ведь их лорд — само совершенство.
Теперь, когда появляются новости о том, что казнён очередной житель Балтес в других владениях, они проклинали дворянина за его жестокость, а не простолюдина за глупость, как делали это раньше.
Незаметно мышление людей начало меняться, и они больше злились, чем сочувствовали. Это было тем, что нужно Виктору. Ему не нужны овцы, послушно следующие за ним, лорду требовались люди, готовые пожертвовать собой ради него и защиты его семьи.
Такие игры с толпами довольно опасны, однако без этого его могла постигнуть участь графа Леситора, за которого не встал ни один простолюдин, побоявшись потерять свою никчёмную жизнь, даже при том, что сын графа являлся монстром, пытавшим и истязавшим людей.
Пелос, что, по сути, подтолкнул Мину к созданию организации «Свободу Лимее», а также направил её на путь искоренения всей знати континента, являлся сыном графа Леситора, что нынче занимал пост мэра Айронвуда.
Виктор, конечно, этого не знал и не мог знать, однако даже простое изгнание с собственных земель его бы не порадовало, поэтому люди в его вотчине должны были знать, что без него они ничто и никто. Стоит ему умереть или потерять своё место лорда, как их начнут казнить и убивать без причины, а хорошая жизнь закончится так же быстро, как и началась.
Поэтому люди, зная, что их лорд рискует жизнью на поле боя, ненавидели тех, кто его туда отправил, и каждый день приходили к храмовой площади, которая уже была близка к завершению.
Они посещали все шесть храмов, а также кланялись статуе Виктора, моля его вернуться живым в свои владения.
* * *
Гелдор находился в кузнице, когда туда заявился Свейн. В отсутствии Виктора ему начала надоедать Верховный маг, что казался дворфу ещё более неприятным, чем хозяин этих земель.
Лорд давал ему новые изобретения, которые они могли реализовать, а маг хотел испытать свои новинки. Сегодня проходили испытания новой руны, которую Ротмайер смог расшифровать.
В отсутствии ненавистного аристократа он не собирался ждать его возвращения, чтобы выяснить, как может пригодиться руна придания импульса движения.
Вместе с Лами, что вернулся из Хитмора, и дворфами они начертили новую руну на металлическом бруске весом один килограмм. Когда в него влили ману, тот в одно мгновение полетел в стену, чуть не убив находившегося на пути кузнеца.
Первое, о чём подумал в этот момент Свейн, — это использовать его в оружии, однако руну нельзя было настолько сильно уменьшить, так как она потребляла огромное количество маны, и её уже без того сократили насколько возможно.
Ещё большее уменьшение просто сожгло бы её, однако оставлять просто так тоже не хотелось, поэтому руну начертили на бруске металла весом в сто килограмм.
Когда вновь влили ману, брусок также полетел в стену, но с явно меньшей скоростью. Так Ротмайер понял, что масса влияет на скорость.
Руна снижения веса была недоступна, поэтому он попробовал добавить ещё одну руну, но это не дало никакого результата. Скорость оставалась неизменной, что навело магистра на мысль, что руны придают равное ускорение вне зависимости от количества самих рун и маны, вливаемой в них. Всё сводится исключительно к массе объекта.
После некоторых испытаний на металлических брусках он перешёл к продуктам, выпускавшимся заводом, и первым из них стал трактор.
На него нанесли уже полноценную руну, которая была в несколько раз больше, что позволило влить больше маны.
Когда трактор сдвинулся с места, все вокруг могли заметить, что тот двигался гораздо быстрее, чем прежде. Руна действительно работала и помогала увеличить скорость.
Впоследствии начались испытания с мощностью. К трактору прицепили несколько телег, гружённых металлом, и начали испытывать, сколько она сможет утянуть.
И вновь обнаружили улучшения. Прирост мощности составил минимум в два раза, а, возможно, и больше, просто сцепка телег не выдерживала нагрузки, но и такого результата было более чем достаточно.
Главной проблемой паровых двигателей являлась мощность. Виктор это хорошо понимал и поэтому просил Гелдора найти возможность повысить прочность котлов, чтобы их можно было разогревать сильнее, но у всего есть свой предел, поэтому лорд так жаждал магии, что позволит обойти это узкое место в своих технологиях.
Нефть до сих пор не нашли, а без неё мощность двигателей можно было нарастить либо магией, либо повышением прочности котлов, чтобы те выдерживали больше давления, и вот, наконец, верховный маг, сам того не понимая, решил важнейшую проблему Виктора.
Глава 225
Время
Войска Балтес наконец подошли к позициям графа Кристи, и благодаря тому, что погода решила вернуть миру ясное небо и солнце, они уже были обнаружены противником. Правда, это не порадовало самого графа.
Виктор занял позицию между ним и городом Литлрок, но что хуже всего, войска встали на возвышенности, в то время как Кристи находился в самом низу склона.
Это было идеальное расположение для Балтес, учитывая лес с одной стороны и крутые холмы с другой, что однозначно создаёт проблемы для кавалерии.
Сам лорд старался не думать о предстоящей битве и в ожидании ответа от графа в своей палатке занимался новым изобретением.
В его инвентаре было множество инструментов и даже некоторые станки, а так как весь этот поход отнимал время, он решил использовать каждую свободную минуту с пользой.
На этот раз это были маятниковые часы. Механизм довольно примитивный, однако на Земле его использовали сотни лет, так что в отсутствии другого варианта приходилось обходиться тем, что есть.
Для определения времени Виктор, как и все в этом мире, использовал небесное светило. Когда оно находилось на пике, это однозначно был полдень, от него и исходил лорд.
Часы, которые он делал, на самом деле могли быть только примерными, ведь даже неясно, сколько точно часов в сутках. Всё зависит от скорости оборота планеты вокруг своей оси, а даже Земля вращалась неточно двадцать четыре часа, из-за чего существовало такое явление, как високосный год.
В сутках двадцать три часа, пятьдесят шесть минут, раз в четыре года лишние минуты складывались, добавляя к февралю ещё один день. Таким образом, если Лимея имеет вращение быстрее или медленнее, то и часов в сутках будет больше или меньше.
Но сам Виктор не ощущал никакой разницы, поэтому исходил из того, что здесь всё так же, как и на Земле.
Часы, что он делал, были простыми, и любой, кто хоть раз видел их без кожуха, мог легко воспроизвести.
В общей