– Лорд Вэнион забрал всех рыцарей с собой, – пояснила Лиатрис. – Охрана замка была возложена на церемониальные войска из главного гарнизона. Кто-то из офицеров, вероятно, этой ночью разбогател. Ты бывала здесь раньше, Элисун. Где мы можем найти нашего мужа?
– Обычно он на втором этаже, там, где королевские покои.
– Тогда поспешим. Меня очень тревожит, что у ворот нет стражи. Сомневаюсь, что во всем замке мы найдем хоть одного стражника, а это значит, что наемные убийцы Шаколы могут беспрепятственно добраться до Сарабиана.
***
Оказалось, что балкон не использовали по меньшей мере при жизни одного поколения. По углам лежал густой слой пыли, а пол покрывал засохший птичий помет. Когда Спархок перелез через каменную балюстраду, Телэн скорчился у окна, поглядывая через подоконник.
– Есть там кто-нибудь? – прошептал рослый пандионец.
– Целая толпа, – шепотом ответил Телэн. – Только что явился Заласта с парой киргаев.
Спархок пристроился рядом со своим юным другом и заглянул в окно.
Большой зал, озаренный светом множества факелов, вполне мог быть тронным залом. Балкон, на котором притаились Телэн и Спархок, был выше уровня пола, и к нему вел изнутри ряд каменных ступеней. В дальнем конце зала было небольшое возвышение, и на нем в глубине стоял трон, вырезанный из цельного куска камня. Мускулистый красавец в богато изукрашенном нагруднике и коротком кожаном кильте восседал на троне, с царственным видом озирая собравшихся вокруг него людей. Сбоку от него стоял Заласта, а сморщенный человечек в расшитой черной мантии, выступив вперед, на край помоста, держал речь на своем родном языке. Спархок выругался и торопливо выпустил заклинание.
«Ну, что еще?» – громко отозвался в его сознании голос Афраэли.
«Ты не могла бы перевести мне все это?» «Я сделаю гораздо лучше».
Он услышал слабое отдаленное жужжание, и на миг голова у него пошла кругом.
– … И в сей самый миг войска эти окружают священный город, – говорил сморщенный человечек на языке, который теперь Спархок хорошо понимал.
Из толпы, собравшейся у помоста, выступил человек с пепельно-седыми волосами и мускулистыми плечами.
– Чего же тут бояться, Экатас? – громыхающим голосом осведомился он. – Могущественный Киргон затуманит зрение наших врагов, как делал это вот уже десять тысячелетий. Пускай себе бродят среди костей за пределами нашей долины и тщетно разыскивают Врата Иллюзии. Они все равно что слепцы и не представляют угрозы для Потаенного города.
Среди людей, стоявших вокруг помоста, пробежал согласный ропот.
– Генерал Оспадос говорит верно, – провозгласил другой человек в доспехах, также выступая вперед. – Я призываю вас, как и прежде, не обращать внимания на ничтожных чужеземцев, что толпятся у наших врат.
– Позор! – крикнул третий оратор, выступая вперед неподалеку от того места, где говорили эти двое. – Неужели мы станем прятаться от низших рас? Их присутствие у наших врат есть оскорбление, которое должно быть отмщено!
– Можешь ты понять, о чем они говорят? – прошептал Телэн.
– Они спорят, – ответил Спархок.
– В самом деле? – сардонически осведомился Телэн. – А нельзя ли поточнее, Спархок?
– Видимо, родичи Афраэли ухитрились привести сюда всех наших друзей. Насколько я понял из речи этого старика в черной мантии, город полностью окружен.
– Приятно, когда друзья под рукой. И что эти люди собираются предпринять?
– Именно об этом они и спорят. Одни из них хотят сидеть тихо, другие – атаковать.
Затем вперед на возвышение вышел Заласта.
– Вот что говорит вечный Клааль! – провозгласил он. – Войска, что стоят за Вратами Иллюзии, не более чем песчинка на ветру. Опасность здесь, в стенах Потаенного города. В сей самый миг Анакха уже внемлет моему голосу.
Спархок выругался.
– Что такое? – с тревогой спросил Телэн.
– Заласта знает, что мы здесь.
– Откуда он мог это узнать?
– Понятия не имею. Он будто бы говорит от имени Клааля, а Клааль чует Беллиом.
– Даже сквозь золото?
– Золото может сокрыть Беллиом от Киргона, но Беллиом и Клааль – братья. Они, наверное, могли бы почуять друг друга с разных концов вселенной – даже если б между ними пылали мириады солнц. – Спархок поднял руку. – Тише. Он что-то еще говорит. – И наклонился ближе к окну.
– Спархок, я знаю, что ты слышишь меня! – громко заговорил Заласта, на сей раз по-эленийски. – Ты – создание Беллиома, и это дает тебе определенное могущество; но я отныне принадлежу Клаалю и наделен всем тем, чем наделен и ты. – Заласта презрительно фыркнул. – Ваша маскировка была весьма хитроумной, но Клааль тотчас распознал ее. Тебе следовало поступать так, как тебе было велено. Ты обрек на смерть своих друзей и ничем не сумеешь предотвратить этого!
***
В коридоре у двери покоев, где в последний раз Элисун встречалась с императором, затаились с полдюжины неприметно одетых людей. Элисун не раздумывала ни секунды.
– Сарабиан! – что есть силы закричала она. – Запри дверь!
Император, само собой, этого не сделал. После секундного потрясения, когда наемные убийца застыли, застигнутые врасплох, а Лиатрис, разразившись ругательствами, выхватила свои кинжалы, – дверь покоев распахнулась настежь, и Сарабиан, в эленийских обтягивающих штанах, полотняной рубашке с длинными рукавами, со стянутыми на затылке длинными черными волосами, одним прыжком вылетел из покоев со шпагой в руке.
Сарабиан был высок для тамульца, и его первый выпад пригвоздил одного из убийц к противоположной стене коридора. Император театральным жестом выдернул клинок из обмякшего тела.
– Прекрати выпендриваться! – рявкнула Лиатрис на мужа, вспарывая живот другому убийце. – Осторожней!
– Слушаюсь, любовь моя! – жизнерадостно отозвался Сарабиан, вновь изготовясь к бою.
У Элисун был при себе только небольшой узкий кинжал с лезвием всего в пять дюймов длиной. Впрочем, ей и этого было достаточно. Арджунец, вооруженный кинжалом в фут длиной, отбил следующий удар императора и с презрительным рычанием бросился на него, метя узким, как игла, клинком в глаза императора, – но вдруг выгнулся дугой, сдавленно завопив. Маленький кинжал Элисун, острый как бритва, вошел в его поясницу, как в масло, вспарывая почки.
Но поразила всех Гахенас. Ее оружием был нож с тонким изогнутым лезвием. С пронзительным визгом большеухая тэганка ворвалась в гущу боя, хлеща острым лезвием по лицам наемных убийц Шаколы. Оглушительно вереща, Гахенас, как фурия, кидалась на ошеломленных наемников, и император Сарабиан с отменной ловкостью использовал их замешательство. Его тонкий клинок свистел, вторя смертоносной пляске: выпад – удар – снова выпад… Нельзя сказать, чтобы тамульский император был первоклассным фехтовальщиком. Действовал он умело, но, будь здесь Стрейджен, он нашел бы немало причин покритиковать его. На самом деле победу на этом поле битвы – если только можно так назвать коридор – одержали именно императорские жены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});