У индейцев, живущих в крепости Топайос [Тапажос] на Амазонке, на расстоянии 5° к востоку от устья Риу-Негру, когда-то было довольно много зеленых камней. Получили ли они их с севера, то есть из страны, которую указывают индейцы с Риу-Негру и которая тянется от гор Кайенны до истоков Эссекибо, Карони, Ориноко, Парима и Тромбетас, или же эти камни были доставлены с юга по реке Тапажос, спускающейся с обширного плоскогорья Кампос-Паресис?
По суеверным понятиям индейцев, этим минералам приписывается важное значение: их носят на шее как амулеты, потому что, согласно народным верованиям, они предохраняют от нервных заболеваний, от лихорадок и от укуса ядовитых змей. Таким образом, они уже много столетий тому назад были предметом торговли среди индейцев, живших к югу и к северу от Ориноко.
Карибы, которых можно считать бухарцами Нового Света, познакомили с ними население Гвианского побережья; так как, подобно находящейся в обращении монете, одни и те же камни переходили последовательно от одного племени к другому, распространяясь в самых различных направлениях, то не исключена возможность, что их количество не увеличивается и что их месторождение не держится в тайне, а просто неизвестно.
В связи с большим спросом на американскую хину в просвещенной Европе недавно всерьез предлагали зеленые камни с Ориноко как могущественное противолихорадочное средство; если нашлись люди, рассчитывавшие на легковерие европейцев, то не приходится удивляться тому, что испанские колонисты разделяют с индейцами пристрастие к этим амулетам и что их продают по очень высокой цене[230].
Чаще всего они изготавливаются в виде персепольских цилиндров, просверленных в продольном направлении и покрытых надписями и рисунками. Но не современные индейцы, не индейцы с берегов Ориноко и Амазонки, находящиеся на низшей ступени дикости, просверлили столь твердый материал и вырезали на нем изображения животных и плодов.
Такого рода поделки, так же как и резные пробуравленные изумруды, которые находят в Кордильерах Новой Гранады и Кито, свидетельствуют о более древней культуре. В настоящее время жители этих стран, в особенности расположенных в жарком поясе, так плохо представляют себе возможность резания твердых камней (изумруда, нефрита, плотного полевого шпата и горного хрусталя), что вообразили, будто зеленый камень выходит из земли в естественно размягченном состоянии и затвердевает после обработки вручную.
Из изложенного нами выше следует, что месторождение камня амазонок находится не в долине реки Амазонок и что он назван вовсе не по этой реке, а вместе с нею получил такое название от воинственных женщин, которых отец Акунья и Овьедо (в его письме кардиналу Бембо) сравнивают с амазонками Старого Света.
Те образцы, что мы видим в наших естественноисторических кабинетах под ложным названием камней амазонок, Amazonenstein, представляют собой не нефрит и не плотный полевой шпат, а обыкновенный полевой шпат яблочно-зеленого цвета, добываемый на Урале и на берегах Онежского озера в России и никогда не попадавшийся мне в гранитных горах Гвианы. Иногда со столь редким и твердым камнем амазонок смешивают также нефрит для топоров, Beilstein[231] [аксинит] Вернера, значительно менее твердый.
Вещество, полученное мной от индейцев, является разновидностью соссюрита[232], настоящим нефритом, с ориктогностической точки зрения близким к плотному полевому шпату и представляющим одну из составных частей Verde de Corsica, или габбро.
Минерал хорошо полируется и из светло-зеленого переходит в изумрудно-зеленый; он прозрачен по краям, исключительно тверд и до того звонок, что очень тонкие пластинки его, вырезанные в старину индейцами, просверленные посередине и подвешенные на нитку, дают почти металлический звук при ударе о какое-нибудь другое твердое тело[233].
Это обстоятельство служит дополнительным указанием на связь, установленную, несмотря на различие в изломе и в удельном весе, между соссюритом и силикатной основной массой Porphyrschiefer[234], представляющего собой фонолит (Klingstein).
Поскольку в Америке месторождения нефрита, соссюрита и плотного полевого шпата встречаются очень редко, нельзя не удивляться большому количеству топоров, которые находят почти повсюду, где ведутся раскопки, начиная от берегов Огайо до Чили. В горах Верхнего Ориноко, или в горах Парима, мы видели лишь зернистые граниты, содержащие немного амфибола, граниты, переходящие в гнейс, и сланцевые амфиболиты.
Не повторила ли природа к востоку от Эсмеральды, между истоками Карони, Эссекибо, Ориноко и Риу-Бранку, переходную формацию Тукутунемо, лежащую поверх слюдяного сланца? Не происходит ли камень амазонок из габбро – последнего звена в ряде первозданных горных пород?
Среди народов Старого и Нового Света мы наблюдаем на первой ступени рождающейся цивилизации определенное пристрастие к тем или иным камням, не только к таким, которые могут благодаря своей твердости приносить пользу человеку в качестве режущих инструментов, но и к минералам, которые из-за их цвета и естественной формы человек считает связанными с органическими отправлениями и даже психическими склонностями.
Древний культ камней, вера в благотворные свойства нефрита и гематита присущи и дикарям Америки, и жителям лесов Фракии, которых мы, памятуя о достойном уважения учении Орфея и о возникновении мистерий, не вправе называть дикарями. Люди, ближе стоящие к своей колыбели, считают себя коренными жителями края; они чувствуют себя прикованными к земле и к тем веществам, какие она содержит в своих недрах.
Силы природы, разрушительные еще в большей степени, чем созидательные, являются первыми объектами религиозного культа. Эти силы проявляются не только в бурях, в гуле, который предшествует землетрясению, в огне, питающем вулканы; безжизненная горная порода, блестящие твердые камни, громадные, одиноко возвышающиеся горы действуют на душу первобытного человека с такой мощью, какая для нас, стоящих на высокой ступени развития, уже непонятна.
Культ камней, однажды возникнув, сохраняется наряду с другими, более поздними культами; и то, что вначале было предметом религиозного поклонения, становится со временем предметом суеверного упования. Божественные камни превращаются в амулеты, которые предохраняют от всех болезней души и тела.
Хотя 500 лье отделяют берега Амазонки и Ориноко от Мексиканского плоскогорья, хотя в истории не сохранилось ни одного факта, доказывающего связь диких племен Гвианы с культурными племенами долины Анауак, монах Бернард де Саагун в начале эпохи завоевания обнаружил в Чолуле хранившиеся как реликвии зеленые камни, некогда принадлежавшие Кецалькоатлю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});