– Директор обязан разбираться в бухгалтерии. Вам это может еще не раз в жизни пригодиться!
Она как в воду глядела. По анонимкам недоброжелателей нас не раз досконально проверяли. Вдвоем мы сумели доказать свое абсолютное алиби. Тем временем нашли кандидатуру по-настоящему опытного хозяйственника. Долгожданная церемония передачи дел прошла быстро, без малейших проволочек.
Незадолго до завершения директорской карьеры Российский архитектурный центр выдал мне лицензию, дающую право выполнения индивидуальной профессиональной деятельности. С этой целью я создал небольшую мастерскую. Привлек в нее на подрядной основе группу знакомых и проверенных специалистов. Началось свободное плавание на вольных хлебах, в духе предпринимательского ажиотажа нового времени. Благодаря обширным многолетним связям (но на конкурентной основе!) удавалось получать небольшие заказы на проектные работы. Помогало и наличие почетных званий и ученых степеней. Это создавало определенный психологический эффект при переговорах с заказчиком. Автономно, с независимой мастерской, я продержался недолго – чуть больше года. Аренда помещения, финансовая отчетность, начисление зарплаты… Тихий ужас!
Вскоре выход был найден. В Москве и в целом по стране, как грибы после дождя, стали возникать малые и средние производственно-коммерческие образования. С большим опозданием гибкая мировая практика стала внедряться и заполнять образовавшиеся пустоты рухнувшей централизованной системы.
Лечебно-оздоровительный комплекс Генпрокуратуры
Новое деловое предложение, как это ни парадоксально, поступило от любимой дочери Кати – генерального директора российско-американской компании, созданной с ее участием. Американская сторона была допущена к тендеру на проектирование и строительство в подмосковном Нахабино спортивно-оздоровительного комплекса для Генеральной прокуратуры России. Предложение заокеанских коллег по всем показателям оказалось наиболее предпочтительным.
По закону деятельность иностранных компаний подлежала обязательному контролю со стороны отечественных специалистов. Им предоставлялись широкие полномочия с правом координации и внесения изменений в проектный и строительный процесс. В таком довольно ответственном качестве мне довелось представлять интересы генподрядной организации, созданной дочерью в содружестве с несколькими компаньонами. Эта напряженная работа длилась несколько лет. Начало было относительно спокойным. В первую очередь я детально ознакомился с проектом, разработанным американской корпорацией, высказав немало замечаний и пожеланий. В основном они были связаны с частичным несоответствием проекта строительным нормам и правилам России. Большое количество перепадов и сложных сопряжений на крыше и фасаде здания в условиях Подмосковья привело бы к образованию нежелательных накопительных зон в виде снежных мешков. Поэтому совместно с автором эскизного замысла, архитектором Козловым, мы предложили более упрощенный и цельный вариант комплекса.
После переработки проекта американской стороной началось ускоренное строительство. Нулевой цикл (фундаменты с подвалом) возводился собственной подрядной организацией. Надземная часть комплекса под ключ выполнялась американскими (и частично российскими) специалистами. Полный комплект несущих и ограждающих конструкций, отделочные материалы, сантехнические и прочие изделия поставлялись из-за океана точно по графику. Не обходилось без казусов. Часть несущих балок и стеновых панелей представляли собой спрессованные изделия из опилочных древесных отходов. Они намертво скреплялись с помощью клеящих составов. Бдительные пожарники воспротивились их применению. Для подтверждения их высочайшей пожаростойкости был проведен эксперимент огневого воздействия на представленные образцы. Они совершенно не деформировались и лишь слегка обуглились. На удивленные вопросы, что собой представляют эти конструкции, ответ был предельно лаконичный – американское ноу-хау.
Строительство лечебно-оздоровительного комплекса в рамках жесткого международного контракта велось чуть больше года. Параллельно шла реконструкция и значительная внутренняя перепланировка старых корпусов. В них проводилась замена устаревшего медицинского оборудования на новое. Проект реконструкции выполнялся собственными силами с участием семейной пары архитекторов. Они неплохо овладели компьютерной графикой. С их помощью удавалось быстро обеспечивать строителей необходимой проектной документацией.
Этот период был очередным испытанием на прочность. Я оказался буквально между молотом и наковальней, особенно по «черным вторникам». Эти дни Генеральная прокуратура России определила для проведения оперативных совещаний. На них я, в качестве представителя генподрядчика, отчитывался по каждой позиции недельного протокола о выполненной работе. Самым жестким и привередливым оценщиком был начальник отдела капитального строительства Генпрокуратуры России. Опытный, резкий в суждениях практик, он держался высокомерно и требовательно. Наше единоборство напоминало борьбу тореадора с бешеным быком. Только ареной был кабинет заместителя начальника Управления делами Генпрокуратуры. Его начальник (по фамилии Метелкин) ловко примирял нас после битвы за дружеским фуршетом.
Наконец наступил долгожданный день завершения строительства. Был задействован самый большой в Подмосковье универсальный спортивный зал круглогодичного действия. С помощью американских фильтров олимпийского класса бассейн заполнился очищенной водой. Широко распахнулись двери многоместного ресторана.
Итак, скромная миссия в фирме любимой дочери фактически завершилась. После теплого прощания я отправился в очередное свободное архитектурное плавание.
В услужении частных компаний
Как я уже отмечал, мелким проектным организациям требовались для имиджа титулованные «свадебные генералы». Они были приманкой для заказчиков и одновременно гарантами качества в условиях конкурентной борьбы.
Из многочисленных предложений сотрудничества, которые поступали моей архитектурной мастерской, я предпочел проектно-строительную компанию «XXI век». Ее создателем был среднего возраста предприниматель, шустрый и энергичный, с задатками прирожденного бизнесмена. Родители нарекли его классическим именем Евгений, а фамилия была очень редкой – Камерист. За короткое время после переезда в Москву он обзавелся обширными связями. Пожалуй, не меньшими, чем я за пять десятков лет проживания в столице. Окончив непонятное училище в Казахстане, он был полным профаном в проектных делах. Поэтому предложил мне полностью взять их на себя. А себе оставил функции административные, финансовые и главного добытчика заказов. Во всем этом он отлично преуспел. Разнообразные заказы посыпались как из рога изобилия. Для их выполнения я собрал слаженную группу опытных специалистов. Это не составило труда: в условиях полной неразберихи многие из них потеряли работу или скатились до нищенской зарплаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});