грубо, — заметил Чикуров. — Даже пожалели оставить вместе с одеждой свои фирменные часы. Купили дешевые…
— Жаль было расставаться с «Ориентом», — смущенно произнес Рубцов–Банипартов. — Простая человеческая глупость: ворочаешь тысячами, а горишь на копейках… С «Ориентом», конечно, я сплоховал… Но другая моя ошибка была совсем непростительна. Совершенно вылетело из головы, что Азочка знала о Варничевой… Башковитый у вас этот опер, прибалт. Латынис обставил меня, как мальчишку…
— Вы на самом деле хотели жениться на Татьяне Николаевне Варничевой? — спросила Дагурова.
— Возможно, и женился бы, — помедлив, ответил обвиняемый. — Сначала хотел поближе узнать. Ведь она даже не представляла, что за мной тянется.
— Андрей Романович, — спросила Ольга Арчиловна, — неужели вы никогда не задумывались, что станет с вашей женой и детьми? Каково им теперь?
— Ольга Арчиловна, умоляю, не надо об этом, — чуть не плача, произнес обвиняемый. — Как немного забудусь, так передо мной встают Ромка и Коляшка… Почему–то всегда держатся за руки… Такая тоска берет — жуть! Хочется разбежаться и головой о стенку!.. Чтобы дурацкие мои мозги повылетели!..
Рубцов–Банипартов уставился в пол безумными глазами.
Чикуров решил на сегодня закончить. Допрос измотал обвиняемого, следователей, прокурора.
Когда Рубцова–Банипартова увели, все расслабились. Игорь Андреевич опустил пониже узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, закурил. Но мысли все еще вертелись вокруг того, что удалось установить в ходе следствия.
— Игорь Андреевич, — прервала молчание Дагурова, — вы посмотрите, куда гнет Рубцов! Хочет убедить нас, что убил Ростовцева в состоянии аффекта?
— Точно, — подтвердил Харитонов. — Хитер. А я убежден, что он это сделал для того, чтобы трупом Ростовцева прикрыть свою безопасность. С мертвого взятки гладки. И следствие не станет копаться в хозяйственных махинациях «Интеграла»…
— Да–а, — протянул Чикуров, — работенки, чувствую, не на один месяц… Наворотили дел Ростовцев и компания… Никита Емельянович, к вам будет просьба: подключите ко мне, пожалуйста, Макеева, когда он вернется из отпуска. Хорошо?
— А это уж вы будете решать с новым прокурором, — ответил Харитонов.
— Как с новым? — удивился Игорь Андреевич. — А вы?
— Ухожу. Подал заявление…
— Вот те на! — вырвалось у Дагуровой. — Почему так вдруг?
— Пора… И не имею теперь морального права оставаться… Такое творилось под боком!..
Сознавая справедливость слов Харитонова, Ольга Арчиловна, однако же, постаралась смягчить его переживания.
— Ведь были еще народный контроль, ОБХСС…
— Проморгали, как и я! — в сердцах произнес Харитонов. — Кстати, о никудышной работе ОБХСС я уже сделал представление. Потребовал освободить начальника, а других наказать… Стыдно! Всем нам в районе должно быть стыдно!.. Для чего здесь существует милиция, прокуратура, если не смогли разоблачить безобразия в клинике и «Интеграле»! Москва за нас должна работать, да? Мы были обязаны сделать то, что сделали вы! Так, Игорь Андреевич?
— В принципе — да, — кивнул Чикуров.
— Как прокурор, я уйду на пенсию. Но коммунистом ведь остаюсь! И готов отвечать. Вы знаете, что намечено на бюро обкома обсудить вопрос о том, что творилось в Березках?
— Нет, не знаю. Но это правильно.
— Уверен, спросят с каждого. Накажут кого надо.
— Наказание — не главное, — заметил Игорь Андреевич. — Выводы надо сделать. Оздоровить обстановку…
— Совершенно верно. Усилить службу ОБХСС, увеличить число народных контролеров, дружинников…
— Так ведь дело не в числе, Никита Емельянович, — покачал головой Чикуров.
