Читать интересную книгу Директива Джэнсона - Роберт Ладлэм

— Я всегда считал, что вы заслуженно пользуетесь репутацией провидца, — заметил Новак. — Но, должен заметить, не менее известно и ваше искусство говорить уклончиво, топ cher. К сожалению, пока что я не совсем понимаю, что вы хотите предложить.

— Говоря начистоту, для нас единственное спасение заключается в союзе с вами. Можно будет основать какое-нибудь совместное подразделение — управляемое ООН и Фондом Свободы, — посвященное экономическому развитию. Со временем все больше и больше ресурсов Организации Объединенных Наций будет переходить в это отделение. Оно превратится в мощную самостоятельную единицу. А я стану чем-то вроде мостика между двумя империями, моей и вашей. Разумеется, ООН будет продолжать свою деятельность, но Фонд Свободы получит возможность использовать по своему усмотрению внушительные ресурсы Организации Объединенных Наций.

— Матье, вы меня интригуете, — сказал Новак. — Но нам обоим хорошо известны правила неповоротливости бюрократической машины. Вы только что сказали, что завидуете и восхищаетесь чрезвычайной эффективностью Фонда Свободы, и я хочу поблагодарить вас за эти любезные слова. Но это качество имеет простое объяснение: я всегда сохраняю абсолютный контроль над фондом, сверху донизу.

— Это мне хорошо известно, — сказал генеральный секретарь. — И, когда я говорю о «партнерстве», вы должны меня правильно понять. Как вы сами только что заметили, мое положение в Объединенных Нациях нередко требует от меня выражаться уклончиво и двусмысленно. Но в одном никакой двусмысленности не будет. Абсолютный контроль окажется в ваших руках, Петер.

Наступило долгое молчание, и у Зинсу даже мелькнула мысль, не отключился ли телефон Новака. Затем великий филантроп заговорил снова:

— Вы действительно обладаете даром заглядывать в будущее. Всегда приятно встретить еще одного человека, который может похвалиться этим качеством.

— Это очень тяжелая, огромнаяответственность. Готовы ли вы возложить ее на себя?

Не дожидаясь ответа, Зинсу продолжал говорить, страстно, горячо, настойчиво, рассказывая о своих планах.

Но и двадцать минут спустя человек, называвший себя Петером Новаком, продолжал сохранять необъяснимую сдержанность.

— Нам с вами надо так много обсудить, — сказал Зинсу, заканчивая разговор. — Очень многое можно решить только при личной встрече — вы и я, с глазу на глаз. Возможно, я говорю чересчур напыщенно, но я искренне верю, что от нас с вами зависит судьба всего мира.

Наконец в трубке раздался начисто лишенный веселья смешок:

— Похоже, вы предлагаете мне купить у вас Организацию Объединенных Наций.

— Надеюсь, прямо я этоне говорил! — радостно воскликнул Зинсу. — Это сокровище не имеет цены. Но, похоже, мы поняли друг друга.

— Значит, в самом ближайшем будущем мои представители из Фонда Свободы получат ранг послов и дипломатическую неприкосновенность?

— ООН представляет собой корпорацию со ста шестьюдесятью девятью директорами. Расторопностью наше руководство не отличается, — усмехнулся генеральный секретарь. — Но вы правы, устав, проект которого я уже подготовил, определяет это однозначно.

— Ну а как насчет вас, mon cher Матье? Окончится ваш второй срок, и что дальше? — Голос в трубке стал дружелюбным. — Вы столько лет беззаветно служили Объединенным Нациям.

— Вы очень любезны, — сказал генеральный секретарь, понимая, к чему клонит собеседник. — Надеюсь, вам совершенно ясно, что личные интересы отступают на второй план. В первую очередь меня беспокоит будущее ООН. Но буду с вами откровенен. Работу в Организации Объединенных Наций... как бы это сказать... высокооплачиваемой никак не назовешь. Пост, скажем, директора нового отделения Фонда Свободы... разумеется, оклад и все остальное еще предстоит обсудить... был бы идеальным для того, чтобы я продолжал работу во имя мира во всем мире. Простите меня за такую бесцеремонность. Важность моего предложения требует от нас абсолютной откровенности друг с другом.

— Похоже, я начинаю понимать, к чему вы клоните, и ваше предложение мне нравится все больше и больше, — уже совсем доброжелательно произнес тот, кто называл себя Петером Новаком.

— В таком случае, почему бы нам с вами не поужинать вместе. Что-нибудь tres intime[66]. В моей резиденции. Чем раньше, тем лучше. Ради вас я готов оставить все дела.

— Mon cher Матье, — повторил человек на том конце телефонной линии.

Его голос наполнился теплым свечением: ведь только что этому человеку предложили Организацию Объединенных Наций. Это станет последним украшением его могучей империи, и самым достойным.

— Я с вами свяжусь, — резко добавил Петер Новак. И связь оборвалась.

