чтобы убедить Бертрана защищать Жана…
Молодая женщина разрыдалась. Слишком сильным оказалось волнение.
— Спасибо, папочка!
Раймонда подала хозяину чашку кофе с молоком. Вошла Этьенетта с маленьким Николя на руках.
— Если хотите, Клер, я помогу вам с прической! — улыбаясь, предложила она. — И я прибралась в маленьком кабинете Колена. Можете поговорить там с адвокатом с глазу на глаз.
— Как я вам благодарна! — глотая слезы, сказала Клер. — Да, пожалуйста, помогите мне собраться!
У меня совсем нет сил. Единственное, что хочется, — это броситься в канал. Течение там сильное, вода падает свысока… Я слушала этой ночью, как она шумит, и все думала: может, встать — и туда?
Колен наклонился, приобнял дочку.
— Чтоб я больше этого не слышал! Что станет со мной без тебя? И с маленькой Фостин? С Матье, с Николя? Желаешь своим братьям такого несчастья? И всем нам?
Клер спрятала лицо на отцовском плече.
— Фредерик тоже погиб из-за меня! Я не очень по нему плакала, но если он и вышел из дома в тот вечер, то только чтобы защитить Соважона от бешеного волка. Я приношу несчастье…
Этьенетта усадила сына на лавку. Мальчик еще толком не проснулся и зевал. Бывшая служанка и последние несколько лет супруга Колена, она постепенно усваивала хорошие манеры. Она во всем подражала Клер. Старалась правильно говорить. Безотчетная злоба в адрес невестки мало-помалу утихала. Она подошла и взяла миниатюрную ручку своей бывшей хозяйки в обе свои руки:
— Клер, не ваша вина, что так получилось с письмом! Вы всегда хотите сделать как лучше, поэтому и дали адрес Леону. Столько несчастий на вашу голову, и незаслуженно! Когда я только поступила на службу, мадам Ортанс была со мной очень сурова. Вы же прибегали меня утешить, когда она ругалась. А я только и думала, как вам насолить, — из зависти. Я только недавно это поняла. Конечно, я завидовала — вы такая красивая и воспитанная!
— Это не мешает мне делать глупости, Этьенетта!
Женщины помолчали. Услышав призывы малышки Фостин, Раймонда убежала наверх. Матье спустился в кухню сам.
— Пожалуйста, присмотрите за мальчиками! — всполошилась Клер. — Чтобы мы с Бертраном могли спокойно поговорить.
Колен объявил сыновьям, что возьмет их в перетирочный цех — посмотреть, как работают формовщики. Шумное нутро мельницы было для детей пока еще под запретом, поэтому Матье и Николя заскакали от радости.
* * *
Клер огляделась. Часы показывали десять. В просторной кухне — идеальный порядок. Погода переменилась: потеплело, и в ясном небе сияло солнце. Молодой женщине обрадоваться бы, повести всех троих ребят на прогулку к скалам, но сегодня у нее совершенно не лежала к этому душа.
Чувствуя себя до странности утомленной, она поджидала Бертрана. Не считая редких встреч на центральной площади Пюимуайена, когда они здоровались на расстоянии, после похорон Фредерика они с деверем не виделись. Из Понриана часто приходили приглашения на семейный обед, на крещение новорожденного, но Клер отправляла короткий ответ с благодарностью и извинениями за то, что не придет.
Раймонда осталась с Фостин в спальне второго этажа. Базиль читал в своей комнате, уже пропахшей его голландским табаком. Леон тоже ждал гостя, чтобы позаботиться о его лошади.
Издалека донесся треск автомобильного мотора. В окно Клер увидела, как во двор въезжает черный с красным автомобиль. За рулем сидел Бертран. Появление необычного транспортного средства вызвало переполох: в конюшне от испуга заржали лошади, козы ускакали на другой конец луга. Даже хрюшка зашевелилась в крошечном сарае, где ее откармливали к январскому Празднику свиней. Двое рабочих вышли из общего зала посмотреть, что происходит.
Новый владелец Понриана снял перчатки и очки и нерешительно направился к крыльцу. Клер, в розовой блузе с плиссированной манишкой и черной юбке, вышла его встретить. Волосы ее были заплетены в косы и уложены короной — придумка Этьенетты. Она выглядела иначе, чем обычно, — серьезнее и сдержаннее.
— Клер! — воскликнул Бертран. — Как я рад вас видеть! Все так же красивы и печальны, я прав?
Неловкость, которую молодая женщина испытывала в ожидании этой встречи, пропала. Они по-родственному расцеловались в обе щеки.
— Мы с Мари-Вирджини были бы счастливы, если бы вы приехали в Понриан, — сказал, понизив голос, Бертран. — Но мне приятно быть здесь! Если мне не изменяет память, я всего раз был во дворе мельницы. Мне тогда было восемь. Отец приехал по делам и взял меня с собой. Представляете, какое событие для мальчишки, который учится в пансионе и которому на каникулах запрещают выходить за парковую ограду!
За эти пару минут общения Клер собралась с силами. Пришел час битвы… Она была готова на все, чтобы спасти Жана и вернуть крошке Фостин отца. Даже если Жан потом не захочет ее видеть — это ничего не меняло.
— Входите, прошу!
Адвокат с любопытством осмотрелся. Восхитился ларем из потемневшего дуба и обилием букетов — в саду еще оставались сиреневые георгины и белые розы. Сказал, что комната просто очаровательна. Клер не отвечала на комплименты, держась обеими руками за спинку стула. Ее бледность и нерешительность не укрылись от Бертрана, и он не стал тянуть:
— Ну, что у вас стряслось? На парне, который привез записку, лица не было. Клер, если речь о деньгах, я уже говорил вам, после похорон, что считаю посмертные распоряжения Фредерика несправедливыми. Я готов вам помочь!
Клер не знала, как сказать, что ей от него нужно. Он удивился, подошел поближе.
— Дело настолько деликатное, что вам трудно об этом говорить? Я адвокат, меня сложно чем-то удивить.
— Бертран, — наконец заговорила Клер, — мне нужен адвокат, который согласится защищать клиента в суде бесплатно. Он достоин защиты, но лучше, если я все вам объясню. Ваше мнение обо мне может существенно перемениться, я к этому готова. Будущее двухлетней девочки зависит от этого, и жизнь человека. А я, я…
Молодая женщина чувствовала, что пол уплывает из-под ног, на лбу выступил пот, внутри все похолодело, и она покачнулась. Бертран вовремя ее подхватил.
— Бог мой, к чему вы ведете? Это ваш родственник? Доверьтесь мне, Клер, у меня есть сердце, я сам отец четверых детей! И искренне расположен к вам. Мари-Виржини часто сетует, что вы с ней так и не подружились. Я все эти годы относился к вам, как к сестре!
Скрипнула лестница: это, опираясь на трость, спускался Базиль. И вот прозвучал его низкий, уверенный и авторитарный голос — голос школьного учителя:
— Девочка, давай я все объясню за тебя!
Бертран узнал старика. По его сведениям, Базиль был человек очень