— Разумеется. В «Интеграле» не мешало бы ввести должность заместителя директора по контролю за качеством. Тогда наверняка не пройдет халтура вроде той, что продавали в Попове.
— Здесь я с вами не согласна, — сказала Дагурова.
— Почему? — недоуменно посмотрел на нее райпрокурор.
— Еще Гоголь хорошо сказал: «Человека нельзя ограничить другим человеком: на следующий год окажется, надо ограничить и того, который приставлен для ограничения, и тогда ограничениям не будет конца…» Понимаете, в нашем обществе каждый должен быть контролером! Чувствовать и знать, что он хозяин на своей земле! Все наше достояние — это достояние каждого, его надо беречь! Вот тогда…
Никита Емельянович поднял голову, внимательно посмотрел на Дагурову, хмыкнул и проговорил:
— А что каждый — верно… Я вот думаю, думаю и никак не пойму, как удалось Банипартову и присным заморочить всем голову? Наваждение какое–то…
— Помню, в детстве мы играли зеркальцами, — усмехнувшись, сказал Чикуров. — Наведешь солнечный лучик на чьи–нибудь глаза, и человек ничего не видит… Так и эти деятели ослепили всех. Речами, рекламой, славой, книгами, статьями, передачами… — Он посмотрел на часы. — Обед давно пропустили, ужинать вроде рано… Что же будем делать?
— На улицу, на улицу, — решительно заявила Ольга Арчиловна, складывая бумаги в портфель. — А перекусить надо обязательно, ведь с утра постимся…
Все двинулись к выходу.
— Обидно, — все еще не мог успокоиться Харитонов. — Четыре человека паразитировали на труде честных людей, целого коллектива!
— Вроде рыбы–флейты, — сказала Дагурова.
— Как–как? — переспросил прокурор.
— Рыба–флейта… Водится в Карибском море. Эта паразитка поджидает в засаде какую–нибудь мирную рыбу. Завидев ее, молниеносно бросается и устраивается у нее на спине. Как наездник. Избавиться от нее невозможно. А когда мирная рыба начинает кормиться, к ней устремляется всякая мелюзга в надежде поживиться остатками… Вот тут флейта и хватает рыбешек…
Они вышли на улицу. Вокруг было необыкновенно спокойно, тихо, чисто.
Харитонов показал на дожидавшуюся его служебную машину.
— Спасибо, Никита Емельянович, если не возражаете, пройдемся, — сказала Ольга Арчиловна. — А то засиделись, надо размяться. Воздух здесь просто удивительный! Наверное, потому, что вокруг поселка лес…
— Не только, — сказал Харитонов. — Вы заметили, во многих дворах растет подсолнух?
— Действительно, — удивилась Дагурова. — Ну и что?
— Он очень здорово очищает воздух.
Он взялся было за ручку «газика», но вспомнил предложение Дагуровой и спросил у следователей:
— В гостиницу?
— Да, — кивнул Игорь Андреевич. — Вместе пообедаем.
— Отметим мой уход на пенсию, что ли? — усмехнулся Харитонов.
— Ну, если вы решили твердо… — сказал Игорь Андреевич.
— Твердо, — ответил райпрокурор. — А вам я пожелаю успешно и поскорее завершить следствие.
Факел сатаны
Если нет Бога, то все дозволено.
Ф. М. Достоевский.
ГЛАВА I
В заказнике «Ущелье туров» ждали высокое начальство. И, пожалуй, впервые за долгие годы – с нетерпением и надеждой. Новый председатель облисполкома Иван Иванович Забалуев поддерживал идеи «Зеленых» и главный лесничий заказника – Генрих Петрович Струмилин – надеялся на толковый и дельный разговор без традиционной пьянки и отстрела зверья.
Забалуев приехал вовремя, оставил служебную машину возле скромного домика струмилинской конторы и с удовольствием согласился пройтись по лесу. Стоял дивный октябрьский денек, тихий, прозрачный, с пением птиц и запахом прели. Дойдя до небольшой поляны, мужчины замерли перед огромным дубом.
– Триста лет стоит, – с гордостью