Генеральный секретарь подержал трубку у уха, и лишь потом положил ее на аппарат.

— Alors?[67]

Он повернулся к Полу Джэнсону, сидевшему в углу кабинета.

Оперативный работник с нескрываемым восхищением посмотрел на знаменитого дипломата.

— А дальше нам остается только ждать.

* * *

Клюнет ли Демарест на приманку? Предложение казалось слишком смелым, однако оно было правдоподобно обставлено. Финансовое положение ООН — не из лучших. А Матье Зинсу очень переживал за организацию, которую возглавлял. Кроме того, всем был известен его дар предвидения. За четыре года, проведенные во главе Объединенных Наций, он перекроил организацию решительнее, чем любой из его предшественников. Так уж ли невероятен его следующий шаг?

Идея родилась из случайной фразы, оброненной Энгусом Филдингом. Джэнсон вспомнил состоявшийся вчера разговор с человеком, еще недавно целившимся в него из пистолета. Разумеется, теперь настали такие порядки, не правда ли? Союзники и противники непрерывно переходят из одного лагеря в другой и обратно. Разговор сначала никак не клеился; Филдинг не пропустил появление Новака в новостях Си-эн-эн, и он был ошеломлен, потрясен и оскорблен — для увенчанного лаврами руководителя Тринити-Колледжа эти чувства были совершенно незнакомы. И все же, ни словом не намекнув на взрывоопасную тайну, Джэнсон смог заставить гибкий ум ученого работать над проблемой, как можно встретиться с миллиардером-затворником.

Существовало еще одно обстоятельство, по мнению Джэнсона, придававшее дополнительную правдоподобность сценарию. Вот уже много лет поговаривали о том, что Зинсу запятнал себя нечистоплотными делишками. Еще в молодости, когда он являлся простым сотрудником ЮНЕСКО, выгодный контракт был буквально вырван из рук одной фармакологической корпорации и передан другой. Взбешенный конкурент распространил слухи о том, что Зинсу получил «благодарность» от победителя. Ну как можно проверить, не была ли переведена на какой-нибудь анонимный счет на предъявителя некоторая сумма? На самом деле обвинения были беспочвенными, но в определенных кругах они оказались на удивление живучими. И вот сейчас полузабытый намек на коррумпированность, как это ни странно, делал предложение генерального секретаря еще более заманчивым.

Но окончательную точку поставит одно элементарное качество человеческой психологии: Демарест самзахочет поверить в то, что это правда. Огромное желание неизменно оказывает дополнительный эффект: мы более охотно верим тому, чего нам очень хочется добиться.

Подойдя к столу Зинсу, Джэнсон из громоздкого устройства, подключенного к телефону, достал цифровую кассету с записанным разговором для дальнейшего изучения.

— Вы меня поразили, — просто сказал Джэнсон.

— Я принимаю это как оскорбление, — улыбнулся генеральный секретарь.

— Это намек на то, что я не слишком надеялся на успех? В таком случае, я плохо выразился — и вы должны скорее принять мои слова за признание того, что в этой комнате находится лишь один дипломат.

— Судьбы мира не должны висеть на волоске этикета. По-моему, в данном случае можно обойтись без ненужных церемоний. А если бы что-нибудь пошло не так, как задумано?

— Я был абсолютно уверен в вас, — ответил Джэнсон.

— Это выражение мне не нравится. Моя уверенность в себе высока, и все же она не абсолютна. Таковой должна быть и ваша. Разумеется, так должно быть в принципе.

— Принципы, — произнес Джэнсон, — абстракции.

— Вы хотите сказать, общие слова. — На лице Матье Зинсу мелькнула улыбка. — А сейчас не время для общих слов. Сейчас настала пора учитывать все мельчайшие подробности. И вот одна из них: ваш план основан на том, что вы пытаетесь предсказать поступки человека, чье поведение является непредсказуемым.

— Разумеется, абсолютно достоверных прогнозов дать нельзя. Тут я с вами согласен. Но даже для человека, насмехающегося над правилами, естьопределенные правила, определенные закономерности, которым он подчиняется. Я знаю этого человека.

— До вчерашнего дня я готов был присоединиться к вашим словам. Мы с Петером Новаком встречались несколько раз. Один раз на официальном ужине в Амстердаме. Один раз в Анкаре, по поводу соглашении о прекращении огня на Кипре, заключенного при его непосредственном участии, — чистая формальность. Я только официально поздравил его организацию с успехом и объявил о том, что войска ООН выводятся из зоны конфликта. Конечно, теперь я понимаю, что встречался с призраком. Возможно, каждый раз с новым человеком. Полагаю, программа «Мёбиус» содержит архивы, по которым это можно проверить. Однако, должен признаться, я находил Петера Новака человеком очень волевым, решительным и при этом приятным в обхождении. Перед таким сочетанием трудно устоять.