закону?
– Да, но они достаточно взрослые, чтобы знать, что они принимают… – Голос Столла дрожит под смертоносным взглядом Зандера.
– Насколько я понимаю, эти бессмертные – любой бессмертный, который не соблюдает закон системы кормильцев, – заслуживает такого же наказания.
Поднимается ропот, но за ним быстро следует тишина.
Зандер поворачивается к заключенным.
– Эти дети принадлежат вам?
Женщины решительно кивают. Та, что слева, умоляет:
– Пожалуйста, пощадите их. Это были мы. Мы добавляли яд в их напитки. Они не знали.
– Но вы знали.
Они кивают.
Челюсти Зандера сжимаются. Он привык обдумывать те или иные проблемы, но ему не дали такой возможности. Эти лорды поведали ему байку о злых непокорных кормильцах, а после привезли их, привязанных к крестам, чтобы сжечь.
Мой шок сменяется яростью.
– Они сделали то, что сделала бы я, будь это мои дети, – шиплю я себе под нос достаточно громко, чтобы Зандер услышал. У них был шанс остановить их от кормления монстрами. Так поступили бы многие родители. Мое отвращение нарастает, когда я сжимаю предплечье Зандера. – Ты не можешь этого сделать. Это наказание неправильно.
Он встречается со мной взглядом, будто ищет ответ. В это время ближайший приспешник зажигает факел.
– И что ты хочешь, чтобы я сделал? Отпустил их? Люди еще не осознали, что яд поселился в их венах навсегда, но когда они это поймут, то сделают с ними намного худшие вещи.
– Не знаю, но это наказание несправедливо, и ты это знаешь. – Мой разум судорожно ищет решение. Что бы сделали в моем мире? – Отправь взрослых в подземелье. Или на работу в Разломе. А детей в Сикадор. Заплати Кэйдерсу, чтобы он вывез их контрабандой.
В его глазах мерцает отчаяние.
– А если они вернутся?
– Зачем им возвращаться сюда? – бормочу я, но то, что сказала Вэнделин, вдруг поражает меня, словно молнией. – Заклинатели помечают людей в Ибарисе, чтобы подтвердить, что они прошли испытания. Пусть Вэнделин пометит их. Если они достаточно глупы, чтобы захотеть вернуться, это их отпугнет.
Зандер, кажется, обдумывает мои слова.
– Отпустить их всех.
Три слова эхом раздаются в полной тишине, но их быстро заглушает шум. Когда веревки перерезают, а заключенных сводят вниз по ступеням, на лицах знати отражается возмущение. Кормильцы обнимаются, по щекам текут слезы.
Толпа реагирует по-разному: от шока до облегчения и разочарования. Аттикус стоит внизу, глядя на нас снизу вверх, его челюсти сжаты. Еще одно решение брата, которое он не одобряет. Или, может быть, это мое влияние, которое он не в силах принять.
Я провожу рукой по спине Зандера, надеясь, что этот маленький, безмолвный жест подарит ему хотя бы небольшую защиту от шума.
Рука Зандера поднимается в воздух, и снова наступает тишина.
– Эти заключенные будут сопровождены в темницу, пока я не выберу для них наилучшее наказание. Но за то, что они проглотили яд, предназначенный для нанесения вреда, эти заключенные будут заклеймены.
Он кивает в сторону Вэнделин.
Жрица на мгновение замирает, выглядя взволнованной неожиданной просьбой. Я полагаю, она думала, что ее дни, когда она помечала людей, закончились. Но затем она идет вперед, ее бело-золотое платье развевается на ветру. Вэнделин останавливается перед каждым заключенным и берет их руки в свои, вызывая у них болезненную дрожь, будто то, что она делает, причиняет им страдания. Наконец, она доходит до конца очереди из кормильцев и поворачивается к Зандеру, чтобы поклониться.
– Давайте все увидим клеймо испорченного! – кричит Зандер.
Заключенные смотрят друг на друга, а затем нерешительно поднимают руки вверх, показывая круг с двумя переплетенными полумесяцами на подушечках их больших пальцев, очертания которых светятся от заклинательной магии Вэнделин.
Меня пронизывает холодная волна узнавания. Я уже видела эту метку, вытатуированную на руках Народных Стражей.
– Что это за символ? – шепчу я.
– Я не знаю, но, что бы это ни было, я уверен, что все услышат об этом к следующему Худэму.
По толпе проносится гул, когда лорд Эдли сходит с трибун и уверенно идет в центр площади.
Зандер рядом со мной скрежещет зубами.
– Если позволите, Ваше Высочество…
– Нет, не позволю, – рявкает Зандер. – Вам больше не предоставят возможность для извержения вашей лжи и заговорщических планов, лорд Эдли.
Глаза Эдли вызывающе сужаются. Но Зандер сразу же отвергает его, как будто лорд Кеттлинга не более чем неприятность.
– Отведите узников в темницу, и, если хотя бы один волосок на их головах повредится, каждый страж в эскорте посетит эту площадь на рассвете, и эти костры все же будут использованы. – Он многозначительно смотрит на мужчин с мечами, пока шестеро смертных следуют за ними на дрожащих ногах. – Я хочу покончить с этим