и слышали за время своего существования.
Молодые деревья были похожи на детей, которые задавали миллионы вопросов, а взрослые старались успокоить их, чтобы те не надоедали дриаде, по которой так скучали.
Лес давно не ощущал дриаду и постепенно начал умирать от тоски. Весь растительный мир тосковал по дриадам, и эту тоску ничем нельзя было унять. Словно дети, потерявшие мать, они печалились каждый день, каждый час и каждую минуту.
Весть о том, что дриада вернулась, уже разлетелась по континенту, и, естественно, об этом узнали деревья в Вечном лесу. Хотя эльфы заметили перемены и догадывались о появлении хранителя леса, но не могли утверждать этого наверняка, потому что деревья перестали умирать, однако новые не рождались, а священное озеро всё также не пополнялось.
Луна не понимала, как сильно жители леса хотят видеть её. У девушки всё ещё были страхи вновь оказаться в ловушке обязательств перед другими людьми, и этого она боялась больше всего.
Оказавшись во владениях Виктора, Луна впервые за всё время пребывания в этом мире почувствовала себя свободной. Хотя растения постоянно говорили, что за ней следят, но она понимала, что это охрана, приставленная Виктором, и те никогда не вмешивались, куда бы девушка ни направилась.
Для проверки Луна уже несколько раз покидала вотчину, отправляясь в другие владения, и даже брала экипаж, чтобы отправиться во владения Манита. Охрана следовала за ней неотступно, но так и не пыталась остановить её.
Виктор приказал оберегать девушку и докладывать только в том случае, если той будет угрожать опасность, а всё остальное было неважно. Он не желал сдерживать Луну, понимая, через что она прошла.
На самом деле, сбежать в случае необходимости для дриады не составит труда. Виктор не мог отобрать класс, лишь заблокировать её навыки или убить, а вот само существование отменить никак нельзя.
Поэтому до тех пор, пока она хочет спрятаться среди деревьев, для неё не составит никакого труда, что девушка несколько раз и делала.
Сегодня, оказавшись в лесу, Луна пришла к месту, где росло небольшое дерево у лужицы воды. Это было новое священное дерево со священным озером. Во всяком случае, так его называли эльфы, однако деревья называли их «солнечным древом» и «озером радости».
Когда девушка приблизилась к этому густозаселённому деревьями месту, несколько из них изменили свой облик, став больше похожими на гуманоидов, и, выкопав свои корни, расступились перед ней, освобождая дорогу к солнечному древу.
Это были боевые древни, что родились из ближайших к озеру молодых деревьев. Они хотели защитить новое пристанище дриады, поэтому решились изменить себя, питаемые водами озера.
Девушка знала, что здесь за ней не могут следить охранники, так как лес начал наводить на них морок, сбивавший их с толку и создававший ощущение, что они видят её.
Она наблюдала за маленьким деревом, которое росло всего несколько дней, но уже гордилось собой. Другие деревья поклонялись ему, а оно было только радо, чувствуя своё превосходство над ними.
Луна уже несколько раз отчитала солнечное дерево за его высокомерие, что действительно огорчило последнее. Дриада дала ему имя, хотя у него и было своё, но он с радостью принял новое, и это было единственное, которое она смогла вспомнить, — Иггдрасиль.
Хотя ничего общего с деревом из скандинавской мифологии оно не имело, но она просто не знала других имён деревьев.
Иггдрасиль был также определён как мальчик за свой характер, хотя никакого пола у него не было. Луна решила так, потому что тот был дерзким и непослушным. Любил спорить и никогда её не слушался, что отчасти ей даже нравилось.
Она ощущала его как своего ребёнка и каждый раз, приходя в гости, чувствовала, что тот готов выпрыгнуть из земли и прижаться к ней, настолько он был счастлив.
Девушка, естественно, была в курсе того, что Виктору для излечения требуется вода из священного озера, однако отдать ему её не могла.
Изначально, как только родился Иггдрасиль, а затем и озеро, она так и планировала сделать, но с информацией, полученной от других деревьев, для неё встала дилемма.
Пока дерево не вырастет полностью, нельзя трогать воду, чтобы заложить прочный фундамент в его развитии. Даже капля потерянной воды станет серьёзным ударом для Иггдрасиля. А когда она начала относиться к нему как к своему ребёнку, самочувствие Виктора стало для неё не столь важным.
Ему не грозила смерть в ближайшее время, поэтому и вопрос между жизнью и смертью не стоял, так что выбор для Луны стал очевидным — жизнь сына важнее любой другой.
Трудно объяснить людям, что человек любит дерево больше других, но для неё это не дерево, а её ребёнок, и нет ничего важнее его благополучия.
* * *
Вотчина Виктора хоть и жила полной жизнью, но атмосфера всё равно выдавала, что что-то не так. Люди словно делали всё механически, без эмоций.
Вся их хорошая жизнь крутилась вокруг лорда, который гарантировал всё это. Пропаганда Виктора уже начала давать свои плоды, так как в газетах регулярно писали о том, что в каком-то из наделов опять был казнён нерадивый житель Балтес, нарушивший указ местного лорда.
Хотя аристократия, читая такие новости, гордилась своим превосходством, потому как преподносилось это в газетах не как вина аристократа, а как вина простолюдина, но последние это воспринимали совершенно иначе.
Когда сами газеты только появились, они стали невероятным открытием для людей. Теперь новости можно было получать не только с торговцами и беженцами, а, учитывая, что всё контролировалось особняком лорда, несложно догадаться, что толпой манипулируют, правда, никто этого до конца не понимал.
Редакцией газет занималась Фрейя, так как в плане разведки ей не было равных, а также она получала все последние новости со всего континента. Хотя договор между Виктором и её отцом включал лишь три страны, никто не мог отказать дочери герцога Лисейн в получении информации.
Она тщательно отбирала информацию и всегда подавала её в выгодном для аристократов свете, во всяком случае, так это выглядело для них. На самом деле Фрейя изначально и сама так считала, так как являлась знатной особой, но когда Виктор объяснил ей, что простые люди смотрят на дворян иначе, она на многое посмотрела по-другому.
Дворяне привыкли, что на них смотрят либо с завистью, либо со страхом, однако жители Балтес не были похожи на всех остальных в этом мире.
В их понимании все должны быть похожи на их лорда, а если это не так, значит, с ними что-то не то,